Коллектив авторов - Смысл и значение православного ежедневного богослужения Страница 2

В первой части вечерни псалом предначинательный – 103 – призывает нас благодарить Господа, Творца и Промыслителя, утвердившего землю на тверди её, покрывающего водами превыспренняя Своя, напояющего и зверей сельных. т. е. полевых, произращающего траву скотам и всё премудростию и благостию устроившего.

В следующей за тем так называемой ектении великой молимся о благах духовных и телесных, за всех человеков и в особенности – за священных благотворителей наших, за пастырей Церкви и за покровителя её – Государя. В этой ектении Святая Церковь прежде всего приглашает нас молиться миром, то есть в мире совести, без чего не примет от нас Бог никакой жертвы (см.: Мф. 5, 23–24), потом указывает нам на необходимость свышняго мира, то есть благодатного мира с Богом, затем уже просим мира и всему миру и благосостояния церквей Божиих. Всё сие моление оканчиваем преданием себя Христу Богу, с воспоминанием Пресвятой Матери Господней и всех святых как высоких примеров смирения и покорения воле Божией, а вместе ходатаев наших пред Богом.

После чтения кафизмы следует пение «Господи, воззвах…», псалмы 140, 141, 129 и 116. В них приносим молитву упования, как бедствующие среди врагов спасения нашего, но всю надежду полагающие на Господа, молитву покаяния, веруя, что у Господа очищение и Он избавит нас от всех беззаконий наших, и – глас хвалы за великую Его милость к нам и вечную Его истину. С стихами псалмов Святая Церковь соединяет песни, или стихиры, в которых прославляет благость Божию, явленную нам или в Спасителе нашем, или в тех святых, воспоминанию которых посвящён наступающий день. Изображая домостроительство нашего спасения или подвиги святых, Церковь научает нас прославлять Господа не только словом и песнию, но – подобно святым – и самыми делами и жизнию.

Из песней, относящихся к этой части вечерни, особенно замечательны те, коими заключается пение стихир на богослужении воскресном, прекрасные песни, составленные св. Иоанном Дамаскиным. Они называются догматиками, потому что изображают догматы, то есть богословское учение о воплощении Сына Божия и Лице Его как Богочеловека, не во двою лицу разделяема, но во двою естеству неслитно познаваема[1], а также о достоинстве Богоматери как всемирной славы, небесной двери, Матери, паче естества пребывшей Девою по рождестве Еммануила, паче слова и разума.

Во второй половине вечерни Церковь приметно переводит нас на высшую степень молитвы – усугубляет её, возвышает. Это видно как из того, что в это время (во дни праздничные) бывает вход священнослужителей в алтарь, так и из тех высоких песней, которые поют в этой части богослужения иногда сами священнослужители, например «Свете тихий…», и из ектении, называемой сугубою, то есть соединяемой с троекратным «Господи, помилуй». «Премудрость, прости!» – возглашает диакон или священник, показывая, что следующая песнь содержит высокое значение, что мы должны усугубить наше внимание и потому стоять прости, то есть в прямом положении, с добрыми и напряжёнными чувствами духа. Затем славим Божественного Спасителя нашего песнию «Свете тихий…». В ней именуем мы Господа Иисуса Христа тихим светом святыя славы Отца Небеснаго, потому что только чрез Него, чрез Его воплощение свет славы Божией стал для нас источником блаженства, а без того для грешников он был бы огнём попаляющим. Он же, Единородный Сын, сый в лоне Отчи, научил нас знать и славить Отца, Сына и Святого Духа – Бога. Он дарует нам истинную жизнь и потому достоин святых славословий и вечного благодарения.

Потом опять возглашается: «Премудрость, вонмем!» для возбуждения нашего внимания. Это указывает, в особенности в праздники, на следующее затем чтение из Святого Писания – паремии, а в обыкновенные дни – как на пение избранных стихов Святого Писания, называемых прокимнами, так и на молитву «Сподоби, Господи, в вечер сей без греха сохранитися нам…».

