Алексей Добровольский - Волхвы Страница 4

С усилением княжеской власти Волхвы выступали против притязаний князя на руководство всеми сторонами жизни общества и отстаивали свободолюбивые вечевые традиции.

Вообще же Волхвы являлись хранителями и вестниками религиозного сознания, присущего раннему, анимистически-пантеистическому мировидению. Они не персонифицировали богов, но обожествляли животворящие Силы Природы в их первозданно-стихийном обличье. Поклонение человекоподобным богам-истуканам, возглавляемым Перуном, выглядело в их глазах просто глупостью, нелепой «ересью». И нигде, ни разу не говорится о том, что они унижались до того, чтобы класть требы рукотворным кумирам.

В тиши лесов исповедовали они молчаливое уединение, стяжая ведовские знания. Не было волхвов как наследственной касты, подобной индийским брахманам. Волхвы достигали своего звания в силу личных добродетелей, заслуг, подвижничества. Дар Волхвов – проникновенное мироощущение, а не мертвящая слепая вера. И потому они никогда не учили «вере», ибо веруют невежды.

Так кем же были Волхвы – Волшебники – Чародеи – Ведуны? Прежде всего, необходимо заметить, что те же названия имелись и в женском роде. И, как мы увидим далее, возможно даже, что первоначально именно в женском.

Волхвы были представителями и выразителями древнейшей мудрости, «последними могиканами» – наследниками вдохновенных Ведунов и Ведьм того Золотого (каменного) века, о котором помнят легенды, мифы и предания всех народов.

Волхвование, ведовство, знахарство связано с религией, но не исчерпывается ею. Ведовство – это целая особая НАУКА ПРИРОДОВЕДЕНИЯ И ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ; некий свод, включающий составляющие рационального, иррационального и поэтического мировидения.

Ведовство, вобравшее в себя многотысячелетний живой опыт общения с Природой, является взаимосвязанным сочетанием, сплавом обрядовых свещеннодейств, первобытной лесной науки и натурфилософии[15].

Чем глубже человек погружается в Природу, тем большее количест­во чудесных явлений он опытно познаёт, и ему уже не нужно в них ве­рить. Иной раз происходят вещи не менее чудесные, чем если бы дерев­цо, над которым занесён топор, вдруг закричало бы, как в волшебной сказке, по-человечьи.

Ведьмы Природу ВЕДАЛИ, иначе говоря, внимали Её откровениям. Ведьме свойственна чрезвычайно обострённая чувствительность, глубочайшая, нередко экзальтированная сила сопереживания, предельно выраженное чувство причастности и ответственности за всё, что живёт. Это и есть НАСТОЯЩАЯ РЕЛИГИОЗНОСТЬ. Религиозность эта имеет в своей основе вполне здоровое чувство, присущее первобытному человеку и чуждое нашему времени. Чувство это – симпатическое восприятие внут­ренней жизни Природы. Оно встречается теперь так редко, что кажется людям ослепительным, экстатическим и безумным.

Язычество было в первую очередь образом жизни, а во вторую – мировоззрением. Ведовской дар – естественное следствие праведного, чистосердечного, природосообразного образа жизни. Он был достоянием тех, кто соблюдал неписаные заповеди Природы.

Ведьма понятия не имеет о ботанике, но ей ведомы сокровенные свойства всех зелий, что рождает Мать-Сыра-Земля. В лунатическом ясновидении познаёт она их своим тонким нутряным чутъём. В таком необычном состоянии Ведьма силой своей симпатии вживается в лесные биополя, сливается с ними, как бы непосредственно проникает в растение и по­знаёт его, так сказать, изнутри, тогда как учёные и философы – извне.

И ещё она знает ГЛАВНОЕ: как надо обращаться к травам, чтобы они помогли. Они ведь тоже живые: всё понимают, чувствуют и трепещут. Когда рвёшь цветок – дрожь пробегает по всему лугу. Значит, чтобы не причинять ему излишней боли, надо его усыпить, убаюкать, загово­рить.

Ведьма знает толк в целительстве, только лечит не всех подряд. Она – искусная врачевательница: отсюда выражение «боль как рукой сняло». Может она и даровать наследников бездетным. Существовали обряды лечебной магии, или, другими словами, знахарства, отгоняющие от селения зловредных упырей, отвращающие моровые заразные болезни. Со всеми этими «суевериями» с равным рвением и равно безуспешно бо­ролись и попы, и «научный материализм». Народ по-прежнему ходит к «бабкам», хотя нынешние «бабки», как правило, бывшие комсомолки, в одночасье ставшие православными, пользуют, в основном, «загово­рённой» водой из-под крана.

