Малколм Барбер - Процесс тамплиеров Страница 12

В этот период король Эдуард I был серьезно озабочен собственными проблемами — с Уэльсом и Шотландией — а потому весьма рассчитывал на субсидии со стороны своих «континентальных» союзников, наиболее важным из которых был Ги де Дампьер, граф Фландрии. Основная власть во Фландрии принадлежала крупным феодалам, однако там имелись уже и крупные города, обязанные своим благополучием текстильной промышленности, которая бурно развивалась за счет английской шерсти. Власть в городах оспаривали городской патрициат и ремесленные цехи, и, желая прибрать к рукам эти города, французская монархия обязана была принимать во внимание все факторы. Французы яростно настаивали на своих правах, поскольку граф Фландрии был вассалом французского короля, и ввели жестокие налоги. Пятидесятая часть общего годового налога, которую должны были уплатить дополнительно города Фландрии для поддержки военных действий против Англии, оказалась столь тяжким бременем, что это подтолкнуло графа Фландрии к союзу с Англией. Тут же последовал ответный удар со стороны Франции — она ввела войска на территорию Фландрии и в 1297 г. одержала над ней победу. Когда король Эдуард в 1298 г. заключил с французами мир, Ги де Дампьер оказался в изоляции. К 1300 г. французы легко сумели захватить главные города графства, и дело шло к аннексии Фландрии. Однако граф по традиции обратился за поддержкой непосредственно к городским ремесленникам, ибо городской патрициат, т.е. правящая верхушка городов, всегда был отчетливо профранцузским. Попытки французских оккупационных сил собрать дополнительные налоги с городских общин лишь обострили конфликт — патрициат городов перенес всю тяжесть новых поборов на ремесленников. Результатом явилось восстание в Брюгге, начавшееся 18 мая 1302 г. и известное как «Брюггская заутреня», во время которого погибло множество французов. Это восстание послужило началом затяжной и дорогостоящей войны против французского господства во Фландрии. В июле 1302 г. сильное французское войско было разбито фламандцами при Кур-тре, где погиб Пьер Флот. Франция так и не смогла оправиться от этого серьезного поражения, хотя в Мон-ан-Пе-вель в августе 1304 г. фламандцы были вынуждены отступить и заключить в Ати-сюр-Орж мирный договор. Формально условия договора были весьма жесткими: прекращение сопротивления городов, выплата графом Фландрии огромной контрибуции, отправка жителей Брюгге в искупительное паломничество — однако этот договор так никогда и не был до конца воплощен в жизнь, потому что у французской монархии не хватало сил для решающего удара. Несмотря на то что несколько фламандских городов были оккупированы французами в качестве гарантии выполнения условий договора, несмотря на переговоры в Турне в 1311 г., несмотря на аннексию Дуэ, Бетюна и Лилля и присоединение их к королевскому домену, Фландрию не удалось окончательно покорить, и эта проблема еще долго продолжала тревожить преемников Филиппа IV97.

Существование аквитанской и фландрской проблем влекло за собой неслыханные расходы, к которым французская монархия XIII в. готова не была. Положение дел с самого начала осложнялось оставшимися от предыдущего монарха, Филиппа III, долгами, образовавшимся в результате необдуманно предпринятого крестового похода против Арагона, стоившего не менее полутора миллионов турских ливров98. То, что прежде было всего лишь насильственным применением сеньориального права — которое к тому же часто применялось не полностью и с известными уступками, — теперь грозило крупномасштабными и затяжными войнами, которые опять-таки требовали денег. В течение всего правления Филиппа IV основные проблемы коренились именно в финансовой слабости государства. Французская монархия не получала достаточно регулярных денежных поступлений в виде налогов, чтобы содержать постоянную армию, и вынуждена была довольствоваться отдельными выплатами, полагавшимися в чрезвычайных обстоятельствах, и феодальным войском, имевшим сомнительную ценность и малопригодным для ведения войны в сложившихся условиях. Кроме того, хотя Филипп IV и создал общегосударственный аппарат управления, в котором произошло уже определенное разделение функций, если сравнивать с первыми успехами Капетингов в этой области, и были созданы две палаты — Денежная палата (Chambre aux Deniers) и Счетная палата (Chambre des Comptes), ведавшая доходами казны, однако процесс этот был еще далек от завершения. В то же аремя численность находившихся на жалованье чиновников, служивших в аппарате управления, была недостаточной, а в их отношении к делу отсутствовала объективность, свойственная современной гражданской службе. Именно с этими, ярко проявившимися в период правления Филиппа IV, недостатками государственной власти в первую очередь связаны насилие и раскол, характерные для этого времени и порожденные многочисленными попытками короля Франции подчинить себе Фландрию и Аквитанию. Среди прочих жертв французской монархии, метавшейся в поисках решения всех этих проблем, оказались и тамплиеры. Нападки на орден тамплиеров должны рассматриваться в контексте тех методов, какими пользовались французское государство в попытке как-то разрешить острейшие финансовые трудности.

