Александр Мазин - Мастер текста Страница 11

Безупречный язык – это умение мастера поставить единственно нужное слово в предназначенное ему место.

И еще: уровень владения языком должен соответствовать уровню решаемой задачи.

Вы должны знать, что вы можете. И не ставить неразрешимых задач. В том числе и в области языка. Я понимаю, что это трудно сделать самостоятельно. Но это очень-очень важно: знать уровень собственных возможностей. Например, я никогда бы не рискнул затевать такую многолинейную, многоуровневую и многоходовую комбинацию, как это сделал Джорж Мартин в «Игре Престолов». Я точно знаю, что не справлюсь. А вот работать с языком на более глубоком уровне я могу… Но не делаю этого, потому что тогда моя «производительность» снизится в несколько раз, а позволить себе писать по одной книге в два-три года я не могу уже по другой причине, вполне объективной: уменьшение дохода от книг вынудит искать другие способы заработка и, как следствие, меньше времени останется на писательство. И вот уже не одна книга в два года, а одна – в четыре. А за четыре года на поле успеют выйти другие авторы, которые, нет, не вытеснят меня из умов и сердец, но с полок немногочисленных ныне книжных магазинов «уберут» наверняка. И та самая книга, которую вынашиваешь и выстраиваешь многие годы так и остается неизданной.

Соразмеряйте свои силы и возможности с уровнем задачи. Начинающий пианист, способный более-менее симпатично сыграть первые тридцать сорок тактов Лунной сонаты, должен на этих тактах и остановиться. Иначе гениальное произведение Бетховена превратится в набор раздражающих слушателя звуков.

Так же, как и музыкантов, у писателей разная степень одаренности. У кого-то абсолютный слух и абсолютная грамотность. У кого-то – обычный слух, тот самый, который развивается упражнениями, а у кого-то и полная глухота. Отсутствие языкового дара. Такой человек просто не понимает, что такое фальшь. Не видит ее, не слышит. И такому человеку стать писателем намного труднее. Однако я знаю прецеденты, когда – становились. Точное изложение, знание правил и правильной последовательности нот, а также развитие других сторон творчества, например, создание безупречной истории, компенсировало природные недостатки. Примерно так глухонемые учатся говорить, не слыша. Вопрос невероятного упорства… И заведомо скромного результата.

Хотя такое абсолютное отсутствие слуха встречается редко. Скромное литературное дарование есть как правило и всех, кто читает книги. А дар развившийся приводит к успеху ничуть не реже, чем природный. Потому что тот, кто развил в себе дар, получает право управлять им, а тот, кого щедро одарили, частенько идет у таланта на поводу.

Владение языком, то самое «нужное слово в нужное место» – одно из главных удовольствий творчества. Любое дело, которые человек умеет делать действительно хорошо, доставляет ему удовольствие. Если в начале пути писатель тратит усилия на то, чтобы просто выразить мысль, а обретя некоторой опыт заботишься уже о том, чтобы не просто изложить мысль, а сделать это достаточно точно. А вот мастер вообще об этом не думает. Лавирует в потоке повествования, как опытный гонщик, по самому эффективному, самому красивому маршруту.

Но тут возникает новая проблема: не увлечься самим процессом. Проблема выбора. Я называю ее дилеммой коня и всадника. Можно просто мчать сквозь пространство, получая удовольствие исключительно от скачки, дать коню свободу и пусть поток красивых звучных слов несет, куда хочет. А можно двигаться к назначенной цели.

Назначенной всадником цели.

Только в этом случае с ваш текст не заболеет самой популярной болезнью писателей-любителей, полагающих, что творят «русский мейнстрим», а на самом деле страдающих запущенной формой графомании. Когда автор не видит ничего, кроме извивов собственной речи, которой приносится в жертву та самая история, без которой невозможно создание настоящей книги.

Есть исключения. Как бывают случаи, когда всаднику следует довериться коню. Когда заблудился, когда темно и только конь знает дорогу… Язык – он живой. Он нередко выводит из тупика, дает делу неожиданный ход, как поворачивает ход стиха интересная рифма.

Но проза – не поэзия.

У прозаического произведения всегда должна быть видимая цель.

А у автора должно быть понимание, как ее достичь. И подчинение языка этой задаче.

