Реза Аслан - Zealot. Иисус: биография фанатика Страница 5

Служитель Храма уводит ваше жертвенное животное в угол и очищает его в расположенном поблизости бассейне. Затем, после простой молитвы, он перерезает животному горло. Помощник собирает кровь в сосуд, чтобы нанести ее на рога, расположенные на углах жертвенника, в то время как жрец тщательно потрошит тушу и разделяет ее на куски. Шкуру он забирает себе, на рынке за нее можно выручить неплохие деньги. Внутренности и жир вынимают, относят к жертвеннику и кладут в огонь, который никогда не гаснет. Мясо животного тщательно срезают с костей и сохраняют для трапезы жрецов, которая состоится после церемонии.

Все действо совершается перед самым дальним помещением Храма — позолоченным святилищем с колоннами, расположенным в сердце всего комплекса. Это самое главное место во всем Иерусалиме, носящее имя «Святое святых». Двери святилища закрыты пурпурными и алыми завесами, на которых вышит круг знаков зодиака и небеса. Именно здесь обитает Слава Божья. Это место встречи земной и небесной сфер. Центр всего творения. Здесь некогда стоял Ковчег Завета, внутри которого хранились скрижали с Десятью заповедями, но это было давно. Сейчас внутри святилища ничего нет. Это огромное пустое пространство, которое служит проводником присутствия Бога, направляет поток божественной силы с небес, который затем концентрическими кругами расходится по помещениям Храма, через двор священников и двор израильтян, двор женщин и двор язычников, за украшенные портиками стены Храма, по всему городу Иерусалиму, по земле Иудеи, в Самарию и Идумею, Перею и Галилею, по бескрайней империи могущественного Рима и далее по всему миру, по всем странам и народам, которые все без исключения — и иудеи, и язычники одинаково — питаются силой Бога Творца, силой, которая имеет только один-единственный источник, а именно Святое святых, спрятанное внутри Храма в священном городе Иерусалиме.

Вход в Святое святых закрыт для всех, кроме первосвященника, которым на данный момент — в 56 г. н. э. — является молодой человек по имени Ионафан, сын Анана. Как и большинство его предшественников, Ионафан купил свою должность в самом Риме и, несомненно, заплатил за нее немалую цену. Должность первосвященника была очень доходной, и круг претендентов на нее ограничивался небольшим числом знатных семей, передававших ее друг другу как наследство (служители рангом пониже обычно происходили из более скромных родов).

Нельзя недооценивать роль Храма в жизни иудеев. Храм служит календарем и часами: его ритуалы отмечают определенные точки годового цикла и структурируют повседневную деятельность каждого жителя Иерусалима. Это центр торговли в Иудее, ее главное финансовое учреждение и крупнейший банк. Храм — это не только обиталище Бога израильтян, но и место, где сосредоточены их националистические устремления: внутри него хранятся не только священные тексты и свитки законов, но и юридические документы, исторические хроники и генеалогические записи еврейского народа.

В отличие от своих соседей-язычников, иудеи не имели множества храмов, разбросанных по всей стране. У них был только один культовый центр, один источник божественного присутствия, одно-единственное место, где каждый человек мог пообщаться с живым Богом. По всем своим устремлениям и целям Иудея была храмовым государством. Сам термин «теократия» был введен специально для описания Иерусалима. «Иные народы отдали власть самодержцу, — писал иудейский историк I века Иосиф Флавий, — иные нескольким избранным родам, иные доверили ее народу. А наш законодатель, отказавшись от всего вышеперечисленного, создал так называемую теократию, — если это слово не слишком искажает настоящий смысл, — отдав начальство и власть в своем государстве Богу».

Представьте себе Храм как своего рода феодальное государство, держащее на службе тысячи жрецов, певцов, носильщиков, слуг и чиновников и одновременно владеющее огромными земельными угодьями, которые обрабатывают храмовые рабы по поручению первосвященника и для его же выгоды. Добавьте к этому доход от храмовой пошлины и постоянного потока даров от посетителей и паломников (не говоря уже об огромных суммах, которые проходят через руки торговцев и менял и от которых Храм тоже отрезает свою долю), и вы легко поймете, почему многие иудеи видели во всем жреческом сословии, и особенно в первосвященнике, не что иное, как банду жадных «любителей роскоши», говоря словами Иосифа Флавия.

