Юрий Мухин - Институт Бессмертия Человека Страница 12

Вы ведь даже не пробуете найти ответы на эти вопросы, – вы подменяете ответы тупым исполнением религиозных ритуалов, в числе которых на первом месте стоит ваша мантра про то, что вы очень любите Бога. И, тупо исполняя эти ритуалы, вы уже размечтались – типа раз вы Бога любите, то все будет хорошо. И все! А как именно – «хорошо»?

Нет, уважаемые, ваша суета со свечками – это не поиск путей к достижению смысла вашей жизни, это наоборот – это стремление уйти от любых поисков путей достижения этого смысла. И, кстати, уйти от поиска смысла деяний самого Бога. Вот почему Он, скажем, возится с нами, с людьми? Зачем мы Богу?

А ведь если бы вы реально верили в Бога, а не в ритуалы, то обязаны были бы заняться и поиском этого божественного смысла. Тут вы опять одинаковы с атеистами. Атеисты не ищут смысла природы в создании ею людей – не ищут, зачем природе люди, – а вы, верующие в Бога, не ищите смысла в том, зачем вы нужны Богу. Ну, посмотрите на себя – ну какая радость в общении с вами даже ваших соседей по лестничной площадке, а уж Богу-то, если бы он был, что за радость с вами общаться? Не позорьтесь! Такие, как вы, никому не нужны, а уж Богу, если бы он был, – в первую очередь!

Еще что, на мой взгляд, ценно у Калиновского, это откровенное признание страха как первопричины того, почему верующий верит в Бога. Вот его размышления о собственной смерти и страхе жизни после смерти тела.

«Мы смерти не знаем и поэтому боимся ее, может быть, сильнее, чем она этого заслуживает. …И все-таки каждому из нас иногда приходят в голову и другие беспокойные мысли: «А что если это не так? А что если смерть не конец, и после смерти тела я неожиданно для самого себя вдруг окажусь в совершенно новых условиях, сохранив способность видеть, слышать и чувствовать? И самое главное – а что если наше будущее за порогом в какой-то мере зависит от того, как мы прожили наше время и какими мы были, когда перешагнули смертный порог?

Люди верующие обо всем этом уже думали, и, когда придет их время, им, вероятно, все будет понятнее, чем так называемым неверующим. И не только понятнее, но и легче. А ведь перейти через этот рубеж придется всем, и многие встретят то, чего они не ждут и о чем не думают. Если вы попробуете поговорить на эту тему с кем-нибудь из «прогрессивных», то, скорее всего, услышите: «Я в такое не верю». Поэтому не будем сейчас говорить «верю» или «не верю», а подойдем к этому вопросу с точки зрения чистой логики».

Простите, но даже «нечистая логика» и вера – вещи не совместимые по определению, а уж «чистая логика» и вера! Это «воще»!!

Ну, вот смотрите, Калиновский рассуждает, что православному в момент смерти будет легче, нежели атеисту-материалисту. Почему легче? Потому якобы, что православный знает истинный путь к счастливой загробной жизни. Ну и что? А атеист знает, что такого пути не существует, поскольку нет самой загробной жизни. Чем ему на пороге смерти и после нее хуже будет?

Аналогия тут такая: положим, наше спасение на юге, и верующий верит в то, что древние байки в древних книгах указали ему точный путь на юг, и он идет туда, куда указывают эти байки. А атеист верит в то, что никакого юга вообще нет, и поэтому идет куда попало. И атеист, идя куда попало, имеет хоть какой-то шанс прийти и на юг, а вот верующий, став на неверный путь, на юг не придет никогда!

Ну, и насколько же верующим в древние религиозные байки будет легче умирать, чем не верующим в них?

Но, подчеркну, путь, которым верующий приходит к вере в бессмертие и необходимости религиозных ритуалов – это страх за жизнь после смерти («…а что если наше будущее за порогом в какой-то мере зависит от того, как мы прожили наше время и какими мы были, когда перешагнули смертный порог?»).

Надо сказать, что страх этот правомерен, поскольку жизнь после смерти действительно продолжается, но я, атеист, к примеру, пришел к этому выводу не от страха. И почему любой иной атеист, даже не такой, как я, должен бояться того, чего в его понимании нет? Чтобы бояться смерти так, как ее боится верующий, сначала надо уверовать в истинность древних религиозных баек и в некоего Бога, а уж потом, как следствие этой веры, появится и страх посмертного бытия.

Но вот если уж атеист поймет, что жизнь продолжается и после смерти тела, то это уже серьезно. Атеист поймет это на основании логического анализа уже накопленных объективных фактов бессмертия, а не потому, что уверует, к примеру, в святость Мухина и от страха того, о чем Мухин пишет.

