Протоиерей Артемий Владимиров - Благодать священства Страница 5

Вспоминаю свою полную исповедь у духовника Троице-Сергиевой Лавры8в его уютной келии и ставленнический «допрос» в здании Академии, на котором мы, священнослужители, обещаемся во всём подавать пример словесному стаду, свидетельствуя, что «не гнусного ради прибытка» приступаем к служению Церкви Божией… Между прочим, будущий иерей обязуется всегда сохранять каноническое послушание священноначалию, а также приносит клятву, что не будет вступать в молитвенное и литургическое общение с еретичествующими. Он выражает готовность и в одежде, и во всём внешнем облике являть достоинство сана. Содержание священнической присяги и «допроса», убеждён, должно быть предметом внимательного изучения каждым семинаристом. Ведь в удостоверение своих обещаний ставленник целует святой Крест и Евангелие – и таким образом навсегда связывает свою совесть клятвой с призыванием имени всесвятого Бога!

Одно из самых вдохновенных и глубоких откровений о сути происходящего в таинстве Священства принадлежит перу преподобного Симеона Нового Богослова. Изумлённый ставленник зрит, осознаёт и ощущает в себе вышеестественное действие благодати Духа Святого. Святой Симеон, как чистое дитя, беседует с Богом, и Тот даёт Своему избраннику точные ответы. Подобное происходящему с тобой случается не со всеми, изъясняет тайну Своего действия Дух Святой, но лишь с теми, кто нелицемерным покаянием очистил сердце для Моего вселения…9

Ставленник воистину обретает новое сердце, новые мысли и чувствования, подымаясь с колен от престола уже как иерей Церкви Божией. Отныне главным его спутником на жизненном пути станет пастырская совесть, внушающая священнику всегдашнее попечение о Богом данном стаде словесных овец. Тысячью золотых нитей иерей теперь связан с Божиим престолом, а литургисание становится неотъемлемой частью его жизни. «Я ощущаю себя человеком только тогда, когда стою перед престолом», – признаётся в одной из своих проповедей видный современный пастырь. Как это справедливо! Только здесь, под сенью алтаря, мы, пастыри, обретаем себя не в стране изгнания, а в пределах своего подлинного Отечества… Только здесь мы дышим и мыслим свободно, ибо только здесь всё чисто и свято, всё обращено к прославлению Агнца, закланного за грехи мира…

Тотчас после рукоположения архиерей поставляет новорукоположенного у Царских врат пред лицем всего народа и под громогласное «Аксиос»10 возлагает на него одну за другой части священнического облачения. Прежде чем принять епитрахиль, поручи, пояс, фелонь и священнический крест, «новорождённый» пастырь с благоговением целует их и руку архиерея. И не случайно! Ведь впоследствии, облачаясь в священные ризы, иерей каждый раз будет делать то же самое!11 Полностью облачённый, он являет собой образ воина Христова, готового на всякое доброе дело! Отныне он призван светить миру «словом и житием, любовию, смирением и чистотою»…

Богослужебное одеяние священника – символ облекающей его со всех сторон Божией благодати. Теперь пастырю по плечу не только низлагать «силу вражию», но и исторгать из её тенёт братьев-христиан, которые будут приходить к нему ради духовного врачевания.

Всё в священнических «доспехах» глубоко символично: и епитрахиль – образ милующей любви Божией, и поручи – знак силы Господней, почивающей на священнике, и набедренник с палицей12. Первый указывает на готовность неустанно проповедовать Евангелие Царства, вторая – на данную Господом власть управлять народом, сокрушая демонские твердыни благодатью Христовой.

По русской традиции, батюшка никогда не расстаётся с пастырским крестом в час духовного общения с людьми. Священника всегда и везде будут узнавать, и не только в храме или близ него. И в общественном транспорте, и в очередях, и на отдыхе… Иерей Божий везде на виду, он всегда при исполнении своих пастырских обязанностей. В этом его и крест, и достоинство. Отныне он не частное лицо, а тем паче не «индивидуальный предприниматель». Вся его жизнь принадлежит теперь делу спасения душ человеческих. А собственная семья будет для него тихим пристанищем, местом успокоения после целодневных трудов. Но батюшке уже не позволительно ограничиваться лишь заботами об устроении собственного дома. Не потому ли, по обычаю Русской Церкви, рукополагаемый13 снимает своё обручальное кольцо, и архиерей полагает его на престол, взамен протягивая ставленнику священные облачения?

