Любовь Смирнова - Реально работающий проект. Счастье. Мечты. План. Новая жизнь Страница 27

Итак, я решила назвать свою задачу так: «Создать погоду для солнышка». Для солнечных дней в нашем доме. И для своих двух солнышек…

Я решила, что отныне буду с детьми спокойной и уверенной. Вообще говоря, такой следует быть не только с детьми, но их воспитание — отличный повод для самодисциплины и приведения в порядок своего внутреннего состояния. Я понаблюдала за окружающими и заметила, что часть взрослых выглядят подавленными, бессильными и словно потерявшими надежду и веру. Так нельзя. Я не буду брать с них пример!

Именно бессилие (вернее, его ощущение) становится причиной окриков, раздражения и конфликтов. Я искренне перестала понимать, зачем властное принуждение по отношению к детям, для чего все эти попытки «принять меры», которые ничем не лучше наплевательского отношения и бездеятельной вседозволенности. С другой стороны, я иногда страдаю излишним «демократизмом» по отношению к своим отпрыскам и не в меру опасаюсь ограничить их свободу. Запреты порой тоже нужны, хотя я запрещать страсть как не люблю и делаю это лишь в особых случаях. Например, если идея Алекса становится опасной для его здоровья или желания Элис в случае их исполнения принесут ей больше вреда, чем пользы.

Я уселась в плетеное кресло в гостиной и устроила медитацию, чтобы достичь спокойствия и уверенности. Ведь без этого, как я поняла, быть хорошим родителем практически невозможно. Итак, что главное? То, что лично я и каждый родитель в ответе за воспитание детей. У каждого, и у меня тоже, есть свои жизненные принципы и ценности. И каждый считает свои принципы хорошими. Так вот их и надо передать своим детям. Разве можно не дать им того, что нам самим кажется лучшим?

Вера в себя очень важна для мам и пап. Томми всегда был более уверенным, или мне так казалось, чем я сама. Но порой на него что-то находило, и он начинал повышать голос (как выяснялось позже, сам этого не замечая). Я также каждый раз могла выяснить, что его нервозности и раздражительности предшествовали какие-то проблемы вне дома, порождающие его внутреннюю неуверенность или моральную усталость. Я сделала все для того, чтобы и Томми, и я обрели и преумножили веру в себя, потому что любые крайности родительского воспитания — от неуверенности в себе, в своих родительских полномочиях. Кроме того, не знаю, как вы, а я иногда не верю и в детей. Я имею в виду, в то, что сын и дочь — самостоятельные личности, на которые не повлияешь, потеряв доверительность отношений.

Муж моей подруги Энджи говорит, что добиться доверия и любви детей проще всего, ведя себя с ними «по-дружески». Быть для ребенка другом, с одной стороны, просто отлично, но, как я замечаю, приятельская роль мужа Энджи позволяет их детям время от времени выходить за рамки дозволенного. Подруга это подтверждает, когда рассказывает мне некоторые случаи из их жизни. Например, папа играет с сыном во дворе в футбол в первый день каникул, что просто прекрасно, но общий интерес к футболу даже не сопровождается вопросом отца, как сын окончил свой четвертый класс, какие у него оценки и впечатления от учебного года… Мне это не очень понятно. Я все же скорее могу пожурить детей за недочеты в их поведении, чем собирать с ними фантики. Приятельские отношения с детьми могут нас здорово подвести. Ведь мы можем забыть о своей роли воспитателя, а она держится на авторитете. Да и не к лицу взрослому человеку, уподобляясь малышу, перенимать его привычки и манеру поведения.

Из них меня особенно шокирует, когда взрослые начинают поступать по принципу «назло».

Твердость и последовательность — важные родительские качества. Мне кажется, что у нас с Томми они есть. И когда я прихожу к такому выводу, то понимаю, откуда берется мое спокойствие. В то же время я знаю, что быть с детьми твердыми вовсе не означает быть грубыми. Ведь так можно легко привить грубость им самим, а я не хочу, чтобы Алекс, повзрослев, мог, к примеру, разговаривать с отцом на повышенных тонах, а Элис — врать родителям. Нет, грубить и врать детям я себе не позволяю. Но мои дети с детства привыкают к тому, что в этой жизни есть определенные границы и правила, с которыми нужно считаться.

Я составила себе план, как обучить ребенка ответственности и самостоятельности, не травмируя его.

Во-первых, нужно предлагать ему понятные и четкие правила действий: «Делай так, а не этак». Постепенно ответственность за исполнение этих правил нужно все больше перекладывать на самого ребенка.

Во-вторых, если он со мной не соглашается — нужно дать ему это сделать. С одним условием: если при этом он выражает несогласие уважительно по отношению к родителю.