Вообразите себе первосвященника Ионафана, стоящего у жертвенника с тлеющими благовониями в руке, и вам будет легко понять, откуда бралась эта вражда. Сама одежда первосвященника, полученная им по наследству от предшественников, говорит о его богатстве. Длинное одеяние без рукавов, окрашенное пурпуром (цвет царей) и отороченное по низу изящными кистями и крошечными золотыми колокольчиками; массивный нагрудник, украшенный двенадцатью драгоценными камнями по числу колен Израилевых; безупречный головной убор, сидящий на голове как тиара, с золотой табличкой впереди, на которой выгравировано непроизносимое имя Бога; похожие на камни для бросания жребия урим и туммим, священные предметы из дерева и кости, которые первосвященник носил в мешочке на груди и использовал для объявления воли Господа — все эти символы показной роскоши должны были говорить о том, что первосвященник имеет исключительный доступ к Богу. Они отличали первосвященника от остальных людей и противопоставляли его любому другому иудею.

Именно по этой причине только один первосвященник имел право входит в Святое святых и только один раз в год — в Судный день (День искупления), Йом-Киппур. В этот день первосвященник предстает перед Богом, чтобы ответить за грехи всего народа. Если он удостаивается Божьего благословения, грехи Израиля прощаются. Если же нет, то веревка, обвязанная вокруг пояса, гарантирует, что, когда Бог поразит его смертью, тело будет вытащено наружу без осквернения святилища присутствием другого человека.

Разумеется, первосвященник умирает именно в этот день, хотя и не от руки Бога, как это могло бы показаться.

Уже сказаны жреческие благословения и прозвучал текст шема («Внемли, Израиль! Господь — Бог наш, Господь — один!»). Первосвященник Ионафан сходит со ступеней жертвенника и направляется во внешние дворы Храма. В тот момент, когда он выходит во двор язычников, его охватывает волна неистового ликования. Храмовые стражники создают вокруг первосвященника защитный барьер, поскольку прикосновение рук простых людей может осквернить его. Но убийце не составляет особого труда выследить первосвященника. Ему не нужно смотреть на слепящее великолепие драгоценных одежд, ему нужно только слушать перезвон бубенчиков, нашитых на одеяние. Эта особенная мелодия — верный знак того, что первосвященник идет. Он уже рядом.

Убийца проталкивается сквозь толпу. Он подходит достаточно близко к Ионафану, чтобы вытянуть невидимую руку, ухватиться за священные одежды, оторвать первосвященника от стражников и задержать его всего лишь на мгновение, которого, однако, хватает на то, чтобы вытащить короткий кинжал и перерезать верховному жрецу горло. Тоже своего рода жертвоприношение. Прежде чем на плиты Храма падают первые капли крови первосвященника, прежде чем стража успевает среагировать на нарушенный ритм его шагов, прежде чем кто-то из присутствующих узнает о случившемся, убийца снова растворяется в толпе.

И мы ничуть не удивимся, если именно он был первым, кто закричал: «Убийство!»

Глава первая

Дыра в углу

Кто же убил Ионафана, сына Анана, когда тот в 56 г. н. э. шел по Храмовой горе? Несомненно, в Иерусалиме было много людей, жаждавших смерти алчного первосвященника, и немало тех, кто хотел бы изничтожить все разжиревшее жреческое сословие целиком. Ведь когда мы говорим о Палестине I века н. э., не следует забывать, что эта страна — священная земля, из которой дух Бога распространялся на весь остальной мир, — была оккупированной территорией. Римские легионы стояли по всей Иудее. Около шестисот римских солдат пребывали непосредственно на Храмовой горе, за высокими каменными стенами крепости Антония, которая усиливала северо-восточный угол стены Храма. Центурион в красном плаще и блестящих доспехах, разгуливавший по двору язычников, положив ладонь на рукоятку меча, не давал людям забыть о том (если об этом вообще было нужно напоминать), кто на самом деле правит этим священным местом.

Римское господство над Иерусалимом было установлено в 63 г. до н. э., когда римский полководец Помпей Великий, талантливый тактик, вошел в город вместе со своими победоносными легионами и осадил Храм. К тому моменту эпоха экономического и культурного расцвета Иерусалима давно миновала. Хананейское поселение, которое царь Давид превратил в столицу и затем передал своему своенравному сыну Соломону, построившему первый Храм (разграбленный и разрушенный вавилонянами в 586 г. до н. э.), город, служивший религиозной, экономической и политической столицей Иудейского государства на протяжении тысячи лет, к тому моменту, когда Помпей прошествовал через его ворота, славился не столько своей красотой и величием, сколько религиозным пылом своих мятежных жителей.