Василий Ефремов - Иисус Христос — Homo sapiens. Тацинский апокриф Страница 18

И набирал учеников в жесткой форме. Будучи психологом от природы и по опыту сложной молодости, он хорошо различал людей и наперед угадывал их преданность и послушание. Естественно, это были люди его возрастной категории, и, как далее выяснилось, в основном он не ошибся — некоторые из них погибли, так или иначе продолжая его дело. Причастность к пророчеству в те времена была делом престижным, народ был наслышан о феноменальных способностях пророков, славе и неплохом достатке этих специалистов. Так что Иисус уверенно находил отклик и желание попытать счастья в этой деятельности. Заметим, что некоторые из двенадцати учеников неплохо освоили это дело и впоследствии, пользуясь именем Христа, успешно исцеляли немощных, тем самым прославляя и подвигая христианство по всей Палестине (и не только), работая на свою иерусалимскую общину. Хотя, повторимся, гонений не избежали.

В принципе Палестина Христовых и постхристовых времен была наводнена разношерстными пророками, соревнующимися в этом предпринимательстве. Вскользь, в другой связи, но хорошо это описано в Деяниях апостолов: «Даже некоторые из скитающихся Иудейских заклинателей стали употреблять над имеющими злых духов имя Господа Иисуса, говоря: заклинаем вас Иисусом, которого Павел проповедует. Это делали какие-то семь сынов Иудейского первосвященника Скевы. Но злой дух сказал в ответ: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто?» (19: 13–15). Сквозит здесь некая наивность, как в детской игре или сказке; так бы это и надлежало понимать, если бы не канон, не бороды действующих лиц и сказителей.

Дух времени явствует и в следующей картине: «А из занимавшихся чародейством довольно многие, собравши книги свои, сожгли перед всеми; и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм» [Деян., 19: 19]. Это большие деньги, которые характеризуют и большую сферу чародейских, шарлатанских и пророческих интересов, несомненно очень доходную. И в эту сферу стремились. Неплохо заклеймил их Иисус: «Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники» [Ин, 10: 8].

Действиями Иисуса при наборе учеников залюбуешься: «И прошед оттуда немного, Он увидел Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, также в лодке починяющих сети, и тотчас призвал их. И они, оставив отца своего Зеведея в лодке с работниками, последовали за Ним» [Мк, 1: 19–20]. И далее не церемонится Иисус: «А другому сказал: следуй за Мною. Тот сказал: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: предоставь мертвым погребать своих мертвецов; а ты иди, благовествуй Царство Божие» [Лк, 9: 59–60]. Конечно, привлекательна была проповедническая жизнь возможностью прославиться, но в решениях кандидатов, которым было что терять, сквозила и брала верх осторожность: «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною. Услышав слово сие, юноша отошел с печалью, потому что у него было большое имение» [Мф, 19: 21–22]. Не преминем для полноты картины упомянуть Цельса, который в своем «Правдивом слове» охарактеризовал подельников Иисуса как неотесанных простолюдинов, нравственно испорченных и грубых. Возможно, кто-то из стариков, помнящих отцовские или дедовские сказы о легендарной компании Иисуса, донес до Цельса такие субъективные и вполне реалистичные сведения.

