Александр Зиновьев - Русский эксперимент Страница 4

П: Я не пенсионер.

Ф: Проходи молча там, где проходят пенсионеры. Вид у тебя для этого вполне подходящий.

П: Спасибо за комплимент!

Ф: Не обижайся! Ты же не собираешься тут жениться?! Впрочем, это не проблема. Желающих молодых и красивых женщин выйти замуж за иностранца тут более чем достаточно. Стоит только намекнуть. Газеты и журналы не покупай! Я некоторые выписываю, а наиболее интересные буду для тебя покупать я сам. В «кабинете» найдешь подшивки «Правды», «Завтра», «Независимой газеты» и других.

П: На это же у тебя уходит куча денег!

Ф: Не могу отказаться от старой привычки.

Оставшись один, Писатель начал просматривать лежавшие на столе газеты. В одной из них он прочитал следующее:

Москва посткоммунистическая

Москва превратилась в центр огромной финансовой империи. Новым символом ее могущества стала уже не идеология и сила административного диктата, а власть денег. Московские банки теперь контролируют почти всю российскую экономику. Здесь сосредоточено около 75 процентов капиталов страны и большинство контрольных пакетов акций крупных приватизированных предприятий. Половина крупнейших банков находится в Москве.

Верхнюю часть московского айсберга власти образуют государственные структуры (президент, правительство и т.д.), а «подводную» часть (фундамент) властной пирамиды образует административно-финансовая группа. В руководящее ядро последней входят члены московского правительства и президенты ряда крупных банков, обслуживающих городской бюджет. Московская группа опирается на кланы чиновников префектур и муниципальных округов, а также на предпринимательские структуры банковского, торгового и строительно-транспортного комплекса. У нее идеология не является системообразующим фактором. Она привлекает к себе на службу как коммунистов, так и демократов.

Огромные деньги и свобода торговли неузнаваемо изменили облик Москвы, превратили ее в город социальных контрастов, в своего рода «латиноамериканский квартал» России. Первоначальная базарная стихия уже упорядочена в пестроту торговых палаток, магазинов и рынков. Появились банки, казино, биржи. Куда ни бросишь взгляд, повсюду реклама, реклама, реклама. Причем — на западных языках, в основном — на английском. И вывески иностранных фирм, число которых в Москве — многие тысячи.

Запах денег притягивает в Москву не только предпринимателей и банкиров, но и преступников. Москва превратилась в «горячий цех» по переплавке чиновников, бизнесменов, финансистов и главарей преступных организаций в «новых русских» — в миллионеров и миллиардеров.

В Москве правит не всенародно избранное правительство, читал Писатель в другой газете, а уголовный мир, воры, мафия, которая сегодня душа в душу живет с городской администрацией. Они так тесно переплелись, что порой не различишь, где одни, а где другие. По сути дела, режим московский и российский и есть тот самый прародитель, который дает жизнь преступности. Истоки преступности в самой природе нынешнего режима.

Больше всего Писателя поразила реклама в газетах. Когда на Западе он просматривал русские газеты, он их игнорировал, как игнорировал рекламу в западных средствах массовой информации и на улицах. А тут уклониться от нее было нельзя. Тут она нагло, цинично, обнаженно вылезала на первый план как лицо, образ мыслей, психология и претензия на будущее господ нового, посткоммунистического общества. Не информация о политической системе, экономических «преобразованиях» и прочих следствиях «второй революции» окончательно убедили Писателя в реальности краха русского коммунизма, а именно рекламные страницы этих газет, собранных всего за несколько дней.

Так вот ты куда приехал, подумал писатель. Не на семь, а на семьдесят шесть лет назад! Только еще хуже и безнадежнее. Положение в России определяется Москвой, а Москва превратилась в мощный оплот западной колонизации и внутренней контрреволюции. Колонизаторы и коллаборационисты держат в своих руках все силовые рычаги власти, финансы, массмедиа. Они вооружены и готовы убивать всех, кто сопротивляется их власти. Им противостоит безоружный, деморализованный, разобщенный и одураченный «народ». Оппозиция больше всего на свете боится внепарламентских мер борьбы. Даже коммунисты хотят добиться смены власти мирным, ненасильственным путем. А мирным путем правящая клика власть не отдаст ни при каких обстоятельствах. Слишком многое поставлено на карту. Слишком много Запад вложил средств и усилий в создание этого режима, чтобы допустить его мирную ликвидацию.

