Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого Страница 32

Дальнейшая история конфликтов ромеев с сарацинами оказалась для последних не менее печальной. В 739 г. у местечка Акроинон в Малой Азии армия христиан, возглавляемая императорами Львом Третьим Исавром и его сыном Константином Пятым, нанесла им страшное поражение. После разгрома при Акроиноне в Дамаске начались смуты, завершившиеся падением Омейядов, экспансия арабов в Европу практически сошла на нет, а византийцы сами начали неуклонно продвигаться на юг и юго-восток, возвращая бывшие свои владения в Малой Азии и Сирии.

Крупнейшим событием жизни Византии при Льве Исавре стало возникновение иконоборческого движения. Дашков, автор книги «Византийские императоры», полагает, что не последнюю роль в иконоборчестве сыграли личные качества императора и его восточное происхождение. Иерархи Малой Азии еще в 724 году открыто выступили против почитания икон, которого христианство первых веков не знало. Известно, что в иудаизме и исламе запрещено изображение человека. И если бы Лев Исавр последовал примеру евреев и арабов, то все было бы понятно – человек внял советам со стороны. В чем его, кстати, упрекали оппоненты. Однако ничего подобного не произошло – запрета на изображение человека не последовало. Вот что пишет об этом Дашков: «В 726 г. Лев Третий велел перевесить их в церквях повыше под тем предлогом, что некоторые невежественные христиане, вразрез с учением церкви, действительно поклонялись иконам как таковым (а не изображениям на них) и даже употребляли краску с них… на причастие! В 728 г. император, идя дальше, приказал замазать краской картины на религиозные сюжеты в некоторых храмах. 17 января 730 г. во дворце собрался силенций – конфиденциальный совет представителей духовенства и синклита, на котором поклонение иконам было объявлено преступлением. На стенах церквей вместо религиозных картин появились светские – изображения бытовых сцен, птиц, животных, различные пейзажи. Ответная реакция населения империи на все эти меры с самого начала иконоборчества привела к серьезным конфликтам. Деятельная часть христиан раскололась на две партии – иконопочитателей (иконодулов) и иконоборцев (иконокластов). Под флаг защиты святых изображений встали все враждебные императору круги, по стране (особенно на Западе, где иконы и мощи святых, да и вообще обрядовая сторона христианского вероучения были для народа более значимы, нежели на Востоке) прокатились восстания» («Византийские императоры»).

Папа Григорий Второй (715–731) выступил против нововведений. «По этим изображениям, – писал папа императору, – люди [необразованные] составляют понятия о существе изображаемых предметов. Мужи и жены, держа на руках новокрещеных малых детей, поучая юношей или иноземцев, указывают пальцами на иконы и так образуют их ум и сердце и направляют к Богу. Ты же, лишив этого бедный народ, стал занимать его празднословием, баснями, музыкальными инструментами, играми и скоморохами!» В ответ император безапелляционно заявлял: «Я василевс и вместе с тем иерей!»

«Сменивший Григория Второго Григорий Третий (731–741) действовал менее осторожно. В ноябре 731 г. собор в Латеране безоговорочно осудил иконоборчество. Реакция Льва Исавра была моментальной: флот грозного императора появился у берегов Италии, привилегии владений папы на части полуострова были ликвидированы, налоги с этих земель стали поступать в византийскую казну. Римские епархии в Греции, Далмации, Калаврии и на Сицилии эдиктом василевса оказались переведены под юрисдикцию Константинопольского патриарха.

По уничтожении иконоборчества деятели православия провели тщательную чистку источников. Погибли сочинения иконоборцев, эдикты императоров и постановления церковных синодов и соборов. Православная историография традиционно изображала Льва Исавра «нечестивым», злым и кровожадным человеком, столпом невежества» (Дашков, «Византийские императоры»).

