Сергей Шведов - Русская вера, или Религиозные войны от Святослава Храброго до Ярослава Мудрого Страница 33

Очень может быть, что это поклеп на покойного императора, но так или иначе свидетельство Феофана множит сомнения по поводу того, что религиозные реформы, затеянные Львом Исавром, ограничивались только иконоборчеством. Копроним считает Христа в лучшем случае пророком, а в худшем самозванцем и тем самым только усиливает наши подозрения насчет его приверженности иудаизму, а точнее, той религии, которую мы для начала назовем сиро-палестинской. Подобные реформы не нашли отклика в Риме. И дело здесь было не столько в религии, сколько в политике. На западе стремительно восходила звезда Пипинидов, которых позднее, из благозвучия, видимо, стали называть Каролингами.

Отныне Рим в политике стал ориентироваться на Запад, на королевство франков и его майордома Пипина Короткого, ставшего королем при активной поддержке церкви в 751 году. Папа Стефан Второй (752–757) лично встретился с Пипином, помазал его на царство и наградил титулом патриция Рима, доселе принадлежавшим равеннским экзархам, назначаемым византийскими императорами. Дело в том, что Равеннский экзархат, куда входил Рим, в 751 году был захвачен лангобардами при полном попустительстве Константинополя, и папе ничего другого не оставалось, как бежать к франкам.

Вот что пишет об этом Феофан (ок. 760–818), к слову, почти очевидец событий: «Скажу о блаженном Стефане, папе Римском, как он бежал во Францию и спасся: этот почтенный Стефан много зла претерпел от Астульфа, царя лангобардов, и убежал во Францию к Пипину, начальнику и правителю всех дел французского народа. У французов обыкновенно государь их, или царь восходил на престол по наследству и ничего не делал, правлением не занимался, но в невежестве ел, пил и жил дома, но в первых числах мая он присутствовал в собрании всего народа, кланялся ему, раскланивался на поклоны их, принимал по обыкновению подарки их и, отблагодаривши их, оставался спокоен в доме своем до следующего мая. Он имел при себе означенного мера, по мнению которого и народа все дела управлялись. В этой династии все были шерстистые, или, так сказать, с спинами щетинистыми; у них, как у свиней, спины были покрыты волосами. Итак, Стефан, побуждаемый жестокостью и невежеством Астульфа, получив от него позволение отправиться во Францию и сделать там что мог, пришел и рукоположил Пипина, мужа в те времена знаменитого и самим царем поставленного к управлению государственных дел, который сражался с аравитянами, перешедшими из Африки в Испанию и поныне владеющими ею; когда они простирали замыслы свои покорить Францию, Пипин с своим войском противостал им, убил самого вождя их Авдерахмана и побил бесчисленное множество аравитян при реке Роне. За это народ уважал его и любил, равно как и за другие великие подвиги. Он первый сделался правителем народа своего не по роду; Стефан разрешил его от присяги, данной царю, которого постриг в монастырь, доставя ему почести и успокоение. У Пипина было два сына, Карл и Карломан, брат его. Стефан, папа Римский, остался во Франции» («Хронология»).

Здесь у Феофана есть одна примечательная неточность: победу над арабами в 732 году у Труа и Пуатье одержал, согласно официальной версии, не Пипин Короткий, а его отец Карл Мартелл. Но простим средневековому летописцу эту неточность, поскольку многие современные историки сомневаются в самом существовании не только Карла Мартелла, но его знаменитого потомка Карла Великого. И вообще на Западе склонны объявить эпоху Меровингов и Каролингов Темными веками и прикрыть эту тему на веки вечные, сославшись на отсутствие надежных источников. Что, между прочим, не может не заронить в души подозрительных людей сомнения – а нет ли в этих затемняемых веках чего-то такого, что западноевропейцам не хочется открывать всему остальному миру.

В 769 году император Константин Копроним выбрал сыну невесту. Ею оказалась славная красотой молодая афинянка Ирина. Ирина после смерти Константина активно включилась в политическую жизнь двора на стороне близкой партии иконодулов. Когда в 780 году Лев Хазар обнаружил в спальне жены две иконы, между супругами произошел разрыв. С печальными для Льва последствиями. Он был отравлен, десятилетний Константин Шестой наследовал отцу, а Ирина стала при нем регентшей. Ирина оказалась талантливой интриганкой, но никуда не годной правительницей. Ей удалось свергнуть и ослепить собственного сына, однако она упустила возможность прославить свое имя в веках. 25 декабря 800 года в Риме произошло событие колоссальной важности: папа Лев Третий венчал Карла Великого императорской короной, возникла Западная империя франков. Византия не признала нового императора, но воспрепятствовать ходу событий не смогла. В 802 году император Карл предложил Ирине заключить брак и таким образом объединить Западную империю с Восточной. Однако Ирина колебалась так долго, что, в конце концов, стала жертвой очередного византийского честолюбца. «Глубокой ночью 31 октября 802 г. группа придворных во главе с логофетом геникона патрикием Никифором прорвалась во дворец, обманув стражу. Никифор, родом из Писидии (в Малой Азии) и, возможно, арабского происхождения, был в срочном порядке коронован и формально стал соправителем Ирины. Спустя несколько дней императрица отправилась в ссылку. Впервые за много лет император-самозванец обрел трон без открытой вооруженной борьбы, в результате бескровной перестановки в верхах» (Дашков, «Византийские императоры»).