Две ектении усвоены этой части вечернего богослужения. Одна из них, называемая сугубою, молит преимущественно о благодетелях Церкви и храма, как то: о Государе и духовных пастырях, о создателях храма, о принадлежащей к нему братии и в особенности о тех, кои трудами или служением своим доставляют ему пользу, – «о плодоносящих, доброделающих, труждающихся, поющих и предстоящих…». Другая ектения, с пением «Подай, Господи» вся есть прошение о святом провождении жизни – испрашивает нам безгрешного и мирного вечера, Ангела, хранителя душ и телес наших, покаяния и всего полезного для души и, наконец, христианской кончины.

К этой же части вечерни кроме песней в честь святых или праздника, называемых стиховными, относится и молитва Симеона Богоприимца «Ныне отпущаеши…». Эту предсмертную молитву святого старца Церковь велит повторять нам каждый вечер, чтобы и мы желали кончины блаженной и, готовясь к ней, могли с окончанием каждого дня говорить то же, что желательно христианину сказать пред кончиною своей жизни: «Я отхожу с миром в душе моей… видели очи мои спасение Твое, Владыко!»

Таков смысл содержания вечерни! Когда будете читать её дома или слушать в Церкви, благоговейно поучайтесь в мысли своей, умилённо размышляя о том, как Господь и Спаситель наш Иисус Христос по спасительных Страстях Своих в пятницу вечером умер на Кресте за грехи наши и нашего ради спасения, как потом Иосиф с Никодимом, снявши тело Христово, обвили оное плащаницею и положили во гробе и как Мария Магдалина с Пречистою Материю Господнею с плачем и рыданием, в горести сердца своего смотрели на всё это (Учительное известие). Если же почему-либо вам не случится прочитать или выслушать вечерню, то, воспоминая о крестной смерти и погребении Спасителя, сотворите сто молитв Иисусовых «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного» и положите двадцать пять поклонов.

В. Повечерие

Приближается ночь, уставшая плоть и утрудившийся дух требуют покоя. Но кто знает, пробудится ли плоть наша от успокоения ночного или она уснёт сном смертным? Почиет ли дух наш в мире или покой его будут возмущать тёмные зраки лукавых бесов, представления суеты мирской, бесчинные движения грехолюбовного тела? Как же необходимо нам при отхождении ко сну предстать пред Господом с сокрушённою молитвою о грехах – с прошением, чтобы Он не погубил нас на ложах наших со беззакониями нашими, но сохранил нас во время сна от всех искушений и соблазнов, от всех козней и обаяний врагов спасения нашего. И Святая Церковь ежедневно внушает нам, на сон грядущим, эти благочестивые чувствования в повечерии, которое совершаться должно после вечерней трапезы. Повечерий два: малое и великое.

Малое повечерие есть сокращение великого. И это малое церковное моление весьма поучительно. Оно научает нас не только частною, домашнею, но и общественною молитвою приготовлять себя ко сну. Содержание малого повечерия следующее: прежде всего приносим Господу покаяние во грехах, читая псалом 50-й, далее в псалмах 69 и 142 просим помощи Всесильного и заступления Его против врагов, ищущих уловить души наши, – врагов, которые без особенной помощи Божией всего опаснее для нас тогда, когда предаёмся сну; затем произносим славословие «Слава в вышних Богу…» с прошением об исцелении душ наших и сохранении нас от греха в ночное время; ограждаем себя верою, исповедуя Символ веры; укрепляем себя молитвою ко Господу Иисусу Христу «Иже на всякое время…», да избавит нас от всякого зла и оградит святыми Своими Ангелами, а потом и молитвою к Божией Матери «Нескверная, неблазная…» как первой Ходатаице за грешных, прося Её заступления во все дни жизни и в самый час нашей смерти. Молитвою «И даждь нам, на сон грядущим…» просим Бога, да дарует нам, ко сну отходящим, вместе с покоем душевным и покой телесный, да сохранит нас от всякого темного и ночного сладострастия. Наконец, краткою молитвою преп. Иоанникия «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый, Троице Святая, слава Тебе!» совершенно предаём себя в руки отеческого Промысла Божия.

