Трагедия личности - Эрик Эриксон Страница 7

Весь стиль поведения на данной стадии развития характеризуется доминированием навязчивости, определяя не только соответствующую деятельность, но даже и способ фантазирования ребенка. Это включает в себя: (1) «завоевание» окружающего пространства с помощью энергичной моторики; (2) «поглощение» нового с помощью неистребимого любопытства; (3) привлечение внимания окружающих форсированным голосом и агрессивным тоном; (4) физические атаки на других людей и (5) часто пугающие мысли о внедрении фаллоса в женскую плоть.

* * *

В теории инфантильной сексуальности все вышеизложенное относится к фаллической стадии развития. Это стадия инфантильного любопытства, генитальной возбудимости и постоянной озабоченности различными сексуальными вопросами (к примеру, явным отсутствием пениса у девочек). Конечно же, такая «генитальность» является не более чем рудиментарным намеком на будущую сексуальность: часто она даже незаметна для наблюдателя. Если не провоцировать ребенка преждевременной демонстрацией слишком уж соблазнительных сцен, если не угрожать ему всяческим «отрезанием» и «выбрасыванием», если следить за тем, чтобы детские игры не перерастали в сексуальные забавы, — то такая «генитальность» проявится лишь в форме специфически-притягательных переживаний, которые вскоре станут настолько пугающими и бессмысленными, что будут подавлены. Так формируется «латентный» — по Фрейду — период, соответствующий длительному временному интервалу, который отделяет физиологическую половую зрелость от инфантильной сексуальности (у животных часто наблюдается плавный переход одного в другое). В это же время ребенок сталкивается с тем, что в ходе его попыток представить себя то в роли матери, то в роли отца, ему постепенно доставляет большее удовольствие чувствовать себя либо отцом, сексуально связанным с матерью, либо — наоборот — матерью.

Чрезвычайно глубокие эмоциональные последствия такого инсайта, а также связанные с ним различные мифические страхи Фрейд объединил под названием Эдипового комплекса. В основе Эдипова комплекса лежит логическое развитие первой инфантильной влюбленности и первой генитальной «привязанности» мальчиков к ухаживающим за ними женщинам. При этом развивается первое по времени соперничество с теми, кто предъявляет свои сексуальные права на выбранных «прекрасных дам». В свою очередь, маленькие девочки привязываются к отцу (или к каким-либо другим лицам мужского пола) и, соответственно, ревнуют к собственной матери. Дальнейшее развитие подобных чувств может привести ко всяческим осложнениям, так как девочка полностью отрезает себе все «пути отступления» к любящей маме и превращает любое материнское неодобрение в нечто мифически опасное в тем большей степени, в какой на самом деле факт неодобрения в глубине души «заслужен».

В этом возрасте — чуть раньше или чуть позже — девочки осознают, что хотя их двигательная, духовная и интеллектуальная напористость так же сильна, как и у мальчиков (это и позволяет им быть хорошими товарищами в совместных играх), они полностью лишены основного — а именно, пениса, а вместе с ним и важнейших привилегий большинства культур. В то время как мальчики наделены столь совершенным органом, с которым у них связаны все детские представления о мужественности, клиторы девочек лишь слабо поддерживают мечты о сексуальном равенстве, и «бедные» девочки пока не имеют даже груди — этого аналогичного пенису будущему знаку «взрослости». Мысль о фаллосе, пронзающем их плоть, представляется настолько пугающей, что стремление к материнству редуцируется до различных игровых ситуаций или даже до няньченья детей. С другой стороны, в тех случаях, когда главой семьи является мать, у мальчиков может развиться чувство неадекватности, потому что как бы ни велики были его успехи вне дома, ему никогда не стать главным в семье (по сравнению с матерью или старшими сестрами). Последние же, в свою очередь, могут также усугубить неуверенность в себе, внушая мальчику мысли о том, что он и впрямь существо низшего порядка.

Там, где условия экономической и социальной жизни диктуют необходимость разграничения функций мужчины и женщины с их специфической силой и слабостью, ранняя необразованность в вопросах пола, конечно же, очень легко «врастает» в концепцию сексуальной дифференциации данной культуры. Все — и мальчики, и девочки — чрезвычайно чувствительны к любому мало-мальски убедительному обещанию того, что когда-нибудь они станут такими же, как мать или отец, а может быть, даже и лучше них; дети, как правило, очень ценят уроки «сексуального просвещения», терпеливо и понемногу проводимые с ними время от времени.

* * *

«Ходячий» период — время игры и инфантильной «генитальности» добавляет к списку основных социальных модальностей обоих полов влюбленность, сначала в детском варианте поиска любовных приключений. Смысл новой модальности как нельзя лучше выражается с помощью этой английской идиомы. В нее включены и азарт соревнования, и настойчивость в достижении цели, и радость победы. У мальчиков превалирует любовный поиск в форме лобовой атаки; у девочек же она проявляется в «расставлении любовных сетей» либо с помощью агрессивного «захвата», либо в желании сделать себя более привлекательной и желанной.

Таким образом, у ребенка закладываются предпосылки для развития мужской (или женской) инициативы, а сверх этого — определения своего сексуального облика; как то, так и другое существенным образом влияют на позитивные и негативные черты будущей личности. Бурное развитие воображения и опьянение своей возросшей физической силой приводит к тайной гигантомании. Пробуждается очень сильное чувство вины — очень странное чувство, предполагающее, что человек совершил преступление (или просто дурной поступок), которое при ближайшем рассмотрении оказывается не только несовершенным, но и просто невозможным по причине биологической абсурдности последнего. В то время как борьба за автономию в самых ярких своих проявлениях была направлена на сохранение внешнего первенства и очень часто являлась отражением бешеной ревности по отношению к младшим братьям и сестрам, инициатива связана с преждевременным соперничеством с теми, кто вследствие своего лидерства может претендовать на то, что изначально было другого.

Ревность и соперничество — опустошительные и никчемные попытки хоть как-то сохранить свои привилегии — доходят до своего логического завершения, устанавливая желаемое отношение с одним из родителей: неизбежное и в чем-то необходимое поражение приводит к появлению чувства вины и внутреннего беспокойства. Ребенок пытается скомпенсировать эти неприятные ощущения, воображая себя великаном, грозным тигром и т. д., в то же время в страхе возвращаясь в реальность. Это стадия боязни жизни, боязни «расчленения», составляющих так называемый комплекс кастрации («castration complex»). У мальчиков он проявляется в сильнейшем страхе потери пениса, а у девочек — в глубочайшей убежденности в том, что специфика их гениталий (отсутствие пениса) обуславливается наказанием за их тайные мечты и поступки.

Воспитанием инициативы занимается совесть. Ребенок теперь опасается не только «внешнего глаза», он постоянно прислушивается к «внутреннему голосу» своего самонаблюдения, саморуководства и самонаказания. Эти