Карен Армстронг - Библия: Биография книги Страница 11

Прежде всего, загадкой остаётся сам Иисус. Предпринимались попытки раскрыть тайну «исторического» Иисуса, давшие интересные результаты, — этот проект стал чем-то вроде отдельной отрасли науки. Но факт остаётся фактом — единственный Иисус, которого мы действительно знаем, — это Иисус, описанный в Новом Завете, создатели которого не были заинтересованы в объективности излагаемых событий с научной точки зрения. Других современных ему описаний его миссии и смерти не существует. Мы не можем даже с уверенностью сказать, за что он был распят. Евангельские повествования указывают, что его считали царём иудеев. Говорили, будто он предсказал скорое наступление царствия небесного, но при этом ясно дал понять, что оно не от мира сего. В литературе конца периода Второго храма встречаются намёки на то, что некоторые люди ожидали пришествия праведного царя из дома Давида, который должен основать вечное царство, и эта идея, по-видимому, стала значительно более популярной в напряжённые годы, предшествовавшие войне. Иосиф Флавий, Тацит и Светоний — все они отмечают важность этой принципиально новой религиозности и до, и после восстания[141]. В некоторых кругах с нетерпением ожидали пришествия машиаха, мессии (по-гречески — Христос), «помазанного» царя из дома Давидова, который должен был спасти Израиль. Мы не знаем, провозгласил ли Иисус, что он и есть этот мессия — евангелия допускают двоякое толкование вопроса[142]. Возможно, так утверждал не сам Иисус, а другие люди[143]. Но после смерти он являлся в видениях некоторым и своих последователей, что убедило их в его воскресении из мёртвых — и это событие предвещало общее воскресение всех праведников в тот день, когда Бог торжественно ознаменует начало Своего царства на земле[144].

Иисус и его ученики пришли из Галилеи, области на севере Палестины. После смерти Иисуса его ученики перебрались в Иерусалим, возможно, для того, чтобы присутствовать при наступлении царства небесного, поскольку все пророчества утверждали, что храм будет центром нового мирового порядка[145]. Лидеры их движения были известны как «Двенадцать»: в царстве небесном они будут править двенадцатью коленами возрождённого Израиля[146]. Последователи Иисуса каждый день вместе приходили в храм[147], но, кроме того, они также собирались для общих трапез, где подтверждали свою веру в грядущее пришествие царства небесного[148]. Они продолжали вести жизнь набожных, правоверных евреев. Подобно ессеям, они отказались от частной собственности, делили всё своё имущество поровну и посвящали жизнь подготовке к наступлению последних дней[149]. По-видимому, Иисус проповедовал добровольную бедность и особую заботу о неимущих, верность общине, которая должна цениться выше, чем семейные связи, и то, что на зло следует отвечать непротивлением и любовью[150]. Христианам следовало платить налоги, подчиняться римским властям, и они не должны были даже строить планы вооружённой борьбы[151]. Последователи Иисуса продолжали чтить Тору[152] и праздновать Шаббат[153], а соблюдение пищевых ограничений было для них делом чрезвычайной важности[154]. Подобно великому фарисею Гиллелю, старшему современнику Иисуса, они проповедовали свою версию золотого правила, которое, как они считали, является краеугольным камнем иудейской веры: «Итак, во всём, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки»[155].

Как и ессеи, последователи Иисуса, по-видимому, испытывали к храму двойственное чувство. Утверждалось, что Иисус предсказывал скорое разорение великолепного святилища Ирода. «Видишь сии великие здания? — Спрашивал он своего ученика. — Всё это будет разрушено, так что не останется здесь камня на камне»[156]. Во время суда над Иисусом его обвиняли в том, что он поклялся разрушить храм и построить его заново в три дня. Но, подобно ессеям, последователи Иисуса продолжали молиться в храме, и в этом отношении они совпадали с другими религиозными направлениями конца эпохи Второго храма.

