Митрополит Иларион (Алфеев) - Таинство веры Страница 5

Философия… является очевидным и воплощенным отображением истинного учения, даром, который эллинам ниспослан от Бога. И от веры она не отвлекает нас… напротив, мы ограждаемся философией как неким крепким оплотом, открывая в ней союзника, совместно с которым и обосновываем потом нашу веру… Прежде пришествия Господа философия была необходима эллинам для достижения некоторого рода праведности… Она была для эллинов таким же руководителем, каким был и Закон для евреев, и приводила их, как детей, ко Христу (Гал. 3:23–24)… Без сомнения, путь к Истине один, но в нее впадают ручьи – одни с одной стороны, другие с другой, в ее ложе соединяясь в реку, которая уже течет в вечность.

Чтение книг платоников надоумило меня искать бестелесную истину: я увидел «невидимое, понятое через творение», и, отброшенный назад, почувствовал, что, по темноте души моей, созерцание для меня невозможно. Я был уверен, что Ты существуешь, что Ты бесконечен, но не разлит в пространстве… Итак, я с жадностью схватился за почтенные книги, продиктованные Духом Твоим, и прежде всего за послания апостола Павла… Я начал читать и нашел, что все истинное, вычитанное мной в книгах философов, говорится и в Твоем Писании… [Но в книгах философов] не было облика этого благочестия, слез исповедания… «сердца сокрушенного и смиренного» (Пс. 50:19), не было ни слова о спасении народа, о «городе, украшенном, как невеста» (Апок. 21:2), о «залоге Святого Духа» (2 Кор. 1:22), о Чаше, нас искупившей. Никто там не воспевает: «Разве не Богу покорена душа моя? От Него спасение мое…» (Пс. 61:2). Никто не услышит там призыва: «Приидите ко Мне, страждущие». Они (философы) презрительно отвернутся от Того, Кто «кроток и смирен сердцем» (Мф. 11:25–28).

…Любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу. Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил [быть] подобными образу Сына Своего… а кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал, а кого оправдал, тех и прославил. Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас?

Вера во Христа есть новый рай. Поэтому и предвидел Бог прежде создания мира всех, кто уверовал и должен уверовать в Него, которых призвал и не перестанет [призывать] до скончания мира, и прославил и прославит, и оправдал и оправдает, явно показывая их сообразными образу славы Сына Своего через святое Крещение и благодать Святого Духа, таинственно делая их сынами Божиими и восстанавливая их из ветхих в новые, из смертных в бессмертные…

Глава II. Бог

Этимология слова «Бог»

В разных языках слово «Бог» родственно различным словам и понятиям, каждое из которых может сказать нечто о свойствах Бога. В древнюю эпоху люди пытались подобрать те слова, при помощи которых они могли бы выразить свое представление о Боге, свой опыт соприкосновения с Божеством.

В русском языке и в других языках славянского происхождения, относящихся к индоевропейской группе, слово «Бог», как считают лингвисты, родственно санскритскому bhaga, что значит «одаряющий, наделяющий», в свою очередь происходящему от bhagas – «достояние», «счастье».[10] «Богатство» тоже родственно слову «Бог». В этом выражено представление о Боге как полноте бытия, как всесовершенстве и блаженстве, которые, однако, не остаются внутри Божества, но изливаются на мир, людей, на все живое. Бог одаряет, наделяет нас Своей полнотой, Своим богатством, когда мы приобщаемся к Нему.

Греческое слово theos, по мнению Платона, происходит от глагола thein, означающего «бежать». «Первые из людей, населявших Элладу, почитали только тех богов, которых и теперь еще почитают многие варвары: солнце, луну, землю, звезды, небо. А поскольку они видели, что все это всегда бежит, совершая круговорот, то от этой-то природы бега им и дали имя богов», – пишет Платон.[11] Иными словами, древние видели в природе, ее круговращении, ее целенаправленном «беге» указания на существование какой-то высшей разумной силы, которую не могли отождествить с единым Богом, но представляли в виде множества божественных сил.