Третий пункт для меня самой неожиданно стал камнем преткновения. «Не выполнять за Элис и Алекса дела, за которые они сами отвечают». Я стала отдергивать руку от разбросанных книжек и одежек, когда она опять тянулась быстренько собрать их и сложить куда следует. Самоконтроль помог. Вторым шагом стали напоминания детям навести порядок самостоятельно. Когда это не помогало, я придумала призы за хорошую работу и соревнование между детьми, у кого порядок лучше.

Я позволяла детям действовать самостоятельно и даже экспериментировать, но при этом постаралась не забывать, что они должны сами отвечать за последствия своих решений и исправлять ошибки. Итак, пятое правило: давай свободу, но и возлагай ответственность!

И еще: я уверена на 100 % в том, что именно родители, и особенно мать, обязаны помогать своим детям раскрыть свои сильные стороны. А они есть у каждого. Как и слабые. Обо всем этом на протяжении апреля я провела с Элис и Алексом индивидуальные беседы с глазу на глаз. Я старалась говорить с ними просто, не делая далеко идущих выводов, чтобы не задеть личность каждого. Например, Алекс на занятиях облил другого мальчика клеем. Я могла бы живо описать сыну, какой он ужасный бяка. Но человек и его поступок — не одно и то же, и раз уж этот принцип справедлив в отношении взрослых людей, то, скажу я вам, по отношению к маленькому человечку он справедлив вдвойне. Я не могла не сказать Алексу, как я недовольна его конкретным поступком, но не стала обобщать и переходить на личность. Я могла бы просто его этим оскорбить, каким-нибудь: «Вечно ты такой…! Сякой…!» Я твердо знаю, что нельзя называть ребенка тупицей за двойку, а за запах пива предсказывать ему место в рядах алкоголиков. Это то же самое, что девочку, которую впервые вечером заметили в компании мальчиков, называть бранным словом. А ведь это часто любимое занятие заботливых мамаш…

Еще я записала себе правило не афишировать ошибки, которые делают дети. Это наше с ними личное дело, мы вполне нормально поговорим о нем без присутствия чужих и посторонних. Каюсь, пару раз, несмотря на понимание этого принципа, я проболталась об этих ошибках, причем однажды прямо при них. В итоге получила слезы Элис и смех Алекса, и пришлось выпроводить гостей, чтобы поговорить с детьми наедине. С большим трудом удалось их помирить, и я пообещала им никогда больше не вмешивать в наши разборы полетов посторонних. Нельзя, чтобы дети чувствовали унижение. Кроме того, именно в апреле, совершенствуясь как родитель для своего счастья и счастья ближних, я поставила на место мужа Энджи, который при мне разговаривал с ребенком с иронией и сарказмом.

Всегда есть благоприятный момент, чтобы поговорить с детьми. Я не имею привычки перебивать людей, но иногда мне приходится делать это почти в наглую (я к этому постепенно привыкла в силу своей профессии), чтобы просто направить разговор, когда собеседник уходит от темы. С Алексом, который обычно немногословен, этого делать мне ни разу не приходилось. Но эта проблема недослушивания вечно возникала с болтушкой Элис. Я сделала в этом месяце все для того, чтобы научиться слушать дочь, не перебивая. Если ребенок говорит о чем-то долго или то и дело возвращается к какой-то теме (у Элис в апреле это была тема покупки нового велосипеда), значит, его это волнует. Я дала ей выговориться. Элис тревожилась из-за поломки ее старого любимого синего велика, потому что папа сказал, что она пожаловалась на поломку слишком поздно, и потерялась какая-то суперважная железяка, которую он вряд ли сможет заменить, даже перебрав весь арсенал запасных железяк в своем гараже. Что ж, учитывая любовь детей к своим первым личным транспортным средствам, ее тревогу за будущие передвижения по нашему кварталу с компанией таких же двухколесных друзей можно было понять. Я пообещала купить ей такой же велосипед, если она даст слово не падать с него, ездить аккуратнее, и не терять детали. Элис все это вполне устроило.

Но велосипед может показаться мелочью по сравнению с тем, какие проблемы могут возникать с детьми. Как только я стала каждый день думать о том, правильно ли я и Томми разговариваем с ними, в нашем общении проблем больше не возникло ни разу. Даже вспыльчивый папа моих детей перестал давать повод для напоминаний о том, что «эмоционально говорить» иногда для окружающих означает «повышать голос», или попросту орать на них. Думаю, как только ты становишься внутренне готов к конструктивному диалогу с детьми (и вообще с кем бы то ни было), нужный тон и нужные слова приходят сами. Ребенка нужно всегда стараться понять, а самое главное — находить компромиссное решение и взаимоприемлемую позицию в разных вопросах.