Александр Ватлин - Австрия в ХХ веке Страница 23

Гитлер эффектно закончил свою речь на митинге перед дворцом Хофбург: «Как вождь и канцлер немецкой нации, я свидетельствую перед историей о вступлении моей родины в германский рейх!» Это импонировало самолюбию большинства австрийцев, уставших от того, что их страна довольствовалась ролью разменной монеты в дипломатическом торге великих держав. Лишь одиночки отдавали себе отчет в том, во что выльется подобное «свидетельство». Немногим из них в самый последний момент удалось покинуть пределы страны, так как сразу же после вторжения были перекрыты ее границы и прекращена выдача паспортов. Уже к вечеру 12 марта в Вену прилетел Генрих Гиммлер с высокопоставленными чинами СС. Захватив в первую голову архивы полицейского управления, его подручные начали широкомасштабную акцию политических чисток. Аресту подвергались не только активисты левых партий, но и их оппоненты из буржуазного лагеря, если они являлись сторонниками независимости Австрии.

13 марта президент Миклос передал свои полномочия Зейс-Инкварту, тот сразу же подписал конституционный закон об аншлюсе. «Австрия является землей Германского рейха» – так звучала его ключевая фраза. Вена отказывалась от федеративного устройства, австрийская армия включалась в состав вермахта. 17 марта в Берлин был переправлен золотой запас страны (более 90 тонн золота). Чтобы придать исчезновению Австрии с политической карты мира легитимную форму, на 10 апреля на всей территории третьего рейха был назначен референдум о ее дальнейшей судьбе.

Нацистское руководство не жалело усилий и средств для того, чтобы достойно подготовить «семейный праздник». В Вену каждый день прибывали поезда с продовольствием из Германии, австрийских детей отправляли в лучшие немецкие санатории. В кратчайшие сроки на всю территорию страны было налажено радиовещание из Берлина, оттуда же прибыло 20 тыс. приемников для организации коллективного прослушивания радиопередач. 26 марта Геринг провозгласил масштабную программу экономической помощи Австрии. Замаскированной частью этой помощи стал обмен валюты: получив за три шиллинга две немецких марки, австрийцы явно остались не в накладе.

В агитацию за аншлюс включились даже бывшие противники нацистского режима, и среди них первый канцлер республики социал-демократ Карл Реннер, а также епископат католической церкви. Ведомство Геббельса издало особую инструкцию о проведении референдума: с раннего утра население следовало будоражить выступлениями оркестров и уличными маршами, чиновники обязывались проголосовать одними из первых (Frühwahl), предусматривалась раздача специальных значков для людей, выходивших с избирательных участков. Наконец, «с трех часов пополудни следует делать устные предупреждения всем не голосовавшим должны делаться с интервалом в полчаса». 99,6 % голосов, поданных за присоединение Австрии к третьему рейху, мало кого удивили как в нем самом, так и за его пределами. «Эти цифры убедили остальной мир в том, что речь идет исключительно об урегулировании семейного спора и вмешательство в него было бы неуместным» (Э. Вейнцирль).

Гитлер направил специального представителя в Рим, но Муссолини уже проглотил горькую пилюлю. Ему пришлось довольствоваться заверениями фюрера, что вопрос о судьбе Южного Тироля не возникнет на повестке дня. «Аншлюс знаменовал собой серьезное поражение итальянской дипломатии и негативно сказался в дальнейшем на роли Италии в Европе» (Э. ди Нольфо). Дуче уже не сопротивлялся вовлечению в военный союз с Германией, понимая, что ему уготована роль младшего партнера. Западные демократии, гаранты Версальской системы, фактически бросили Австрию на произвол судьбы. Лондон и Париж направили германскому МИДу ноты протеста, которые были решительно отвергнуты.

Читатели «Правды» 12 марта не без труда могли найти заметку о «вторжении германских войск в Австрию», так как львиную долю газетной площади занимала стенограмма последнего показательного процесса. Через два дня в газете появился развернутый комментарий произошедшего как «еще одной демонстрации существа и характера политики безудержной фашистской агрессии, проводимой гитлеровской диктатурой». Как советская, так и зарубежная пресса указывала на то, что ее следующей жертвой окажется Чехословакия. Вопрос об аннексии Австрии обсуждался в Лиге наций, но и этот дипломатический шаг не имел сколько-нибудь заметных последствий.