Как видим, византийские императоры не особенно считались не только с константинопольскими патриархами, но и римскими папами. В поступках Льва Исавра меня настораживает одна странная деталь – он возражает не против изображения человека вообще, что было бы вполне естественно для реформатора, попавшего под влияние иудеев, а против совершенно конкретных изображений Бога-Отца и Бога-Сына. Изображение бытовых сцен – пожалуйста, а вот изображение святых мучеников – ни-ни. Может, у Льва Исавра были иные представления о том, кого следует изображать на иконах, а кого нет? Дашков объясняет упрямство императора вздорностью характера, но в это слабо верится. Сумасшедшим Лев Исавр явно не был. И в его деятельности ощущается строгая последовательность, он явно знал, чего хотел. Между прочим, Дашков отмечает, что гонения на иконопочитателей при Льве Исавре были незначительны и мучеников оказывается всего около десятка. Да и те наказаны за убийство чиновника, пытавшегося снести статую Христа. Подозрительна и «чистка источников» иконоборцев, проведенная «деятелями православия», включая постановления синодов и соборов. Из чего можно сделать вывод, что либо кому-то понадобилось срочно замести следы, либо этих следов, я имею в виду «иконоборчество», вовсе не было. Просто Лев Исавр пытался заменить одну доктрину другой. Утвердить в Константинополе ту самую религию, которая впоследствии будет называться иудаизмом. Между прочим, именно на правление Льва Исавра приходится сближение Византии с Хазарией.

«В том же году царь Леон сговорил дочь хагана, скифского владетеля, за сына своего Константина, обративши ее в христианскую веру, назвал Ириною. Она, научившись божественным писаниям, украшалась благочестием и обличала их нечестие» (Феофан, «Хронология»).

К слову сказать, «иконоборцы» правили Византией, хотя и с перерывами, более ста лет, и только в середине IX века императрице Феодоре, объявленной после смерти мужа регентшей при четырехлетнем сыне Михаиле Третьем, удалось восстановить иконопочитание. За это время случилось много событий. На Западе возникла империя Каролингов, отстранивших от власти Меровингов. А на Востоке, в Хазарии, произошел раскол, спровоцированный хазарской верхушкой, принявшей иудаизм. К этим событиям мы еще вернемся. А пока несколько слов о сыне и внуке Льва Исавра, Константине Копрониме и Льве Хазаре, успешно противостоявших арабам и даже сумевших отвоевать у последних часть утраченных предшественниками земель.

«Еще в 745 г. он очистил от сарацин Северную Сирию, годом позже разгромил арабский флот у берегов Крита. В 750-х гг. Копроним перенес боевые действия в Месопотамию и Южную Армению, продвигаясь на восток, в сторону бывшей римско-персидской границы. Не надеясь удержать взятые города (Феодосиополь, Малатию, Самосату и др.), он приказывал разрушать их, чтобы крепости не могли послужить опорными пунктами армий халифа, а жителей этих городов, часто павликиан, переселял вглубь империи, на земли, пострадавшие от сильной эпидемии чумы 744–748 гг. Уменьшившееся тогда население Константинополя василевс пополнил за счет крестьян, ремесленников и строителей Греции, а опустевшие территории заняли не только переселенцы из Малой Азии, но и славяне.

Опасаясь грозного противника, халиф ал-Мансур перенес столицу державы арабов из Дамаска в Багдад. В 760-х гг. Константин Копроним овладел Исаврией, а в 770 г. его войска в очередной раз нанесли поражение мусульманам, напавшим на малоазийские фемы. Пленных император также селил во Фракию, используя бывших воинов халифа для комплектования крепостных гарнизонов на границе с Болгарией, ибо не менее тяжелые, чем на Востоке, войны он вел и в Европе. За двадцать лет – с 755 по 775 г. – Константин Пятый совершил девять походов на Болгарию и, несмотря на отдельные неудачи, надолго сокрушил этого сильного противника Византии. Летом 775 г. император начал свою последнюю кампанию во Фракии. Находясь при войске, он тяжело заболел. Солдаты донесли василевса на носилках до Силимврии, откуда умирающего Копронима повезли морем. До столицы он не доплыл: 14 сентября 775 г. император Константин V скончался на корабле» (Дашков, «Византийские императоры»).

Именно в правление Константина Копронима произошло отпадение римского папского престола от Византии. Папа Захария, последний грек на престоле Святого Петра, вступил в должность, не запросив согласия империи. Предлогом к такому поведению стало правление императора-еретика Константина Копронима, позволявшего себе, по свидетельству все того же Феофана, весьма рискованные высказывания: «Анастасий же, лжеименный патриарх, взяв честные и животворящие древа, клялся пред народом: клянусь пригвожденным к сим древам, так говорил мне царь Константин, что он не верит в сына Божия, рожденного Мариею, именуемого Христа, а почитает Его простым человеком, и Мария родила Его, как меня родила мать моя. Слыша это, народ изгладил имя его» («Хронология»).