Василий Вишняков - Танк, обогнавший время Страница 6

Михаил Ильич закончил свою речь с воодушевлением, сменившим первоначальное тревожное настроение. Вопросов не было. Конструкторы сидели тесной группой, молчаливые, может быть, даже подавленные свалившейся на них ответственностью. Закрывая совещание, Михаил Ильич вместо обычных слов «ну, а теперь за работу, товарищи» веско и требовательно сказал:

- Думайте все!

Глава четвертая.

Будем делать новый танк

До поздней ночи светились окна в небольшом, примыкавшем к опытному цеху особняке КБ. Здесь в тесных комнатах второго этажа, соединенных, как отсеки в общем вагоне, сквозным проходом без дверей, началась напряженная работа. Каждое утро первым в КБ появлялся Михаил Аршинов. В его «отсеке» подоконники и стол были уставлены склеенными из фанеры макетами корпуса нового танка. Макеты были разной величины и формы, но у всех без исключения лобовые и кормовые листы располагались наклонно, под острыми углами, а башня напоминала усеченный конус. Верхние бортовые листы над гусеницами тоже шли с наклоном к башне, и корпус в целом имел красивую обтекаемую форму.

Макеты всем нравились, Аршинова хвалили, но он ходил мрачный и молчаливый, не решаясь даже с товарищами поделиться мучившей его грандиозной идеей - создать непоражаемый корпус. Бронебойный снаряд имеет свойство рикошетировать - это всем известно. При каких условиях это происходит? Глубоко изучив этот вопрос, можно найти такую форму корпуса, при которой снаряды будут отскакивать от брони или скользить по ней, оставляя лишь царапины… Аршинов засел за книги по баллистике и стрельбе, доселе ему мало знакомые. Ездил в университет на кафедру математики, где сумел заинтересовать своей задачей какого-то «молодого гения». Погрузившись в этот омут, Аршинов не замечал, как убегают часы и дни, ничего не прибавляя к уже найденному и сделанному.

Михаил Ильич, державший в поле зрения работу каждого конструктора, как-то поздно вечером, когда все разошлись уже по домам, подошел к Аршинову, сидевшему в своем «отсеке» за столом в мрачной задумчивости.

- Над чем бьешься, тезка? Давай обсудим вместе.

- Ничего не получается, Михаил Ильич, - уныло сказал Аршинов. - Угол встречи снаряда с броней должен быть не больше двадцати градусов. Кроме того, влияет взаимная твердость брони и снаряда и сила удара, которая зависит от массы и скорости снаряда и от дистанции стрельбы. Слишком много переменных величин. Расчет получается очень сложным.

- А что дает этот расчет? Нужен ли он?

- Без него не сделать непоражаемый корпус.

- Непоражаемый? В каком смысле?

Михаил понял, что проговорился, выдал раньше времени свою заветную идею. Но отступать было уже поздно.

- Корпус, от которого пули и снаряды будут рикошетировать, - недовольно сказал он, сурово хмурясь.

- Для этого надо так расположить броню, чтобы угол встречи в любом случае был не больше двадцати градусов.

- В любом случае? Вы серьезно думаете, что это возможно?

- А что же тут несерьезного? - начал сердиться Михаил. - Изякович берется найти такую поверхность расчетом. Возможно, что образующей будет не прямая линия, а кривая второго порядка, например парабола…

- И сколько же Изякович собирается считать? Год? Может быть, два? А мы будем ждать его решения?

- Сколько надо, столько и будет считать, - окончательно рассердился Аршинов. - Вы из меня дурака не делайте. Один такой умник пытался, да ничего не вышло. И у вас не выйдет!

- У меня не было и нет таких намерений. Давайте соберем совещание, обсудим, посоветуемся.

- Идите вы с вашими советами… знаете куда, - закусил удила Михаил. - Сам знаю, что делать, и в советах не нуждаюсь!

Михаил Ильич посмотрел внимательно на искаженное гневом лицо Аршинова, на его растрепанную шевелюру и воспаленные бессонницей злые глаза… И, ни слова не сказав, повернулся и пошел к выходу.

Обдумав происшедшее, он на другой день утром подошел к Аршинову (который, кажется, так и не уходил домой и просидел всю ночь в своем «отсеке»).

- Извини, Миша, я был неправ, - мягко сказал он. - Ленин учил, что в принципиальных вопросах надо отстаивать свою точку зрения до конца. А это принципиальный вопрос. Поэтому я прошу тебя еще раз спокойно и ясно изложить свою позицию. Что и как ты планируешь сделать по корпусу? Каким ты его видишь?

