Алексей Уминский - Мы с тобой одной крови. Лекции, беседы, проповеди Страница 17

Что это значит? Апостол Павел говорит, что человек может смотреть как Христос, может слышать как Христос, дышать как Христос, осязать как Христос, любить как Христос, прощать как Христос. Даже гневаться может как Христос. Вы понимаете? Это дано человеку.

А нужно ли это человеку? И вот когда это становится человеку нужным, когда он ищет Бога, когда ему нужно не Божье, а Бог, тогда в нем могут пробиться эти неожиданные качества похожести на Христа, родства со Христом. Ведь мы же не зря называемся христианами. Мы взяли Его имя. Христос дал нам Свое имя, мы – Христовы. Как по фамилии мы получаем родство и храним его, так и имя христианское хранит родство со Христом.

Именно в Церкви это родство рождается. В Церкви Бог рождает человека в любви, и происходит это прежде всего в Таинстве Крещения, к которому большинство нашего православного населения относится совершенно формально. По статистике, у нас крещеных и считающих себя православными примерно 80 %. Но реальных христиан, конечно же, очень-очень мало.

Многие люди, желающие покрестить своего ребенка или креститься самим, с кем мне приходится разговаривать, на вопрос: «Зачем вам это надо? Почему вы хотите креститься? Что вам это может дать?» – дают такой ответ: «Защиту. Мы – русские.

Потому что все были крещены. Это наша традиция, это наша вера, это наша культура».

«Хорошо, а что вы знаете о своей вере?» На этот вопрос уже нет ответа, потому что о вере ничего знать не надо, потому что вера – она и так есть. Главное, она правильная по сравнению со всеми остальными неправильными. Но что это значит, никому не интересно, потому что никому не интересен Бог.

И тогда возникает очень важный вопрос, который я задаю родителям: «Что вы хотите, чтобы было с вашим ребенком?» – «Ну как что? Чтобы он не болел. Чтобы он был под покровом, чтобы он все время был защищен». Я говорю: «Вы видите вот это распятие?» – «Да. И что?» – «А Кто на нем?» Тут уж большинство все-таки примерно знает. Говорят: «Иисус Христос». – «Так вот вы хотите, чтобы с вашим ребенком все было хорошо, отдавая его в руки распятому Богу? А вы не боитесь, что с ним случится то же самое?»

И когда я начинаю говорить с родителями так жестко, наступает шок. Был случай, когда одна мама выскочила в слезах и в истерике из церкви, когда я ей сказал: «Посмотрите на Христа. Вы хотите, чтобы с вашим ребенком было это?»

Никто не хочет. Хотят от Бога только добра, ласки, здоровья, богатства, силы. Но тогда вам надо в другое место. «Граждане православные, – хочется сказать, – вам не в Православную Церковь надо идти, а туда, где золотых божков с огромным пузом и с такими вот ушами и глазами делают, которых надо все время гладить по животу, чтобы было богатство, чтобы было все хорошо. Вам туда надо, в языческое капище, в какую-нибудь странную религию или к экстрасенсу, куда-нибудь, но не в Церковь». Потому что Церковь – она не об этом. Церковь – она о родстве, о родстве Бога и человека.

Мы с вами прекрасно знаем, что если мы внимательно посмотрим на себя, если останемся на минуту сами с собой, если мы проверим свои чувства, желания, мысли, мы увидим, сколько в нас всего такого, чего нам не хотелось бы, чтобы кто-нибудь о нас узнал. Если бы вдруг все то, что происходит в нашем уме и в нашем сердце, стало известно всем людям: и самым близким, и самым дальним, стыда не оберешься. Вот какие мы на самом деле. Мы умеем прятаться, мы умеем жить симулякрами, мы умеем улыбаться, мы умеем прекрасно себя вести в хорошем обществе. И поэтому мы от этой мысли убегаем, мы все время пытаемся себя уговорить, что мы хорошие, добрые люди, что мы делаем хорошие, добрые вещи, что мы никого не убили и никого не ограбили и никому ничего плохого не сделали. И нередко человек, который приходит к священнику на исповедь, он о себе все это и говорит. Потому что ему посоветовали пойти на исповедь, а он толком и не знает, что это такое. Я вам из долголетнего священнического опыта это говорю. «Я – хороший человек», – говорит он, потому что на самом деле не задумывается, кто он такой, что с ним происходит и почему это так.

И вот Бог хочет с таким человеком, то есть с каждым из нас, породниться. Он хочет, чтобы мы носили Его имя. Он хочет, чтобы мы чувствовали Его чувствами, смотрели Его глазами, говорили Его устами, слышали Его ушами и жили Его сердцем.

Как это происходит? Конечно, через крещение. Что это такое? Почему это происходит с нами? Зачем мы крестимся? Почему именно крещение является дверью в Церковь, вхождением в этот непонятный мир? Дает нам крещение защиту? Да нет, конечно. Дает крещение здоровье? Да нет, конечно. Дает крещение какую-то уверенность в себе? Да ничего оно не дает такого, чего все от крещения ждут.