Однако святитель Григорий Богослов наряду с этой этимологией приводит другую: имя theos от глагола aithein – «зажигать», «гореть», «пылать». «Ибо Господь Бог твой есть огонь поядающий, Бог ревнитель», – говорится в Библии (Втор. 4:24); эти слова повторит и апостол Павел, указывая на способность Бога истреблять и пожигать всякое зло (Евр. 12:29). «Бог есть огонь, а диавол холоден», – пишут святые Варсануфий и Иоанн.[12] «Бог есть огонь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы, – говорит преподобный Серафим Саровский. – Итак, если мы ощутим в сердцах своих холод, который от диавола… призовем Господа: Он, придя, согреет сердце наше совершенной любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты убежит холод ненавистника добра».[13]

Преподобный Иоанн Дамаскин дает еще третью этимологию слова theos от theaomai – «созерцать»: «Ибо от Него нельзя что-либо утаить, Он всевидец. Он созерцал все прежде, чем оно получило бытие…».[14]

На языках германского происхождения слово «Бог» – английское God, немецкое Gott – происходит от глагола, означающего «падать ниц», падать в поклонении. «Людьми, которые в раннее время стремились сказать нечто о Боге, – говорит по этому поводу митрополит Сурожский Антоний, – не было сделано попытки Его описать, очертить, сказать, каков Он в Себе, а только указать на то, что случается с человеком, когда вдруг он окажется лицом к лицу с Богом, когда вдруг его осияет Божественная благодать, Божественный свет. Все, что человек может тогда сделать, это пасть ниц в священном ужасе, поклоняясь Тому, Кто непостижим и вместе с тем открылся ему в такой близости и в таком дивном сиянии».[15] Апостол Павел, которого Бог осиял на пути в Дамаск, пораженный этим светом, тотчас «упал на землю… в трепете и ужасе» (Деян. 9:4, 6).

Имя, с которым Бог открылся древним евреям, – Yahweh (Яхве) означает «Сущий», имеющий существование, имеющий бытие, оно происходит от глагола hayah – «быть», «существовать», или, скорее, от первого лица этого глагола ehieh – «Я есмь». Однако этот глагол имеет динамический смысл: он означает не просто сам по себе факт существования, но некое всегда актуальное бытие, живое и действенное присутствие. Когда Бог говорит Моисею «Я есмь Сущий» (Исх. 3:14), это означает: Я живу, Я здесь, Я рядом с тобой. Вместе с тем это имя подчеркивает превосходство бытия Божьего над бытием всего существующего: это самостоятельное, первичное, вечное бытие, это полнота бытия, которая есть сверхбытие: «По своему значению Сущий сверхъестественно превосходит всю совокупность бытия, являясь единоличной Причиной и Создателем всего сущего: материи, сущности, существования, бытия; Сущий – начало и мера вечности, причина времени и мера времени для всего существующего и вообще становление всего становящегося. Из Сущего исходят вечность, сущность, сущее, время, становление и становящееся, поскольку в Сущем пребывает все сущее – как изменяющееся, так и неизменное… Бог – не просто Сущий, но Сущий, Которого вечно и беспредельно заключает в Себе совокупность всех форм бытия – как настоящих, так и будущих», – пишет автор трактата «О Божественных именах».[16]

Древнее предание говорит о том, что евреи в эпоху после вавилонского плена не произносили имя Яхве – Сущий – из благоговейного трепета перед этим именем. Только первосвященник один раз в год, когда входил для каждения во Святое святых, мог там внутри произнести это имя. Если же простой человек или даже священник в храме хотел сказать что-либо о Боге, он заменял имя Сущий другими именами или говорил «небо». Была и такая традиция: когда требовалось сказать «Бог», человек замолкал и прикладывал руку к сердцу или показывал рукой на небо, и все понимали, что речь идет о Боге, но само священное Имя не произносилось. На письме евреи обозначали Бога священной тетраграммой (YHWH). Древние евреи прекрасно сознавали, что на человеческом языке нет такого имени, слова или термина, которым можно было бы поведать о сущности Бога. «Божество неименуемо, – говорит святитель Григорий Богослов. – Не один разум показывает это, но и… мудрейшие и древнейшие из евреев. Ибо те, которые почтили Божество особенными начертаниями и не потерпели, чтобы одними и теми же буквами были записаны и имя Божие, и имена тварей… могли ли когда-нибудь решиться рассеянным голосом произнести Имя естества неразрушаемого и единственного? Как никто и никогда не вдыхал в себя всего воздуха, так ни ум совершенно не вмещал, ни голос не обнимал Божьей сущности».[17] Воздерживаясь от произнесения имени Бога, евреи показывали, что к Богу можно приобщиться не столько через слова и описания, сколько через благоговейное и трепетное молчание…