Александр Ватлин - Австрия в ХХ веке Страница 24

Для скорейшего включения австрийских предприятий в экономику Германии были необходимы как унификация правовой базы их деятельности, так и пересмотр директивных показателей нацистской четырехлетки. Страна была втиснута в рамки «вынужденной модернизации полуколониального типа» (Ф. Вебер), ориентированной на войну. Не считаясь с затратами, новые хозяева экономики бросили все силы на разработку полезных ископаемых, которых так не хватало самой Германии. Были заложены заводы по производству стали и алюминия, резко выросла нефтедобыча, началось проектирование ряда мощных гидроэлектростанций в Альпах. В то же время сворачивались традиционные отрасли промышленности, которые экспортировали бытовую технику и предметы потребления в соседние страны Восточной Европы.

Достаточно радикальный характер носила и перестройка административного аппарата. В Австрии были опробованы методы управления и контроля, которые применялись на присоединенных территориях в ходе следующего этапа гитлеровской агрессии. В то же время нацистское руководство пыталось сохранить за Веной и Зальцбургом приоритет центров «арийской культуры», не жалея для этого средств и усилий даже в годы мировой войны. Австрийские Альпы вновь превратились в Мекку для организованных туристов из Германии, начался отбор произведений изобразительного искусства для гигантского музея в Линце, находившегося под личным патронажем самого Гитлера.

Преобразования, растянувшиеся в третьем рейхе на несколько лет, в Австрии были проведены за несколько месяцев. Уже осенью 1938 г. в связи с присоединением судетских земель были изменены ее границы. Вскоре из политического словаря вообще исчезло понятие «Австрия» – 14 апреля 1939 г. вместо нее появилась Восточная провинция (Ostmark). Во главе провинции стоял имперский наместник (Reichsstatthalter) с огромными полномочиями. В 1942 г. на месте бывшей Австрии появилось семь административных округов (Alpen-und Donau-Reichsgaue).

Почувствовав запах теплых местечек, весной 1938 г. в Вену потянулись функционеры среднего звена из Германии. Вскоре там развернулась настоящая «битва за кормушку» (Г. Ягшиц). Присланный из Берлина и подчиненный лично Гитлеру рейхскомиссар Йозеф Бюркель сумел оттеснить лидера местных нацистов Зейсс-Инкварта на второй план. Пришельцы не скрывали своих планов и настроений. Официальный орган СС в марте 1938 г. выражался еще достаточно осторожно: «Вскоре за спиной каждого действующего и бездействующего австрийца окажется пруссак, который не поскупится на жесткие упреки, если работа не заладится».

В венских кафе недовольно зашептали о нашествии варягов, об окончательной победе чужеземцев над наследниками Марии Терезии. Позже, в годы войны австрийцы утверждали, что их считают пушечным мясом и специально бросают на самые опасные участки фронта. Новейшие исследования свидетельствуют о том, что подобные утверждения являлись ложью во спасение. Режим опирался на местные кадры. Только в Вене насчитывалось около 100 тыс. партийных активистов и функционеров разного ранга, всего за 1938-1945 гг. более 700 тыс. австрийцев (каждый десятый!) вступили в ряды НСДАП. Этот факт подтверждают и итоги микроисследований. Так, в венском гестапо в 1938 г. работало 95 % австрийцев, к концу войны этот показатель сократился до 80 %.

Именно они, прекрасно знакомые с местной спецификой, а отнюдь не пришельцы стали проводниками массовых репрессий в своей стране. В течение марта было арестовано около 70 тыс. подлинных и мнимых противников нового режима, 1 апреля из Вены направился первый транспорт с узниками в баварский концлагерь Дахау. Среди них преобладали высокопоставленные деятели австрийского государства, канувшего в небытие. Вскоре неподалеку от Линцав Верхней Австрии появился концентрационный лагерь Маутхаузен, через который прошло около 200 тыс. человек – деятелей оппозиции, участников сопротивления, военнопленных. Более половины из них погибло от голода и непосильной работы, было замучено эсесовцами или отравлено в газовых камерах. К 1945 г. на территории Австрии существовало 49 концлагерей.

Если по политическим противникам гестапо наносило точечные удары, то в отношении евреев правящий режим искал тотальное решение. Антисемитская пропаганда попадала в Австрии на благодатную почву. Как и в Германии, на счет евреев относили и поражение в первой мировой войне, и неурядицы республиканского правления, и всеобщее падение нравов. Свой вклад в разжигание вражды вносили и проповеди католического клира, требовавшего «административными и законодательными мерами возвести плотину против духовного сора и аморальной нечисти, которыми преимущественно евреи грозят затопить весь мир» (эпископ Иоганн Гфелльнер в 1933 г.). Хотя доля евреев в Вене не превышала 10 %, в их руках была сосредоточена практически вся адвокатская практика, издание газет и банковское дело. Еврейская община поддерживала корпоративное государство Дольфуса и финансировала Отечественный фронт, что не добавляло ей популярности в массах.