Однако в других вопросах христианство было весьма оригинальным и вызывало споры. В обществе в целом не было ожидания того, что мессия должен умереть и восстать из мёртвых. Более того, даже сами обстоятельства смерти Иисуса вызывали замешательство. Мог ли человек, умерший, словно обычный преступник, быть Помазанником Божьим? Многие даже считали оскорбительными утверждения о том, что Иисус был мессией[157]. Христианскому движению не хватало также нравственной строгости, присущей некоторым другим сектам. Последователи Христа провозглашали, что грешники, блудницы и сборщики римских налогов войдут в царство небесное прежде священников[158]. Христианские миссионеры проповедовали евангелие или «благую весть» о грядущем возвращении Иисуса в пограничных и сомнительных с точки зрения набожности областях Палестины, таких как Самария и Газа. Они также основывали религиозные общины в диаспоре — в Дамаске, Финикии, Киликии и Антиохии[159] — где добились значительного успеха.

Хотя миссионеры проповедовали в первую очередь своим собратьям евреям, они обнаружили, что привлекают и чужаков, в особенности из среды богобоязненных[160]. Евреи диаспоры радушно принимали этих дружелюбно настроенных язычников, и огромный внешний двор нового храма Ирода был намеренно спроектирован так, чтобы вместить толпы иноплеменников, желавших принять участие в еврейских праздниках. Прихожане-язычники не становились монотеистами. Они продолжали чтить своих богов и отправлять местные культы, и большинство евреев не возражали против этого, так как Бог лишь от Израиля требовал поклоняться ему одному. Но если иноверец обращался в иудейскую веру, он должен был пройти обряд обрезания, соблюдать Тору и отказаться от идолопоклонства. Поэтому появление значительного числа обращённых иноверцев в общинах секты Иисуса поставило их лидеров в затруднительное положение. Очевидно, никто не думал, что язычников следует отвергать, но возникло важное расхождение во мнениях: на каких условиях их следует принимать. Одни считали, что христиане из язычников должны обратиться в иудаизм, принять Тору и подвергнуться опасной и болезненной процедуре обрезания; другие же полагали, что, раз теперешний миропорядок отходит в прошлое, то обращение таким способом уже не нужно. После ожесточённых споров все пришли к согласию, что иноверцам, принявшим Иисуса как мессию, не нужно обращаться в иудейскую веру. Они должны лишь отвергнуть идолопоклонство и соблюдать изменённую версию правил, касающихся пищевых ограничений[161].

Однако, вместо того чтобы считать таких новообращённых иноверцев проблемой, некоторые энтузиасты, наоборот, выполняли смелые миссионерские задачи в языческом мире. Пётр, один из Двенадцати, обратил в христианство солдат римского гарнизона в городе Кесарии; Варнава, грекоговорящий еврей с Кипра, привлёк множество иноверцев в свою церковь (экклесия) в Антиохии[162], городе, где веривших в то, что Иисус был христос, мессия, впервые стали называть «христианами»[163]. Кто-то — мы не знаем, кто именно, — даже основал церковь в Риме. Некоторых членов Иерусалимской христианской общины, в особенности Иакова, брата Иисуса, это смущало. Эти неевреи проявляли воистину пламенную приверженность. Иудеи часто считали, что язычники издавна предаются порочным привычкам[164]: тот факт, что столь многие из них оказались способны соблюдать высокие моральные стандарты их еврейской секты, заставлял предполагать, что это было делом рук Божьих. Зачем Он делал это? Новообращённые из язычников были готовы полностью отказаться от культов, бывших основой социальной жизни в языческом городе, и оказаться в неизбежной изоляции; они не могли есть мясо животных, принесённых в жертву ложным богам, и, таким образом, общение с соседями и родственниками становилась практически невозможным[165]. Они теряли свой старый мир и не чувствовали, что их гостеприимно принимают в новом. И всё же новообращённые иноверцы продолжали прибывать. Что это значило?

Евреи-христиане искали ответ в писаниях. Подобно кумранитам, они создавали свой собственный пешер, просеивая Тору и книги Пророков в поисках провидческих упоминаний об Иисусе и о язычниках в конце времен. Они обнаружили, что, хотя некоторые из пророков предсказывали, что гоим против своей воли будут принуждены поклоняться Богу Израиля, другие считали, что они разделят триумф Израиля и добровольно отринут своих идолов[166]. Поэтому некоторые из христиан решили, что присутствие язычников является доказательством наступления последних времён. Процесс, предсказанный пророками, начался; Иисус был истинным мессией, и царство Божье было действительно не за горами.