Далеко не всегда богатый литературный язык работает на текст. Более того, для текста-действия избыточный язык противопоказан. Если не работает на задачу. На характеристику персонажа. На иронический прием «смешение стилей». Отличный, замечу прием. Смешать высокая поэзию и канцелярит, шаблонность, штампованность – и рискованные, острые, непривычные, невозможные сочетания. Оксюмороны. Липкая преданность. Леденящий огонь. Разрывы шаблона. Энергия языка – это то, что напрямую передается читателю. Но – дозированно. Там, где требуется для вовлечения в действие. Избыточность так же вредна, как лишние децибелы в музыке.

Если использовать все тот же канцелярит (а здесь он уместен) то это называется оптимизация языка под конкретную задачу. Исходя из уровня дарования и профессионализма.

А теперь – общие советы. Для начинающих. Для начинающих. Особенно для тех, кто (см. выше) хочет не просто развить собственный дар, а добиться успеха у читателей.

Писать кратко и четко.

Длинные периоды, множественные эпитеты, в которых путается даже автор, не говоря о читателе. Фразы на абзац, когда к концу и сам автор забывает, с чего начал. Не бойтесь того, над чем когда-то иронизировали братья Стругацкие. Мол, в комнату вошел человек в галстуке и темных очках – и больше на герое ничего не было. Подробное описание одежды допустимо только в том случае, если действительно необходимо. Сообщает о статусе героя или героини, допустим. Или если идет игра в карты на раздевание. Однако и здесь надо учитывать специфику мужской и женской прозы. Классическое женское описание непременно начинается с одежды и частенько ею же и заканчивается. И этого – достаточно. Потому что задача автора – не описать все в подробностях, а охарактеризовать героя. «Морда – кирпичом», «походка балерины», «пронзительно синие глаза» – это все штампы, разумеется. Но штампы узнаваемые и сразу включающие ассоциативный ряд. Минимум, достаточный, чтобы у читателя включилось воображение. А если еще и удастся обойтись без «косой сажени в плечах» и прочих заезженных определений, вообще прекрасно.

Больше воздуха.

Короче абзацы, больше «пробелов» и «просветов». Обязательная отсечка эпизодов с разными местами действия. Это – как пауза для смены декораций. Секундное затемнение между разными кадрами. Массовый читатель, в отличие друзей и родственников, не станет читать из чувства долга. Помогите ему структурировать текст.

Больше воздуха. Больше абзацев. Визуально ваш текст не должен выглядеть монотонной полосой букв. И уж точно читатель не должен гадать, кому принадлежит реплика, и где в этот момент находится говорящий. Это нетрудно. Ведь никто не мешает автору заменить банальное «сказал» на что-то более информативное. И не забывайте о картинке:

Вариант 1 – как не надо:

– Ты где была? – спросил Володя.

– А вот это уже не твое дело, – сказала Аллочка.

Вариант 2 – как надо:

– Ты где была? – Володя, набычась, встал у нее на пути.

– А вот это уже не твое дело, – Аллочка обошла мужа, присела на журнальный столик, закинула ножку на ножку и кинула в припухший ротик мятную конфетку.

Не бойтесь напоминаний, но избегайте повторов.

Деликатно напомнить читателю о том, что он возможно забыл (особенно, если речь идет о детективе или фантастике), но сделать это так, чтобы не вызвать раздражения. Так в английском языке считается хорошим тоном использовать синонимы различного лингвистического происхождения: из латыни, из французского… Переформулируйте, смещайте акценты, подключите чувство юмора…

Пишите легче и ироничней. Художественная литература – не пособие по управлению сенокосилкой. Книги читают для удовольствия, для отдыха от суровой действительности, для снятия эмоционального напряжения и для наращивания оного. А если вы хотите кого-то чему-то научить, то учите, как учат детей: играя, развлекая… Легко. Даже, если читатель не подготовлен, невнимателен. Даже, если он не понимает… Это как песня на иностранном языке. Язык мастера может воздействовать на читателя минуя стадию понимания. Как стихи. А если вы не мастер… Тогда читайте вслух. И убирайте все фразы, на которых спотыкаетесь.

Глава третья. Творческий процесс как мастерство рассказа

Итак, мастерство рассказа.

Что есть рассказ с точки зрения филолога? Малая форма.

Туда же, в малую форму «внесены» очерк, новелла, эссе, а также басня, притча, стихотворение. Объединяющий признак: небольшой объем.