Пастырю суждено быть и в светском обществе «лебедем» (белым или чёрным, в зависимости от обетов), который со смирением и достоинством плывёт по водам житейского моря, привлекая к себе взоры ближних и дальних. Ничто в нашем поведении и обхождении не должно ронять достоинство сана – ни речь, ни поступки. Всем известно, насколько строго общество судит клириков, не прощая им ни единого промаха. Не нам, друзья, становиться предметом смущения или соблазна. Только бы не пострадал кто из вас, как убийца, или вор, или злодей, или как посягающий на чужое, – пишет святой апостол Пётр в своём Послании, – а если как Христианин, то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь14. На безвинно оклеветанных, по удостоверению святого апостола, почивает Дух Славы15. Думаю, в первую очередь, это сказано о праведных иереях.

Распределение

Рукоположение состоялось. Свершён «сорокоуст» – так называется, по семинарскому обыкновению, период непрерывного сорокадневного служения молодого батюшки, необходимый ему для «вхождения в тему», незабываемый «медовый месяц» иерея Божия. Вот и подходит время окончания alma mater – родной семинарии. Встаёт весьма важный для священнической семьи вопрос распределения.

Иногда решение этого вопроса ни в малой степени не зависит от самого священника. Это бывает в том случае, если имеются некие договорённости и обязательства. Архиерей (епархиальный) загодя ставит учащегося в известность о его будущности. Однако весьма часто выбор предоставлен самому иерею, конечно, в соотнесённости с благословением священноначалия.

Сам я глубоко верю (и мой личный опыт это подтверждает), что Бог, Который расположил всё «числом, мерою и весом», предопределяет заранее вехи человеческой жизни. Это справедливо в отношении боголюбцев. Есть глубокая и подлинно мистическая тайна встречи пастыря и его будущей паствы, вплоть до каждой словесной овцы. Тайна эта – вне плоскости земных чаяний, «богатого» или «бедного», «доходного» или «убыточного» прихода… Высказываю заветную для меня мысль: в России священник не будет забыт никогда, только бы он всецело вверился Промыслу Божию и избрал для себя девиз: «С молитвой к Богу, с любовью к людям!»

И всё же, чем следует руководствоваться батюшке, если ему будет предоставлена какая-либо возможность что-то решать в выборе прихода? Никто да не укорит молодого пастыря за раздумье, в котором непременно должна участвовать и его супруга-матушка, «пресвитéра», как почтительно именует спутницу священника благочестивый народ Болгарии. Ведь где приход, там и дом. Значит, рано или поздно встанет вопрос об обучении деток, о необходимой для их воспитания и образования среде, медицинском обслуживании и многом ином…

Каждая духовная чета призвана сделать мудрый выбор в этом отношении, а мы поговорим теперь о приходах городских и сельских. Я знаю глубоких и молитвенных пастырей, родившихся и выросших в Москве, намеренно испросивших благословения у духовного начальства служить в отдалённых приходах, затерянных в необозримых пространствах наших губерний. Притом матушки их активно поддерживали в этом «побеге» на лоно природы, подальше от «шума городского».

Речь идёт о созерцателях, людях глубокой молитвенной жизни, о сокровенном сердца человеке в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом 16. Конечно, таких пастырей немного, но верим, они никогда не переведутся на Руси великой. А других (всё возрастающих в числе) привлекает к себе естественность сельской жизни, невозмутимая тишина провинциального городка с отсутствием суеты и спешки; возможность покопаться на собственном огороде и есть (что весьма немаловажно) экологически чистые продукты, набираясь силы, вместо того чтобы «вилкой и ложкой копать себе могилу», по меткому выражению современных горожан. Обычно, это батюшки с сельскими корнями, не понаслышке знающие и любящие деревенскую жизнь, милую и безыскусную в самой её трудности и неоднозначности.

Как правило, сельчане-прихожане – люди определённого склада. В них ещё можно разглядеть черты характера, которые практически стёрты у современных горожан. За внешним покровом простоты, иногда граничащей с грубостью, опытный взгляд различит сокровенные добродетели нашего народа: трудолюбие, верность, добродушие, выстраданное в скорбях смирение, хлебосольство… Во многом от самого священника зависит, какая будет складываться атмосфера на вверенном ему приходе.