На Язычество возведено такое множество злобных поклёпов, вылито такое огромное количество всяческих помоев, что одно это уже само по себе наводит на размышления. И каждый добросовестный исследова­тель просто не может не заподозрить, что если грязи так много, слиш­ком много, то, значит, есть в Язычестве нечто ЧИСТОЕ, такое, что вра­гам обязательно надо опаскудить.

Никто никогда не расскажет о Язычестве всей правды, потому что всей правды не знает никто. Очень трудно докопаться хотя бы до её отголосков, ибо почти всегда изначальная Языческая сущность затемне­на, загажена и переиначена иудохристианством.

Церковные (и не только) источники рисуют Волхвов обавниками, гадальщиками «по куроклику и воронграю», лиходеями и колдунами, связанными с «нечистой силой». Сельский же люд смотрел на них как на людей Вещих, дружных Дивам и Зелёным Лесным Хозяйкам, черпавших мощь и вдохновение в общении с таинственными и непредсказуемыми, но Родными Силами.

Н.М. Гальковский в двухтомном труде «Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси» (Харьков, 1916) пишет: «Верование в колдовство, как способ действовать при посредстве дьявола и вообще нечистой силы, явление у нас заносное и мало распространённое… Русские люди обращались к знахарям, ведуньям, шептунам и шептуньям, которые ворожат и врачуют совсем не при посредстве дьявола… Вра­чевания и волхвования совершаются при посредстве неведомой и таин­ственной силы, присущей Природе и мало кому известной. В сознании простого русского человека Природа рисуется мощной и таинственной: сверхъестественному в ней особенно нет места; Природа живёт особою сложною жизнью и управляется своими неведомыми законами».

На Волхвов уповали в тяжёлую годину, во время народных бедствий и стихийных опасностей. К ним обращались за помощью и советом при решении жизненно важных как для отдельных людей, так и для всего рода-племени вопросов. Одним из главнейших деяний Волхвов было выявление злобных колдунов, насылавших порчу и всяческие напасти, борьба с ними и защита сородичей от их пагубных козней. Овеянные славным ореолом, Волхвы в глазах народа явно представлялись сущест­вами высшего круга по сравнению с простыми смертными. В религиозном сознании сородичей они выступают провидцами, баянами-кощунниками, истолкователями чудесных знамений Природы, глашатаями воли Чуров-Пращуров.

Волхвы, Ведьмы, Знахари подвергались гонениям со стороны церкви и государства, но не со стороны народа. Известный историк В.Б. Антонович писал в конце XIX в.: «С начала русского государства волхвы и прорицатели будущего играли среди славян достаточную роль, но народный взгляд на чародейство был не демонологический, а исклю­чительно пантеистический. Допуская возможность чародейственного влияния на бытовые, повседневные обстоятельства жизни, народ не ис­кал начала этих влияний в сношениях со злым духом: демонология мало была развита в России».

Молва наделяла Волхвов, спевшихся с Лешим, Вихорем и Водяным, сверхчеловеческими силами и способностями: они слыли облакопрогонниками и оборотнями[16], подобно былинному Волху и Вещему Баяну.

Однако в облике Волхвов явственно видны черты не только лозо­ходцев и кудесников, но и Светочей-Наставников, Учителей Праведности.

Волхвы были не столько посредниками и заступниками перед Высшими Силами, сколько проводниками к Ним. Они вели, направляли человека к этим Силам и указывали, что единственно верный, надёжный путь к Ним лежит не через жертвоприношения и заклятия, а непосредственно и только через собственную совесть.

Они были Учителями Добра, а не пастырями и не философами-любо­мудрами. Истина постигается умом, а ПРАВДА – СЕРДЦЕМ. Это и есть суть того, что называется «тайноведением».

Неисповедимыми путями связаны душевные порывы человека с Силами, действующими в Мироздании. Попробуй-ка остановить ветер!? Однако ВОЛЯ, НАПРАВЛЕННАЯ НА ДОБРО, повелевает даже стихиями…

Чародейное могущество Волхвов признавалось даже самими церковни­ками. Известное летописное свидетельство об исполнившемся предсказа­нии, данном Волхвом князю Олегу, содержит неожиданное, но впечатляю­щее признание: «Это не удивительно, что от волхвования сбывается чародейство».

Напомним, о чём идёт речь. В «Повести временных лет» под 912 г. записано, как один из Волхвов (слова «волхв» и «кудесник» летописцем отождествляются), к которым обратился Олег, предрёк ему гибель от любимого коня, что и сбылось неотвратимо, причём самым неожиданным образом[17]. Пытаясь избежать предсказания, Олег удалил от себя коня, но много лет спустя, пожелав взглянуть на его кости, был смер­тельно ужален выползшей из конского черепа змеёй.