Михаил молчал, потрясенный тем, что перед ним извинился человек, который старше его и по возрасту, и по должности, коммунист, орденоносец, видный работник, которому к 7 Ноября прислал поздравление сам нарком Ворошилов! Извинился перед ним, нечесаным грубияном, у которого за плечами ничего нет, кроме скандалов. Он готов был заплакать и молчал, терзаясь поздним раскаянием и думая: «Есть же такие люди… Да я… в огонь и в воду… Душу отдам».

Не дождавшись ответа, Михаил Ильич спокойно и твердо, как окончательно решенное сказал:

- Сейчас надо сделать вот что… Срочно подготовьте эскизы мишеней из лобовых листов, сваренных под разными углами. Организуем огневые испытания. Это я беру на себя. Работу проведем вместе с артиллеристами, это по их части. Рикошетирование, конечно, будет, но надо оценить его количественно и определить, какие углы наклона брони являются наиболее выгодными. Расчеты тут вряд ли что дадут, мы определим это практическим обстрелом. Важно определить, собственно, лишь угол наклона верхнего лобового листа. Достаточно, если испытаем три варианта: угол к вертикали 30, 45 и 60 градусов. По результатам испытаний и выработаем оптимальную форму корпуса. Размеры уточним в ходе общей компоновки танка. Вы согласны?

Конечно, Михаил был согласен. Через неделю он отбыл на заводской полигон в Малиновку, куда артиллеристы доставили мишени и 45-миллиметровую пушку. На полигоне загремели выстрелы.

Вопрос с двигателем для нового танка решился легко, хотя простым он не был. Еще несколько лет назад на заводе по особому заказу разработали мощный дизельный двигатель В-2. Строился он как авиационный, но авиаторы от него отказались, сказали, что тяжеловат, и, очевидно, нашли что-то получше (в смысле, полегче). Тогда-то и возникла идея (не выбрасывать же на ветер затраченные средства) использовать В-2 для танков. Поставили его на танк БТ-7 (так и появился опытный образец БТ-7М). Двигатель был двенадцатицилиндровый, компактный (цилиндры располагались двумя наклонными рядами, образуя подобие латинской буквы «V»), танкистам нравился, но… часто подводил, выходил из строя. Большой беды в том не было, каждый новый двигатель поначалу барахлит, а потом его доводят и заставляют трудиться как следует, без подвохов. Но В-2 доводке поддавался трудновато, время шло, а он продолжал огорчать конструкторов. В конце концов, конечно, поддался бы, но пошли разговоры о том, что ставить пятисотсильный дизель на легкий танк вроде бы ни к чему. Кто-то на ответственном совещании сказал, что такая конструкция напоминает ему муху с пропеллером. Раздавались и принципиальные возражения, из которых едва ли не самым веским считалось то, что на всех зарубежных танках ставятся бензиновые моторы. Танки с дизелем потребуют особого обеспечения горючим, не смогут при необходимости воспользоваться бензином со складов противника…

А преимущества? Танки с дизельным двигателем менее пожароопасны, ибо дизельное топливо не столь легко воспламеняется, как пары бензина. Дизель экономичнее бензинового мотора, ибо расходует меньше топлива на единицу мощности. А значит, при той же емкости топливных баков запас хода у танка с дизельным двигателем будет больше. Дизель проще по конструкции, не нуждается в сложной и довольно-таки капризной системе зажигания с ее свечами, бабиной, прерывателем, распределителем и высоким напряжением. В дизеле топливо впрыскивается в нагретый от сжатия поршнем воздух и воспламеняется само, без искры. Что еще? Дизельное топливо дешевле и в смысле ресурсов менее дефицитно, чем бензин. Проанализировав все это, Михаил Ильич пришел к твердому выводу - дизель предпочтительнее. Танковым двигателем в перспективе должен стать дизель. Пусть пока его не признают и бракуют как гадкого утенка, но придет время и все увидят, что это прекрасный лебедь… Поэтому на новый танк - только дизель В-2.

Машина потяжелела, в перспективе возможно дальнейшее усиление брони, и пятисотсильный В-2 для нее как раз то, что надо. Кстати, это активизирует и ускорит его доводку.

Двигателистам Степину и Шехерту оставалось только разработать крепления В-2 в танке и «втиснуть» в корпус трубопроводы, насосы и баки его систем. Работа у них шла дружно, без ЧП. Не возникло особых трудностей у вооруженцев - вооружение оставалось таким же, как у БТ-7 (45-миллиметровая пушка и пулемет ДТ); вносились лишь некоторые изменения в чертежи, главным образом крепежных узлов. «Ходовики» трудились над усилением подрессоривания, или так называемой «подвески», ориентируясь в основном на хорошо зарекомендовавшие себя узлы и агрегаты ходовой части БТ-7. Не очень волновали Михаила Ильича и вопросы общей компоновки, так как схема ее, принятая на БТ, выдержала проверку временем и вполне могла быть принята и для нового танка.