Георгий Бабат - Магнетрон Страница 10

Каждый год сюда на практику из различных втузов и университетов Советского Союза приезжали студенты. Многие из них, получив звание инженера, оставались работать на заводе. Тут можно было встретить выпускников из Москвы, Харькова, Киева, из Новочеркасска и далекого Томска.

Начальник лаборатории Аркадий Васильевич Дымов был человек еще тоже сравнительно молодой: он окончил институт в 1925 году.

Из старшего поколения, получившего образование до Октябрьской революции, здесь работал только профессор Петр Андреевич Болтов — заведующий химическим отделением.

Лаборатория подразделялась на отделы и бригады.

По направлению Студенецкого Веснин поступил в бригаду промышленной электроники. Здесь разрабатывали выпрямители для зарядки аккумуляторов, прерыватели для электросварки, регуляторы, стабилизаторы и тому подобные устройства.

Старшим инженером бригады был веселый молодой человек двадцати пяти лет — Михаил Григорьевич Муравейский. Намечавшееся брюшко пока еще не портило его крупной, статной фигуры, а лишь придавало солидность, выгодно отличавшую его от сверстников. Он не курил, но в кармане его щегольского пиджака всегда лежал серебряный портсигар, наполненный хорошими конфетами. Михаил Григорьевич раскрывал этот портсигар, угощая тех, кого он называл полезные человечки.

С 1930 по 1935 год существовала карточная система, и если случалось, что в рабочих кооперативах по карточкам выдавали конфеты, то это была влажная слипшаяся карамель или пахнущие тройным одеколоном леденцы.

Шоколадные конфеты, наполнявшие портсигар старшего инженера бригады промышленной электроники, были в те годы редкостью.

Несколько месяцев назад, когда Веснина перевели из цеха в лабораторию, Муравейский встретил нового сотрудника весьма радушно и тут же предложил ему заняться проектом небольшого высоковольтного выпрямителя для Детскосельской ионосферной станции. Технические условия на этот выпрямитель были составлены заказчиком очень подробно, но назначения аппарата Муравейский не знал.

— Честно говоря, поработать над этим проектом должен был бы я сам. Но я уступаю это ответственное задание именно вам, для того чтобы вы сразу почувствовали себя здесь, на новом для вас месте, как дома. Кроме того, — добавил конфиденциальным тоном Муравейский, — сказать по правде, у меня есть одна приватная работенка по довольно выгодному трудовому соглашению, и все ближайшее время я буду очень занят. Помогите мне с выпрямителем, а я вам, со своей стороны, тоже всегда пойду навстречу.

Тут Михаил Григорьевич достал портсигар и произнес свое неожиданное для новичков:

— Прошу вас, курите!

Веснин, который уже готов был заявить, что не курит, улыбнулся и взял конфету.

В течение четырех месяцев Веснин выполнял в бригаде Муравейского отдельные мелкие задания: испытывал лампы, рассчитывал детали. Так проходили дни за днями: сегодня — одна работа, завтра — другая.

Молодой инженер добросовестно выполнял каждое из очередных заданий. Но он не получал полного удовлетворения от своего труда. Самой крупной работой Веснина в этот период был проект выпрямителя для ионосферной станции. Назначение этого выпрямителя ему так и не удалось выяснить. Чертежи были закончены, когда Муравейский находился в отпуске. Поэтому чертежи направили в цех, в производство, за одной лишь подписью Веснина.

А там опять пошли мелкие задания.

Веснин все искал главное, основное, что дало бы направление и смысл маленьким, преходящим каждодневным делам. Встреча с Рубелем направила в новое русло огромный запас энергии молодого человека, дала выход его жажде большого дела.

Оставив свой чемодан в проходной, Веснин пошел в лабораторию. Ему не терпелось поделиться с Муравейским своими мыслями.

Бригада промышленной электроники помещалась на втором, этаже лабораторного корпуса. Она занимала длинный зал, разделенный на две части рядом колонн.

В конце зала стеклянная перегородка отделяла маленький кабинет — «аквариум», как его называли сотрудники лаборатории.

Открыв дверь аквариума, Веснин приветствовал Муравейского. Тот сидел спиной к двери в своем вращающемся кресле. Напротив него, за тем же столом, Веснин увидел двух незнакомых девушек.

— С приездом, Володя! — повернулся Муравейский. — Знакомьтесь. Это наше будущее, наша смена.

Обе девушки — студентки Московского энергетического института, присланные в лабораторию завода на практику, — одновременно встали перед Весниным, как младшие перед старшим.