Никифор быстро навел порядок в империи. В 803 году ему удалось заключить перемирие с Карлом, который в обмен на отказ Византии от Рима признал ее права на Южную Италию и Далматинское побережье. Несмотря на склонность к иконопочитанию, Никифор не пошел на поводу у официального клира в преследовании еретиков – их никто не трогал. Зато он обложил налогами имущество церкви и монастырей, чем вызвал целую волну недовольства. Погиб Никифор на войне с болгарами, в которую неосторожно ввязался. Гибель императора и армии не принесла Византии ничего хорошего. Мятежи на несколько лет захлестнули империю, и без того окруженную внешними врагами.

В 813 году на византийский престол взошел опытный военачальник Лев Армянин. Лев оказался человеком деятельным и способным, да вдобавок еще тайным иконоборцем.

«В марте 815 г. в Константинополе состоялся поместный собор. Патриарх Никифор был отрешен от кафедры, его сменил Феодот Мелиссин Касситера, по словам православного монаха Георгия Амартола, «муж безгласнее рыбы и зловреднее жабы». Собор запретил «несогласное с преданием или, еще вернее, бесполезное производство икон и поклонение им», восстановленное «благодаря женской простоте». Однако иконы предписывалось не считать идолами, «ибо одно зло отличается от другого». Простого народа мало коснулись все эти мероприятия, во всяком случае массовых волнений либо казней реставрация иконоборчества не вызвала» (Дашков, «Византийские императоры»).

Глава 6. Переворот Каролингов

«Считается, что род Меровингов, от которого обыкновенно производили себя франкские короли, существовал вплоть до царствования Хильдерика, который по приказу римского папы Стефана был низложен, пострижен и препровожден в монастырь. Может показаться, что род [Меровингов] пришел к своему концу во время правления Хильдерика, однако уже давно в роду том не было никакой жизненной силы и ничего замечательного, кроме пустого царского звания. Дело в том, что и богатство, и могущество короля держались в руках дворцовых управляющих, которых называли майордомами; им и принадлежала вся высшая власть. Ничего иного не оставалось королю, как, довольствуясь царским именем, сидеть на троне с длинными волосами, ниспадающей бородой и, приняв вид правящего, выслушивать приходящих отовсюду послов; когда же послы собирались уходить – давать им ответы, которые ему советовали или даже приказывали дать, словно по собственной воле. Ведь кроме бесполезного царского имени и содержания, выдаваемого ему из милости на проживание, очевидно, дворцовым управляющим, король не имел из собственности ничего, за исключением единственного поместья и крошечного дохода от него; там у него был дом, и оттуда он [получал] для себя немногочисленных слуг, обеспечивающих необходимое и выказывающих покорность. Куда бы король ни отправлялся, он ехал в двуколке, которую влекли запряженные быки, управляемой по сельскому обычаю пастухом. Так он имел обыкновение приезжать ко дворцу, на публичные собрания своего народа, куда ежегодно для пользы государства стекалось множество людей, и так же он возвращался домой. А руководство царством и всем, что надо было провести или устроить дома или вне его, осуществлял майордом» (Эйнхард, «Жизнь Карла Великого»).

Если судить по официальной биографии автора этого бесспорно примечательного произведения, то он отнюдь не сторонний, а, прямо скажем, пристрастный наблюдатель вершившихся вокруг него событий. Достаточно сказать, что Эйнхард был членом придворной академии, созданной Карлом Великим из людей талантливых настолько, что он поручил им исправление Ветхого Завета. Сам Эйнхард называет редакторов сирийцами, современные комментаторы вежливо его поправляют – евреи. Видимо, исходя из того непреложного для всех историков факта, что последние лучше других знают Библию, написанную их предками. В сущности перед нами панегирик, созданный благодарным придворным своему благодетелю. Историю, как известно, пишут победители, и с этим уже ничего не поделаешь. Кстати, в этом узком «академическом» кругу, к которому принадлежал Эйнхард, Карла Великого запросто называли Давидом. Возможно, это лесть в отношении щедрого патрона, но у меня на этот счет есть кое-какие сомнения. Дело в том, что имя Давид – славянское. Сравните – Завид, Сновид, Драговид. Более того, оно жреческое, а вторая его часть восходит к Ведам, то есть сакральным знаниям, и – к власти. Поэтому прежде чем продолжить чтение Эйнхарда, не худо бы заглянуть в Библию. Как известно первым царем Израиля был Саул, помазанный на царство Самуилом.