Венские обыватели весной 1938 г. наслаждались унижением евреев, которым вручали щетки и заставляли скрести городские мостовые. Евреи были лишены права участвовать в референдуме 10 апреля 1938 г., изгнаны со своих постов в государственных и образовательных учреждениях, в армии и полиции. Только в Вене они покинули 70 тыс. квартир. Активисты нового режима спешили использовать представившийся им шанс обогащения. В рамках «ариизации хозяйственной жизни» было закрыто и продано за бесценок 7 тыс. еврейских предприятий. Внешне это выглядело вполне революционно – близкие нацистам представители персонала изгоняли хозяина и брали управление в свои руки. Собственность еврейской общины в Австрии, оценивавшаяся в 10 млрд рейхсмарок, полностью поменяла своих владельцев.

В ночь с 9 на 10 ноября 1938 г. по всей территории третьего рейха прошла волна погромов. Только в Вене сгорели 42 синагоги, были разграблены оставшиеся еврейские магазины, около 4 тыс. евреев арестовано и отправлено в Дахау. Именно в австрийской столице началась деятельность печально известного ведомства Адольфа Эйхмана «по организации еврейской эмиграции». На самом деле оно занималось изгнанием и экспроприацией. Богатые должны были оплачивать расходы по выезду за рубеж бедных евреев. Бесхозные вещи оценивались в смешные суммы и тут же попадали к родственникам партийных бонз.

К моменту аншлюса в Австрии проживало около 200 тыс. евреев, две трети из них, в основном состоятельные люди, смогли эмигрировать за границу. После 1941 г. 67 тыс. остававшихся евреев были депортированы в Польшу и Прибалтику, из них дожило до конца войны не более двух тысяч человек. Следует помнить, что наряду с евреями под прицел нацистского режима попадали и другие социальные и этнические группы. Погибло более половины из 11 тыс. австрийских цыган. С 1940 г. началась реализация программы эвтаназии, жертвой которой на территории Австрии стало не менее 5 тыс. неизлечимых больных. Позже десятки тысяч военнопленных, тысячи насильственно угнанных рабочих из стран Восточной Европы также нашли свою смерть на австрийской земле.

Новые власти не решались проводить политику сплошных репрессий по отношению к католической церкви, отдавая себе отчет в том, какое влияние она имеет на своих прихожан, особенно в сельской местности. Церковным иерархам пришлось поделиться собственностью, они перестали получать свою долю налогов, в школах было прекращено преподавание закона божьего. Австрийцы получили разрешение на повторный брак, что также нанесло удар по католическим канонам. Около 800 священников, пытавшихся сопротивляться нововведениям, были отправлены в концлагеря. Но в целом церковь продолжала рассматривать себя как опору режима, благословив, в частности, войну на Востоке как «крестовый поход против большевизма».

Большинство австрийцев не догадывалось ни о репрессиях, ни о стратегических целях гитлеровского режима. Их объединяло чувство сопричастности к большому делу, вполне устраивала ускоренная модернизация страны. Экономический подъем (рост валового внутреннего продукта в 1938-1939 гг. достигал 13 %) привел к ощутимому росту уровня жизни городского населения, хроническую безработицу сменила нехватка рабочей силы. Вновь стали расти темпы жилищного строительства. Власти всячески превозносили преимущества немецкой системы социального страхования, демонстрировали отеческую заботу о трудящихся. Свою долю общественных благ получили и австрийские крестьяне, ставшие частью «имперского продовольственного сословия».

Труднее всего было завоевать симпатии художественной интеллигенции, предпочитавшей сохранять дистанцию по отношению к нацистскому режиму. Мало помогали даже такие проверенные приемы, как литературные премии, певческие фестивали, организация художественных мастерских. Бальдур фон Ширах, ставший в 1941 г. наместником Восточной провинции, в начальный период своего правления пытался выступать в роли покровителя муз, но не снискал себе симпатий венской богемы. Во многом это было связано с общностью культурно-политических установок «австрофашистов» и нацистов – «и те и другие боролись против духовного большевизма и асфальтового искусства модернистов, противопоставляя ему искусство народное, направленное против элит и их авангардизма» (Э. Ханиш).