— Веснин, — представился он, поочередно пожав девушкам руки.

— Наталья Волкова, — отозвалась одна.

— Валентина Розанова, — произнесла другая.

И обе они остались стоять, очевидно дожидаясь, пока сядет Веснин.

— Садитесь, — милостиво разрешил Муравейский.

Девушки сели спиной к окну.

Яркий свет стоящего уже низко солнца зажег пушистые рыжеватые волосы Наташи.

«Таким сиянием и на фоне такого синего неба, — подумал Веснин, — художники в старину окружали головы ангелов и херувимов. Но лицо у этой девушки слишком лукаво для ангела».

Темноволосая Валя рассматривала, или делала вид, что рассматривает, диаграммы, висящие на боковой стене. Свет из окна играл в янтарях ее ожерелья, и на тонкую, совсем еще детскую шею ложились золотистые блики.

— За время работы у нас, милые девушки, — ораторствовал Муравейский, — вы должны приобрести производственные навыки, составить себе ясное представление о своей будущей профессии. И основное — это умение взять правильный тон. Вот, например, несколько лет назад пришла к нам на завод только что окончившая высшее учебное заведение инженер Степанова Нина Филипповна. Ей удалось сразу завоевать авторитет у рабочих, она хорошо справлялась со своим делом в одном из так называемых «трудных» цехов, а теперь, когда ее перевели в лабораторию, прекрасно сработалась с новым коллективом, с нами.

Веснин обратил внимание на мимолетные взгляды, которыми обменялись девушки. Он сам едва не рассмеялся, когда Муравейский произносил свое торжественное «с нами».

— Возьмем другой случай, — продолжал свою проповедь Михаил Григорьевич, — инженер Зинаида Никитична Заречная. Поначалу, от неуверенности в своих силах, видя, что не разбирается в производстве, она растерялась, выпустила инициативу из своих рук и даже дошла до того, что начала заискивать перед рабочими. Уважение к молодому инженеру так упало, что ее стали называть не собственным именем, а прозвищем — Азида Никилинична. Пришлось ее освободить от занимаемой должности, поручить ей работу меньшего объема и масштаба.

— Азида Никилинична… — вмешался Веснин, — простите, Зинаида Никитична… способный инженер-химик. И если ее перевели на другую работу, то в этом нет ничего унизительного.

— Хотите взять слово? — поинтересовался Муравейский. — Не возражаю.

— Мне хотелось бы с вами серьезно поговорить.

— Девушки, — строго глядя на них, произнес Михаил Григорьевич, — о народнохозяйственном и оборонном значении работ, проводимых в нашей бригаде, я поговорю с вами в следующий раз. На сегодня будем считать аудиенцию законченной. Сейчас с этим товарищем у нас будет узко производственное, сугубо конфиденциальное совещание.

Студентки вышли из кабинета. Они шли по лаборатории, взявшись за руки, старательно обходя столы и стулья. Муравейский поглядел им вслед и вздохнул.

— Десять против одного: рыженькая выйдет замуж, еще не защитив диплома, а другая найдет себе мужа в первый же год работы. Не обидно ли, Володя, что мы с вами должны будем посвятить столько драгоценных часов своего рабочего времени этим двум будущим домашним хозяйкам?

— Миша, знаете, когда на крейсере началось испытание среднего калибра, все заволокло туманом…

— И какой-нибудь старый моряк, — перебил Веснина Муравейский, — рассказал вам про Ютландский бой. Десять против одного!

— Откуда вы знаете?

— Это не должно вас обескураживать. Полгода назад на заводе происходил слет потребителей. В перерыве, как сейчас помню, такой красномордый, белобровый морской волк бредил за кружкой пива о лучах, которые пройдут через туман и облака.

Веснин почувствовал, что очень устал. Он опустился на стул. Значит, Рубель говорит всем одно и то же, как граммофон…

Муравейский взглянул на часы и, увидев, что до звонка осталось всего двадцать минут, стал приводить свой стол в порядок, готовясь к уходу.

Веснин сидел молча, насупившись. Но постепенно лицо его прояснилось, и он засмеялся.

— Что это вы?

— Я вспомнил, как уговаривал своих ребят, когда работал комсомольским организатором, — ответил Веснин. — Вызову, объясню задание и обязательно прибавлю: «Смотри не подкачай, я ведь потому тебе это поручаю, что очень на тебя надеюсь. Знаю, не подведешь». И таких надежных у меня было одиннадцать человек, вся моя организация. Но говорил это каждому в отдельности и по секрету.