А что же крещение дает человеку? Святой Кирилл Иерусалимский (315–386 гг.) оставил после себя много прекрасных бесед о крещении. И в одной из них он говорит такие слова: «Крещение для нас – это гроб и колыбель». Что же значит этот гроб? А это значит смерть. Это значит, что человек, который должен прийти к Христу, должен согласиться на эту смерть, согласиться с тем, что, прежде чем стать христианином, он должен каким-то образом умереть. Как умереть? Для чего умереть? Почему умереть? Потому что вот этот гаденький, вот этот меленький, лживый человечишка, который все время портит все, что мы хотим сделать в нас самих, это и есть мы сами. Наши искажения, наша нелюбовь, раздражительность, злобность, зависть, все то, что вылезает из нас в самых неожиданных местах и в самый неподходящий момент. При том что мы стараемся, чтобы никто о нас этого не узнал, чтобы никто не увидел, не почувствовал этого в нас. И вдруг это вылезает в самый неожиданный момент и всю нашу жизнь отравляет. И вот с этим надо проститься. Вот в этом надо умереть.

Это очень сложный момент для человека. Это фактически самоубийство в каком-то смысле, потому что надо убить в себе этого червя.

И когда человек решается и понимает, с чем он идет к Богу, он приходит в эту смерть, потому что он не только умирает сам, он еще погружается в смерть Христа. Апостол Павел пишет: «Братия, все мы, которые во Христа Иисуса крестились, в смерть Его крестились. Мы спогреблись вместе с крещением в смерть». Потому что Христос умер за нас. Смерть Христа и Его распятие – это единственное полное выражение любви. Что или Кто такое любовь, мы можем понять через то, как Христос идет умирать за каждого человека, принимая на Себя все его грехи.

А потом мы выходим из купели подобно тому, как Христос воскрес из мертвых. И вот мы уже Его, и мы уже в Нем родились, и мы уже облеклись в Него, во Христа. Для нас это становится нашим новым рождением, и тогда это уже новый человек, о котором апостол Павел сказал: «Во Христе нет ни эллина, ни иудея, ни раба, ни свободного, ни мужеского пола, ни женского. То есть нет различий перед Богом между людьми. Все перед Богом равнолюбимы». Нет никого, кто бы был Богом не любим. Нет ни одного человека, который был бы Богом забыт, который был бы Богом отринут. Потому что за жизнь всего мира принесена жертва – любовь, распятая на кресте.

Очень часто (особенно в современной коннотации) слово «любовь» мыслится нами как возможность иметь, потреблять, наслаждаться, как возможность чем-то насытить себя. И это в каком-то смысле верно. Но с другой стороны, мы видим, что любовь Христа имеет совершенно иной аспект. Христос отдает Себя и тем самым, конечно, насыщает верующих в Него. И вот эта наша самая главная пища, наша евхаристия, причащение Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина – это и есть таинство деления любовью с каждым человеком, приходящим к Нему. Евхаристия – Таинство Причащения является и основным Таинством Церкви, которое делает Церковь Церковью. Любовь – она делимая.

Мы, люди, привыкли мыслить о себе как о существах неделимых. Мы так себя и называем «индивидуумы», то есть неделимые в переводе с латыни. И мы, конечно, не хотим делиться – ни с кем, никогда, ничем. И заставить нас что-то от себя оторвать невообразимо сложно. И Церковь как раз и существует на Земле для того, чтобы неделимый человек научился себя раздавать, научился собою делиться.

Как это происходит? Апостолы тоже были не ахти какие святые. И нормальный человек, когда набирает себе команду последователей, никогда бы таких ненадежных людей, как апостолы, не позвал. Потому что когда читаешь Евангелие и видишь апостолов, то все время удивляешься: неужели лучше никого не нашлось? Они все время ссорились, искали, кто главнее, кому чего будет в Царстве Небесном, кто первый сядет по правую, по левую сторону. В самый страшный момент они разбежались, а один из них просто предал.

Неужели никого лучше на всей Земле не нашлось, чтобы быть со Христом, Его первой Церковью, тем сообществом, из которого Церковь, собственно говоря, родилась – из Петра, Павла-гонителя и остальных апостолов?

Удивляешься, а, с другой стороны, понимаешь. Христос не ищет хороших, умных, славных, сильных, мощных, интеллектуалов. Он ищет нас. И поражаешься именно этой доброте и любви Бога. Ему не нужны хорошие, ему нужны мы, как отцу нужен сын, как матери нужен ее ребенок. Неважно, богатый или бедный, хороший или плохой, больной или здоровый. Потому что мы знаем прекрасно, что часто больных детей родители любят больше, чем здоровых, потому что они им больше себя отдают. Так вот и Бог любит нас такими, какие мы есть, именно потому, что Он возлагает на нас надежду, что мы наконец-то научимся делить себя и тем самым научимся быть людьми.