Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике Страница 2

Тут можно читать бесплатно Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике. Жанр: Научные и научно-популярные книги / Религиоведение, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике

Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике» бесплатно полную версию:
Пауль Тиллих (1886–1965) – немецко-американский христианский мыслитель, теолог, философ культуры. Главные проблемы творчества Тиллиха – христианство и культура, место христианства в современной культуре и духовном опыте человечества. Эти проблемы рассматриваются Тиллихом в терминах онтологии и антропологии, культурологии и философии истории, христологии и библейской герменевтики. В книге дается онтологический анализ понятий «любовь», «сила», «справедливость», выясняются их базовые, «корневые» значения. Содержание этих понятий раскрывается на примерах отношений между людьми, между властью и обществом, между государствами. Единство любви, силы и справедливости в Боге как основании бытия рассматривается как богословское обоснование христианской этики.

Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике читать онлайн бесплатно

Пауль Тиллих - Любовь, сила и справедливость. Онтологический анализ и применение к этике - читать книгу онлайн бесплатно, автор Пауль Тиллих

На этот вопрос, однако, нельзя ответить, не рассмотрев другое множество проблем, которые не только чрезвычайно важны сами по себе, но за последние десятилетия вышли на первый план также в богословии и в этике. Речь идет о качествах любви. В широких дискуссиях по поводу различения понятий erōs и agapē — согласно ренессансной символике, любви земной и любви небесной – эти качества любви называли типами любви, и представители крайних точек зрения даже выступали против того, чтобы для обозначения этих несовместимых типов любви использовалось одно и то же слово. Но работая над этими лекциями, я понял, что это не типы, а качества любви, поскольку разные качества присутствуют – либо как действенные, либо как недостающие – в каждом акте любви. Однако понимание этого не делает различение качеств любви менее важным. Если, как мы будем далее говорить, следует различать такие качества любви, как libido, philia, erōs, agapē, то необходимо спросить, как они связаны друг с другом? Что имеется в виду, когда говорят о любви без указания ее качества? Какое качество любви адекватно великой заповеди? Какое – любви как эмоции?

Слово «любовь» употребляют и тогда, когда говорят о любви к себе. Как любовь к себе связана с качествами любви, с ее онтологическим и этическим характером? Прежде всего следует спросить, является ли понятие любви к себе сколь-нибудь осмысленным. Учитывая, что любовь предполагает разделение любящего субъекта и любимого объекта, существует ли такое разделение в структуре самосознания? Я очень сомневаюсь в целесообразности использования термина «любовь к себе», а если уж он используется – в возможности приписать ему какой-либо смысл кроме метафорического. Помимо этого терминологического вопроса, с необходимостью возникает вопрос о том, как разные качества любви соотносятся с тем, что метафорически называют любовью к себе, и как эта метафора связана с этической и онтологической природой любви.

Этот обзор проблем и путаницы в использовании слова «любовь» можно дополнить аналогичным обзором проблем и путаницы, связанных с широким обсуждением понятия «сила». Расскажу забавный эпизод, имеющий скорее символическое, чем аналитическое значение. Меня предупредили, что в Соединенных Штатах не стоит выступать с лекцией под названием «Любовь, сила и справедливость», так как слово «сила» (power) могут понять как продукцию компаний по производству электроэнергии, а «справедливость» – как несогласие с политикой федеральных властей, направленной на удешевление электроэнергии путем регулирования рек по образцу Tennessee Valley Authority[2]. Электроэнергия – одно из значений слова power. Это слово используется также для обозначения всех физических причин, хотя теоретическая физика избавилась от этого антропоморфного символа, заменив его математическими уравнениями. Но даже современная физика говорит о силовых полях, чтобы описать основные структуры материального мира. Это показывает, что слово power, понимаемое как сила, сохраняет свою значимость даже в самых абстрактных физических теориях.

Физики обычно понимают тот факт, что, используя термин «сила» (power), они пользуются антропоморфной метафорой. Power — это социологическая категория («власть»), которая была перенесена на природу (так же, как «закон», мы это увидим позднее). Но слово «метафора» проблему не решает. Мы должны спросить, как стало возможным, что и физика, и наука о социуме пользуются одним и тем же словом power? В структуре социального мира и в структуре физического мира должно быть что-то идентичное. И эта идентичность должна проявлять себя в общем использовании слова power. Существует, однако, только один способ обнаружить корневое значение этого слова, а именно, задаться вопросом о его онтологическом основании. Что и является, конечно, одной из целей этих лекций.