Особенно великое повечерие при внимательном чтении или слушании легко может возбудить глубокие чувства христианские. Мысль, что с наступлением ночи наступает в природе некая всеобщая безжизненность, образ повсюдной могилы и что человек, как бы на огромном кладбище, остаётся одиноким, – эта мысль сама по себе всегда разительна и всегда наводит на душу тяжёлое и вместе сладостное уныние. Псалом повечерний изображает это глубокое чувство одиночества и заставляет человека вопиять к Богу с молитвою: Господи, услыши молитву мою, и вопль мой к Тебе да приидет. Уподобихся неясыти пустынней, бых яко нощный вран на нырищи. Бдех и бых яко птица особящаяся на зде (Пс. 101, 1, 7–8). Мысль, что во мраке ночном, когда человек готов погрузиться в сон, тёмные силы сатанинские легче, нежели в день, могут возобладать им и что, следовательно, ему нужна особенная помощь, внушает смиренному христианину страх и невольно поднимает руку и язык на молитву. Как естественны в этом отношении язык и чувства, выраженные в первых семи псалмах великого повечерия! Молящегося попеременно видим то повергающимся в глубокое смирение и слышим слова: нищ есмь и убог, Боже, помози ми (Пс. 69, 6), то приходит он в воодушевление крепкою надеждою на Бога своего: в мире… усну и почию (Пс. 4, 9). Живый в помощи Вышняго в крове Бога Небеснаго водворится (Пс. 90, 1) – то снова устрашает его мысль о невидимых врагах, равно как и о грехах своих, и потому он снова приходит в скорбь и молит об утешении и заступлении: Помилуй мя, Господи, яко немощен есмь, исцели мя, Господи, яко смятошася кости моя. И душа моя смятеся зело (Пс. 6, 3–4). Обыкновенный сон может нечаянно свести нас с ложа во гроб – как не сказать при том: просвети очи мои, да не когда усну в смерть (Пс. 12, 4–5). Во сне и в смерти окружают человека тёмные зраки лукавых бесов; Церковь влагает в уста наши превосходные молитвы св. Василия Великого ко Господу и Павла, монаха обители Евергетидской, – к Богоматери. Смерть может постигнуть нас неготовыми, тогда темные дела наши пойдут вслед за нами… Для предварительного очищения предлагаются нам покаянные псалмы Давида с молитвою царя Манассии – столь умилительные и сильные, что ими грешник как бы насильно желает исторгнуть себе прощение у Судии неумытного. По смерти – суд; одна из песней повечерних живо напоминает нам, яко страшен суд Твой, Господи, Ангелом предстоящим, человеком вводимым, книгам разгибаемым… кий суд будет мне, зачатому во гресех? Но и обыкновенный сон, один сам по себе, без отношения к соприкосновенным предметам рассматриваемый, есть великое благо для человека, утруждённого дневными заботами. Церковь не забыла этой прекрасной мысли и потому заставляет нас умилённою молитвою Антиоха молить Спасителя о покое и сне нощном: даждь нам, на сон грядущим, покой тела и души, для покоя телесного даруй нам сон легок, всякаго сатанина мечтания изменен, для покоя душевного даруй во сне бодр ум, целомудрен помысл, сердце трезвящееся. Наконец, последняя мысль повечерия: не столько временный сон, сколько сон смертный возбуждает чувство разлучения со всем, что видим, чувствуем, любим; ненавидеть здесь нельзя: это неестественно, и потому всем желаем добра, за всех желаем молиться, когда видим, что ничем иным, кроме молитвы, не можем изъяснить своего чувства. Эту мысль превосходно выражает последняя молитва повечерия «Ненавидящих и обидящих нас прости, Господи…» и проч. Если у человека ещё остаётся волнующаяся мысль и чувство, мы видим их вполне погружающимися в живое упование на Источник всякой жизни. Такое погружение выражено в кратком стихе «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый…». Как всякая мысль, всякое чувство предсонное естественны и сообразны с обстоятельствами времени! С другой стороны, как всякая молитва и стих повечерия верно приспособлены к свойству мыслей и чувств, которые добрый христианин находит сам в себе, подходя к своему ложу!