Присоединение Австрии имело чрезвычайно важные геополитические последствия для третьего рейха – ему удалось прорваться в дунайский регион, получить общую границу с Италией и завершить окружение Чехословакии. Аннексия последней во многом повторяла сценарий аншлюса – вновь Гитлеру удалось утвердить приоритет принципа «крови и почвы» перед государственным суверенитетом и историческими традициями. Можно согласиться с мнением ряда историков, что события марта 1938 г., первый выход вермахта за границы Германии, сделали развязывание новой мировой войны необратимым процессом. «Посредством аншлюса Гитлер вытащил краеугольный камень из системы европейских государств» (Л. Рейхольд). Альпийская республика на одно мгновение вновь оказалась в центре мировой истории.

Похоже, что сами австрийцы не почувствовали этого. Позже они предпочитали выставлять себя в роли жертв нацистской пропаганды, но весной 1938 г. подавляющее большинство из них вполне искренне радовалось обретению долгожданной «исторической родины». Их слишком долго убеждали в том, что Австрия нежизнеспособна и сама не в состоянии обрести достойное место в современном мире. Что толкало австрийцев в объятия Гитлера? Вряд ли это были реваншистские настроения и надежды на восстановление старой доброй империи. Их привлекал экономический подъем и преодоление безработицы в новой Германии, динамизм ее внешней политики, подъем национальной культуры и красота пропагандистского оформления.

Прагматикам до мозга костей, перепробовавшим на себе почти все из известных политических режимов, жителям Австрии было все равно, какого цвета окажется новая диктатура. Она открывала перспективу выхода из стагнации и радикальных изменений, давала шанс расправиться с подлинными и мнимыми врагами. Неизжитый антисемитизм, страх перед «заговором красных», чувство превосходства над славянскими соседями – все это делало австрийского обывателя весьма ценным приобретением для нацистского режима.

После аншлюса Австрия превратилась в полигон для претворения в жизнь тех элементов нацистской программы, реализация которых на всей территории Германии представлялась Гитлеру и его окружению нецелесообразной или преждевременной. Этому было несколько причин. Прежде всего, необходимо было в скорейшие сроки сломить сопротивление национальной элиты в политике, бизнесе и силовых структурах. Приверженность последней авторитарным традициям отнюдь не гарантировала ее безболезненной интеграции в нацистское руководство. Ряд австрийских политических деятелей, особенно выходцев из феодальной аристократии, были уверены в том, что новые власти обратятся к ним за помощью и поддержкой. Они жестоко просчитались – Гитлеру не нужны были союзники, его режим требовал абсолютного подчинения.

Наряду со сторонниками корпоративного государства в Австрии сохраняли достаточно сильные позиции и принципиальные противники фашизма – как итальянского, так и германского. В их число входили активисты рабочего движения, находившиеся на полулегальном положении, лидеры профсоюзов, либеральные публицисты. Сюда же можно отнести и часть католического клира, готовую бороться за сохранение самостоятельности церкви даже в условиях тоталитарной диктатуры. Сценарии аншлюса, подготовленные в Берлине, свидетельствовали о страхе их творцов перед массовым политическим протестом и ориентировали ведомство Гиммлера на скорейшее проведение превентивных репрессий. Значительная роль евреев в экономической жизни и средствах массовой информации Австрии являлась еще одним фактором, породившим особые меры в процессе унификации этой страны. К стремлению поскорее завладеть рычагами общественного контроля примешивалось желание использовать еврейскую собственность для вознаграждения «старых борцов» и активных сторонников нового режима.

Для скорейшего включения австрийских предприятий в экономику Германии были необходимы как унификация правовой базы их деятельности, так и пересмотр директивных показателей нацистской четырехлетки. Страна была втиснута в рамки «вынужденной модернизации полуколониального типа» (Ф. Вебер), ориентированной на войну. Не считаясь с затратами, новые хозяева экономики бросили все силы на разработку полезных ископаемых, которых так не хватало самой Германии. Были заложены заводы по производству стали и алюминия, резко выросла нефтедобыча, началось проектирование ряда мощных гидроэлектростанций в Альпах. В то же время сворачивались традиционные отрасли промышленности, которые экспортировали бытовую технику и предметы потребления в соседние страны Восточной Европы.