Как он работал? Упоминаются в евангелиях толпы в пять тысяч человек и около того. Пять тысяч, наверное, не перекричишь. Проповедовал он большей частью в синагогах. Молельные дома небольших галилейских городков, отмечает Ренан, были невелики. Наверное, вмещали они сотни полторы-две человек, это и была наиболее частая аудитория. Беседа начиналась чтением Писания, затем чтец комментировал прочитанное и излагал присутствующим свою позицию. Собрание внимательно следило за доводами, задавая свои вопросы, требуя разъяснений, судача между собой, — в синагогах существовал установленный порядок проповедей, которого Иисусу проходилось придерживаться. Но если синагога не вмещала всех желающих услышать, проповеди велись на природе: евангелия описывают многие случаи собраний на окраинах городов — возможно, существовал и такой порядок для многочисленных гастролирующих пророков (Иисус проповедовал что называется и на суше и на море). Управление толпой, ее вниманием — работа тяжелая, и по текстам евангелий заметно, что Иисус уставал, хотя ему говорить с людьми было все равно, что дышать. В принципе за три с половиной года он наговорил немало, и те 40 притч, даже если они просто приписаны Иисусу молвой и евангелистами, все равно капля в море. Талантливый, энергичный молодой человек, в расцвете сил, много видевший, много слышавший, за притчей в карман не лез. В тупик его поставить было невозможно, притчи или иносказания у него были готовы на все случаи диспутов, на любые вопросы. Ренан и другие исследователи, в основном теисты, замкнулись на отношении к Иисусу как к человеку изначально святому, великому подвижнику христианства. Отсюда нагромождение идей, наделение его помыслами сразу вселенского масштаба и полный отрыв от реальности, насущности его бытия. Задумки проповедника, пророка, конечно, значительнее мыслей плотника, но едва ли они приближались даже к масштабам деятельности лиц синедриона, хотя и были похожи. Тем паче, что сам Ренан не видит в них новизны: «Как видно, во всех этих теориях не было абсолютно ничего нового. Ни Евангелия, ни сочинения апостолов в отношении апокалипсических доктрин не заключают ничего такого, чего нет у Даниила, Еноха, в Сивилльских пророчествах, в Успении Моисея, — книгах еврейского происхождения. Иисус разделял эти идеи, общераспространенные среди его современников». Эта доминирующая мысль Ренана цитировалась нами не однажды. Здесь проиллюстрируем правоту теолога. Обратимся к главному. Крещение — отправной момент христианства, христианизации — не обладало новизной как обряд. Уже Иезекииль упоминает крещение водой как ритуал очистительный: «И окроплю вас чистою водою, и вы очиститесь. И дам вам сердце новое, и дух новый дам вам…» (36: 24–26). Весь архив Ветхого завета был рабочим материалом любого пророка, и подача зависела от способностей. Иисус брал талантом, в отличие от других пророков, работавших на голом энтузиазме и нахальстве.

Проповедуя, Иисус призывал покаяться, но как совершалось покаяние и в чем оно формально заключалось — нет сведений. У Иоанна Крестителя все было конкретно: покаяние, исповедь завершались обрядом крещения во оставление грехов — очистительным омовением в водах Иордана. Иисус не крестил никак (лишь упомянул о своем втором, особом крещении [Лк, 12: 50]), хотя и предполагалось, что он будет крестить огнем и Святым Духом [Мф, 3: 11]. Без конкретизации, очень общим тоном о крещении сказано только в Евангелии от Иоанна. В ряде случаев он попросту отпускал грехи своей волей и к негодованию фарисеев. Можно заключить, что это и была обрядовая часть его проповедей. Другая форма общественного служения Иисуса — целительство — выглядело более демонстративно и результативно. Народ, возбужденный слухами, устремлялся огромными (по тем временам) толпами в основном на исцеления. Эта диспропорция, как справедливо полагает Ренан, раздражала Иисуса [Лк, 9: 4]. О невеликом проповедническом эффекте отрывочно обронено в текстах (приведем в современном, более понятном переводе о. Леонида (Лутковского): «И вот один (из идущих с Ним) спросил его: Господи, не мало ли спасающихся?» [Лк, 13: 23]; «…нежели чтобы он ввел в соблазн одного из тех немногих, (кто верует в Меня)» [Лк, 17: 2]; «…И если кто напоит одного из тех немногих (кто верует в Меня) хотя бы чашей прохладной воды…» [Мф, 10: 42]; «Смотрите же не пренебрегайте ни одним из тех немногих, кто верует в Меня;» [Мф, 18: 10]; «Однако Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?» [Лк, 18: 8] и др. (курсивное выделение в цитатах мое. — В. Е.). Кстати, последняя цитата напрямую говорит о том, что Иисус не чаял быть основателем новой мировой религии. Как бы там ни было, но была еще и третья сторона служения — насущная, материальная, о которой теологи почему-то стесняются говорить (и которая едва ли не первая у нынешней церкви). В стране пророков безусловно бытовала религиозная норма, нравственный законопорядок: пророку отдай пророково. Относительно Иисуса в ряде случаев это было стандартное приглашение отобедать после проповеди у достаточно зажиточного человека [Мф, 9: 10; Лк, 9: 36; 10: 38; 11: 37; 14: 1; 19: 5 и т. д.]. То же рекомендовано им и ученикам по отправлении их в города и села галилейские: «В этом же доме и оставайтесь; ешьте и пейте то, что получите от них, ибо работник достоин платы за труд свой. Из дома же в дом не переходите» [Лк, 10: 7], то же — Мф, 10: 11. И тут надо вспомнить Иуду-казначея, жребий его был достаточно многотрудным. Был в бригаде, правда, и профессиональный мытарь — Матфей, но, похоже, экономическую сторону служения решал все-таки Иуда. По незаметности в текстах, решал в основном, наверное, кулуарно или на третьих планах, но с пристрастием. Вспомним его горячность в сцене миропомазания Христа: «Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?» [Ин, 12: 5]. Эта же сцена говорит о том, что излишки казны неукоснительно направлялись на подаяния нищим.