Помимо средств, получаемых со своего домена, король имел право на платежи вассалов по случаю посвящения в рыцари старшего королевского сына и замужества старшей королевской дочери, что и было ему выплачено соответственно в 1313 и в 1308 гг., однако подобные выплаты вряд ли способны были покрыть расходы на затянувшуюся войну. Необходимо было найти новую, более общую и регулярную форму взимания налогов. Древняя повинность всех мужчин защищать, в случае призыва на службу, свое королевство, сперва представлялась весьма многообещающим условием для регулярных поборов на оборону государства. Серьезная попытка действительно собрать подобный налог была предпринята в 1295-1300 гг., а также в следующие пять лет, однако результаты оказались неутешительными. Сперва пытались делать .эти поборы в виде некоего общего налога в размере одной сотой или одной пятидесятой части дохода или капитала. Однако сопротивление этому нововведению было упорным, и налог выплачивался нерегулярно. Чиновники часто были вынуждены заключать сделки с местными властями, а порой и довольствоваться суммами значительно меньшими, чем запрошенные сначала, желая побыстрее получить хоть какие-то деньги, ибо в разгар очередной военной кампании промедление могло грозить серьезной опасностью. Начиная с 1300 г. чиновники вынуждены были окончательно признать, что выплата общего налога заменяет военную службу, и в таких случаях более не пытались собрать еще и военную подать. Но даже и при этом пилюлю, т. е. требование об уплате налога, приходилось немного «подсластить» — особенно когда сборщики налогов имели дело со знатью. Кое-кто из крупных феодалов имел право собирать собственное войско и посылать его в королевскую армию, и после того, как чиновники сообщали им, какой налог они должны уплатить государству, феодалы собирали его со своих подданных в больших размерах и, разумеется, не без выгоды для собственного кармана. Переговоры с отдельными феодалами или с собраниями нотаблей часто были связаны с целым рядом уступок — подтверждением старинных привилегий, обещанием освободить от всех прочих поборов или насильственных займов, а также особым запретом на поборы в случае заключения мира. При Филиппе IV схема сбора общего налога все еще была неразрывно связана с той или иной конкретной войной или военной кампанией; чиновникам не удавалось обеспечить регулярные поступления в годовой бюджет безотносительно к состоянию государства в данный момент. Ярким свидетельством этих неудач служит тот факт, что после 1305 г. государственные чиновники старались избегать дополнительных поборов и вплоть до 1313 г. собирали с мирян только два основных вида налогов99.

Однако же им не было никакого дела до тех, кто стоял на самой нижней ступени социальной иерархии, и насилие со стороны сборщиков налогов, а также привлечение простых людей в суд были явлениями повсеместными. Особенно это было характерно для южных районов Франции, в XIII в. присоединенных к ней силой и считавшихся «зараженными ересью». Существуют записи целой серии жалоб, поданных в королевский суд девятью общинами графства Тулуза в 1298 г., по поводу насильственных денежных поборов, взимавшихся с населения королевскими чиновниками, в частности Пьером де Латийи и королевским сержантом Раулем де Брейи, в 1297 г.100. Весьма типична история с селением Лорак, община которого насчитывала не более пятисот человек, расположенного неподалеку от Кастельнодари в теперешнем департаменте Од. Однажды осенью 1297 г., во вторник, двое агентов Латийи и Брейи, нотариус Раймон Дюран и некто, известный под именем Симоне, явились в это селение с отрядом из двух дюжин вооруженных людей, чтобы собрать налоги, которые, по их утверждениям, община задолжала в королевскую казну. Прибывшие взялись за дело, «засучив рукава»: они грабили дома, унося даже одежду и постельное белье, а порой и выбрасывая хозяев дома на улицу, запирая двери и забирая себе ключи. Согласно показаниям свидетелей из этой деревни, они затем созвали пятьдесят или шестьдесят наиболее уважаемых членов общины на постоялом дворе и объяснили им, какую сумму необходимо собрать. Одного человека, который отказался идти на это собрание, погнали туда пинками. Затем консулов и нотаблей заставили следовать в Тулузу для встречи с Латийи и Брейи, однако там их встретил другой королевский чиновник, Гийом де Годье, заявивший, что они не смогут покинуть город, пока не дадут согласие собрать требуемую сумму. Через некоторое время они сдались, согласившись выплатить огромную для такой маленькой общины сумму — 25 000 тулузских су — в течение ближайших пяти лет или же 30 000 тулузских су (т. е. 3 000 турских ливров) в течение ближайших десяти лет. Теперь требовалось, чтобы достигнутое соглашение было одобрено всей общиной, и двумя неделями позже Дюран среди бела дня со своим отрядом снова явился в селение Лорак и велел главам семейств — всего от 150 до 300 человек — собраться в том помещении, где подавались жалобы для рассмотрения в королевском суде. Когда Дюран сообщил жителям, что представители общины согласились с требованиями чиновников, толпа долго роитала, а потом единодушно выразила нежелание платить. Тогда Дюран запер собравшихся в этом помещении и у обоих выходов поставил вооруженную охрану. Люди просидели взаперти до утра, а утром Дюран заявил им, что они не выйдут на свободу, пока не подтвердят достигнутое соглашение. Этим он, видимо, сломил сопротивление селян, и каждый из них по очереди, проходя мимо Дюрана, клялся на Библии, что поддержит грабительское соглашение.