Пятнадцать лет назад он написал статью о Москве. В ней были такие слова. За годы советской власти Москва перестала быть национально русским поселением. Представители многочисленных национальностей страны заполонили ее, стараясь занять наиболее выгодные позиции в ней и любыми путями наживаться. Из них образуются мафиозные группы уголовного и полууголовного характера, срастающиеся с правящими слоями. Плюс к тому огромное число приезжих. Они приезжают в Москву по делам службы, учиться, за продуктами, посудой, одеждой, мебелью и прочими предметами быта, спекулировать, продавать фрукты и овощи, развлекаться. Они стали постоянным фактором жизни города. Наконец, иностранцы. Число их в Москве довольно велико, и влияние на образ жизни ощутимо. Хотя русские пока в большинстве, они в гораздо большей мере испытали на себе влияние других народов, чем последние — влияние русских. Этому способствовали отсутствие национальной солидарности у русских и политика властей, вследствие которой русские оказались самыми бедными, страдающими и разобщенными среди других народов Советского Союза.

В Москве формируется новая, наднациональная общность людей, общество второго уровня по отношению к остальной стране, своего рода сверхобщество, — Московия. Оно стало метрополией новой, советской империи. Подчеркиваю, не Россия, а именно Московия стала имперской силой Советского Союза. Россия же стала зоной колонизации для Московии в большей мере, чем другие республики.

И вот та Московия, зарождение которой он отметил пятнадцать лет назад, родилась. Но как и в каком виде?! Вовсе не как общество второго уровня в рамках коммунизма, а как общество антикоммунистическое, как продукт разгрома коммунизма. В российских условиях любые идеалы реализуются как уроды и чудовища.

Отложив газеты, Писатель оглядел полки с книгами. Увидел свои книги. Это его тронуло. Где философ смог их раздобыть, если они лишь в немногих экземплярах попадали в Россию, причем — нелегально даже в горбачевские годы. Когда с них сняли запрет, они стали библиографической редкостью. А о переиздании их и думать нечего. Заинтересованных в их издании ничтожно мало. И они не имеют средств. А таких, для кого появление его книг нежелательно, пруд пруди, и они имеют силы и средства помешать их изданию. Одним словом, для него все осталось, как в брежневские времена. Даже еще хуже, ибо создана видимость свободы.

Он достал с полки одну из своих книг, изданных в первые годы эмиграции на Западе. На обложке была помещена краткая справка об авторе.

Человек из Утопии

Родился в 1923 году в бедной крестьянской семье. В 1929 году семья бежала от голода из деревни. Пристроились в Москве. Жили в ужасающей бедности, как и большинство русских людей в те годы. Отец работал на заводе, умер во время войны в Сибири, куда был эвакуирован завод. Мать работала уборщицей, умерла. Брат и сестра погибли во время войны с Германией. Автор окончил в 1941 году среднюю школу. В 1941–1945 годы служил в армии, участвовал в войне с Германией. Дважды ранен. Награжден орденами и медалями. В 1944 году вступил в КПСС. В 1945 году демобилизовался из армии. В 1945–1953 годы учился в университете и в аспирантуре, защитил кандидатскую диссертацию. С 1954 года работал в исследовательских учреждениях и высших учебных заведениях. С 1960 года доктор наук, с 1962-го — профессор. Опубликовал ряд книг и множество статей, некоторые из них получили известность в профессиональных кругах на Западе и переведены на западные языки. В 1977 году написал работу, в которой обосновал приближение кризиса советского общества. Послал ее в ЦК КПСС и в Президиум Академии наук СССР. Работа была оценена как клевета на советское общество и как не имеющая научной ценности. Работа попала в «самиздат», была издана на Западе, переведена на 20 языков, стала бестселлером. За это автор был исключен из КПСС, уволен с работы, лишен ученых степеней и званий, лишен наград, включая военные. В 1978 году был выслан на Запад и лишен советского гражданства. Разведен. Детей не имеет.

Потом печатались и другие краткие и длинные биографические справки о нем. Печатались многочисленные статьи и даже книги о его творчестве, о нем самом, о его жизни и взглядах. Но ни в одной из них не било сказано самое главное: то, что он был существом из Утопии, причем — как из Утопии, обещанной идеологами, так и из реализовавшейся в России.