В социальной сфере значение слова «сила» (power) обременено другой неопределенностью, связью между силой и принуждением (force). Эта двойственность ограничена почти исключительно человеческой сферой. Поскольку только в человеке, т. е. в существе, которое по своей природе является конечной свободой[3], различение силы и принуждения имеет смысл. Когда говорят о «политике с позиции силы», такая политика вызывает обычно моральное негодование. Но это всего лишь следствие путаницы. Не существует политики без силы – ни при демократии, ни при диктатуре. Слово «политика» и выражение «политика с позиции силы» обозначают одну и ту же реальность. Не имеет значения, каким термином вы пользуетесь. К сожалению, однако, термин «политика с позиции силы» используется для обозначения политики определенного рода, в которой сила отделена от справедливости и любви и отождествляется с насилием. Эта путаница оказывается возможной потому, что в реальной силе действительно присутствует элемент насилия. Но это только один элемент, и если сила сводится к нему и утрачивает форму справедливости и содержание любви, она разрушает саму себя и основанную на ней политику. Только понимание онтологических корней силы способно преодолеть неопределенность отношения между силой и насилием.

Если мы выяснили различие между силой и насилием, возникает вопрос, существует ли сила, которая не является ни физической, ни психологической, а духовной. Насилие использует для осуществления власти как физические, так и психологические средства, это больше всего бросается в глаза в методах устрашения, которыми пользуются диктаторские режимы. Тем не менее предполагается, что духовная сила – самая большая, т. е. предельно возможная. Это предполагают, когда говорят, что Бог есть Дух. Тогда вопрос состоит в том, как духовная сила работает, как она связана с физической и психологической силами, а также с присутствующим в силе элементом насилия.

О смысле третьего из наших понятий – справедливости — спорили не одну сотню лет. С древнейших времен справедливость символически изображалась языком мифов и поэзии, скульптуры и архитектуры. Тем не менее недвусмысленного толкования этого понятия не существует. Напротив, его правовое значение как будто противоречит этическому, и оба эти значения, по-видимому, находятся в конфликте со значением религиозным. Юридическая справедливость, моральная правота и религиозное оправдание находятся друг с другом в напряженных отношениях. Аристотель – как в том, что касается распределения, так и в том, что касается возмездия, – говорит о справедливости как о соразмерности. Это порождает несколько проблем. Прежде всего следует спросить, насколько правомерно различие между «справедливостью распределения» и «справедливостью возмездия». Справедливость распределения означает предоставление благ в соответствии с обоснованными требованиями; последние же определяются социальным статусом человека, который частично зависит от того статуса в мире и в обществе, который уготован ему судьбой, а частично от его собственных заслуг в реализации предоставляемых этим статусом потенциальных возможностей. Справедливость возмездия возникает, если человек понижает свой статус и связанные с ним обоснованные требования – либо не реализуя свои потенциальные возможности, либо действуя вопреки социальному или космическому порядку, в котором его статус укоренен. Тогда справедливость возмездия проявляется как наказание и порождает проблему смысла наказания и его отношения к справедливости. Является ли наказание самоцелью, обусловленной справедливостью возмездия, или оно есть негативный результат справедливости распределения и ею определяется? Только онтологический анализ справедливости может привести к ответу. То же самое относится и к пониманию справедливости как соразмерности. Термин «соразмерная справедливость» подразумевает градацию обоснованных требований. Это предполагает иерархию общественных положений и требований, учитываемую при справедливом распределении. С другой стороны, слово «справедливость» подразумевает элемент равенства. Как в соразмерной справедливости иерархический элемент связан с эгалитарным? Вопрос становится еще более трудным, если принять во внимание тот факт, что статус человека в мире и в обществе подвержен непрерывному изменению. Видимо, динамический характер жизни исключает возможность обоснованных требований; кажется, он подсекает под корень саму идею соразмерной справедливости. Существует ли какой-либо вид справедливости, превосходящий и ограничивающий справедливость, описанную Аристотелем? Может быть, элемент соразмерности можно включить в динамически созидательное представление о справедливости? Ответ снова зависит от предположений о связи между статическим и динамическим характером бытия, т. е. от онтологических предпосылок.

Ни одно из этих трех понятий – «любовь», «сила» и «справедливость» – невозможно определить, описать и понять в их разнообразных значениях без онтологического анализа их корневых значений. Путаницу и неопределенность в употреблении этих трех понятий невозможно устранить, а связанные с ними проблемы невозможно решить, не ответив на вопрос: как любовь, сила и справедливость укоренены в природе бытия как такового?

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.