Психологический рисунок личности, или Как разбираться в людях - Аркадий Петрович Егидес Страница 8

И в то же время переживания человека незаурядного, но оттесняемого из-за своего не зависящего от него дефекта на периферию общества, тяжки для него. Влезем в его кожу! И нам захочется отомстить благополучным насмешникам, придавить их, заставить ползать, подчиняться, умолять. Но он должен, – мягче – он может сказать себе: мы ведь такие благородные и умные, что не падем так низко, будем сопротивляться этим желаниям. А может, даже лучше будем изначально столь благородны, что и намека на такие желания не появится? Ну, ладно, не будем идеалистами: возникнет такое желание. Но мы будем ему сопротивляться. Хотя бы для того, чтобы не получить потом репутацию злодея – мы же не этого добивались. Нам же и самим хочется в своих глазах выглядеть добрым человеком. А зачем влезать в чью-то шкуру. Даже если мы не такие уж паранойяльные психопаты, а всего-навсего нас гложет маленькая зависть, то и здесь не надо компенсироваться за счет других, пусть эта компенсация произойдет за счет себя. Сегодня стану лучше, чем вчера, достижения будут расти, я их направлю на пользу людям. Я вырасту в своих глазах. И люди это так или иначе заметят, и я займу достойное место среди достойных людей.

А если кто-то из паранойяльных окажется менее достойным, то психотерапевты помогут ему сопротивляться своим комплексам и гиперкомпенсациям и стать достойным. Ну вот, опять как бы идеализм получился. Но только с виду. На самом деле этот процесс возможен и в принципе даже происходит в обществе, пусть и среди только более нравственно совершенных людей (а зачем нам равняться на несовершенных?).

Психическая защита

У паранойяльного человека часто срабатывает поверхностная иррациональная психическая защита. Что такое психическая защита?

Это, как явствует из словоупотребления, любая перестройка в психике, которая снимает тревогу, успокаивает совесть. Ведь паранойяльному часто приходится делать что-то осуждаемое людьми: отречься от друга, от прежних взглядов, принести в жертву интересы отдельных людей или даже целых групп, а то и народов. Совесть, тревожащая людей других психотипов, у паранойяльного быстро успокаивается. Он забывает благодеяния, иногда искренне удивляясь тому, о чем напомнили (разве это было так?). Девальвирует их в своих глазах и в глазах других людей (но ведь это был только телефонный звонок). Он преуменьшает свои грехи (ах, это… ну это же так простительно, я не смог, так получилось). Объявляет незначительными поводы для тревог, по которым к нему обращаются (я тогда не помог тебе, но ты же сам справился…). В общем, они легко манипулируют, может быть, и сами того не осознавая, фактами-аргументами в свою психозащитную пользу. Защита эта поверхностная, люди от них отворачиваются в результате, и в конце жизни паранойяльный может оказаться в полном одиночестве.

Паранойяльные, бойтесь этого заранее. Подстелите соломку в виде искренней эмпатии, заинтересованности мелкими личными переживаниями близких. Нет, не хотите… Что ж, умирайте в одиночестве, наедине с богом зла, богом злата или даже богом всеобщего блага в далеком коммунистическом завтра, но никто не закроет вам глаза и не подаст пресловутую кружку с чаем или утку, чтобы вы перед смертью помочились в нее…

Отношения с людьми

В отношениях с людьми у паранойяльного постоянно деловитые просьбы, требования, распоряжения, приказания, инструкции. Самое употребляемое слово при этом – слово «срочно». В записках оно подчеркивается тремя чертами, после него ставятся три восклицательных знака, все это еще обводится рамкой. При этом паранойяльный не считается с тем, можно ли это выполнить действительно срочно. Паранойяльный почти всегда необоснованно, неоправданно требователен. Он подчиняет воплощению своих замыслов не только всю свою, но и «чужую» жизнь. Скажем рифмованной прозой так: сам раб своих идей, он делает рабами их многих людей.

В то же время сам он резко сопротивляется обоснованным требованиям, идущим вразрез с его интересами. Нередко он жестко, даже грубо отказывает. Более грубо, чем эпилептоид. Всякая требовательность и всякий отказ неприятны. Но жесткость, с которой это делает паранойяльный, вызывает обычно возмущение. Мы, паранойяльные, учтем это!

Средства влияния на человека у паранойяльного разнообразны. Если не удается убедить и подействовать внушением, в дело пойдут ультиматумы и шантаж. Излюбленным приемом паранойяльного является манипуляция, то есть скрытое психологическое воздействие с материальной или психологической выгодой для себя в ущерб партнеру.

Паранойяльные люди не только на работе, в большой политике, но и в быту обычно окружены адептами, как мы помним: «апостолами» (эпилептоидами) и «кликушами» (истероидами). С ними у паранойяльного до поры до времени совместимость. Вообще-то паранойяльные неуживчивы и с ними, но истероиды и эпилептоиды все же как бы более уживчивы. Истероид склонен восхищаться и греться в лучах славы другого человека (а паранойяльный потенциально славен). Эпилептоид же склонен принимать чужие мысли и прочно уверовать в них, и тоже не чуждается принять заслуженную им совместно с паранойяльным славу.

Но вот с другим паранойяльным паранойяльному совсем плохо. Друг с другом соперничают, конечно, люди любых психотипов… даже и сензитивы с психастеноидами. Но топят других больше истероиды и паранойяльные. Однако, если истероидка топит на уровне общения (в Москве сейчас так не одеваются, как ты), то паранойяльный соперника топит на уровне отношений или даже существования, к какому бы психотипу этот соперник ни относился. А уж в одной берлоге один паранойяльный с другим паранойяльным никак не уживутся. Один другого или выживет, или переживет (уничтожив). Паранойяльные вожди всех революций, хоть французской, хоть нашей «Великой Октябрьской» 1917 года (трагедия) или нашей «невеликой октябрьской» 1993 года (фарс) творят многочисленные подтверждения этому тезису.

Дружба

У паранойяльного человека много новых друзей, но мало старых. Он быстро сходится с теми людьми, которые принимают его концепцию, его план действий. И быстро расходится с ними, рвет отношения, как только человек обнаруживает самостоятельность мышления, непокорность. Часто с шумом и негодованием. При этом самое частое слово, употребляемое в качестве нравственно-оценочного, – это слово «предатель». Люди вокруг него часто сменяются. У него калейдоскоп людей, из которого он черпает новых друзей. Друзьями он считает только тех, кто сегодня приемлет его идеи и служит им, то есть только его адептов.

Поэтому для паранойяльного не подходит пословица: старый друг лучше новых двух. Ему подходит инверсия этой пословицы: новый друг лучше старых двух. В новых друзей (они ведь новые потенциальные адепты его идей) он вкладывается. Может поддерживать их материально. Даже в ущерб старым связям, даже в ущерб близким родственникам. Я знал одного паранойяльного профессионального политика, который отказывал в помощи нуждающемуся