Как видите, человека к выводу о бессмертии ведут два пути – путь глупости и путь ума. Путь глупости – это путь религиозного верующего – сначала умственная неразвитость верующего ведет к вере в Бога и в связанные с Богом древние религиозные байки. А вера в Бога, в свою очередь, ведет к вере в бессмертие души, а вера в бессмертие вызывает страх наказания души после смерти тела за неправильную жизнь в теле.

Путь материалиста – это путь развитого ума – сначала способность к логическому анализу фактов ведет к пониманию, что человек – это не тело и очень мала вероятность смерти человека после смерти его тела. А это, в свою очередь, вызывает страх, что ты при жизни тела сформировал себя не так, как это требуется природе для нормальной жизни после смерти тела.

То есть вы можете верить в бессмертие, будучи и умным, и дураком, но вот к выводу о том, что «при умирании материя, из которой состоял человеческий организм, распадается, и существование личности прекращается», при уже существующем объеме накопленных фактов может прийти только умственно неразвитая личность.

Таким образом, я согласен с религиозными верующими в том, что люди, считающие, что их жизнь заканчивается со смертью тела, – это дураки! Но вам-то, религиозным верующим, какая от этого радость? Вы ведь такие же дураки, поскольку только верить в жизнь после смерти – этого мало! Нужно еще и подготовить себя к той жизни.

Итак, книга Калиновского – это, по сути, рассказ о части фактов, доказывающих бессмертие человека, правда, это рассказ, не критичный к приводимым Калиновским фактам. Тем не менее рассказ Калиновского тоже заслуживает внимания людей, пытающихся понять, как обстоит дело с их будущей смертью, вернее, с их жизнью после смерти. Я бы так сказал – лучше прочитать и постараться понять мою последнюю книгу на эту тему, которую издательство «Яуза» назвало «Мы бессмертны», но если нет, то можно и Калиновского. Не исключено, что и после него вы засомневаетесь в том, правильно ли вы живете, и это уже будет шажок в правильном направлении.

Разумеется, Калиновский ссылается и на известнейшее в православии эссе «Дух, Душа и Тело», написанное в 1947 архиепископом Лукой, в миру крупным ученым, хирургом, профессором Валентином Феликсовичем Войно-Ясенецким (1871–1961).

Я бы обязательно разобрал это эссе в подробностях, если бы ставил себе целью доказать то, что доказывает и архиепископ Лука, – существование человека отдельно от тела. Однако тут мы с Лукой, хотя и говорим о несколько разных вещах, по сути, имеем в виду одно и то же. И в данной моей работе речь не о нашем бессмертии, а о смысле жизни и пути реализации этого смысла, поэтому я всего лишь парой слов расскажу об архиепископе Луке и его взглядах.

Войно-Ясенецкий – редкое явление в православии. Удивляет уже то, что еще и простым практикующим врачом-хирургом он оставался в православной вере более упорным, нежели тогдашние попы и архиепископы, скопом отказывавшиеся от веры или переходившие в обновленчество. А став архиепископом, Лука не бросал хирургической практики и медицинской научной работы до середины восьмого десятка лет своей жизни – до своей полной слепоты. Этим он напоминает католических священнослужителей, скажем, Николая Коперника, который, кстати, был не только астроном, но и врач, или католического монаха-доминиканца Джордано Бруно, или католического монаха-августинца, аббата Грегора Менделя – священнослужителей, проявивших себя и в науке. И у архиепископа Луки книга «Очерки гнойной хирургии» – итог его научно-медицинских исследований – в 1946 году была удостоена Сталинской премии 1-й степени – уникальный случай для православия, в котором «святые отцы» отличаются исключительным невежеством в области устройства мира и природы. Того самого православия, для которого издревле безграмотность была основой благочестия.

Представления архиепископа Луки о жизни и бессмертии вкратце следующие (повторю, что не буду их критиковать в данной работе).

В его понимании, Эйнштейн открыл, что вещество и энергия – это одно и то же, и поэтому у архиепископа Луки нет никаких оснований сомневаться, что Святой Дух – это тоже вид энергии, который может становиться веществом, но этот вид энергии пока недоступен ученым для обнаружения и исследования. Сердце человека является органом чувств, и в сердце базируется Дух человека, который является подарком самого Святого Духа: «Самый общий, самый распространенный в природе из всех даров Святого Духа есть дух жизни, и он, конечно, свойственен не только животным, но и растениям». От Святого Духа образуется и Душа, которая базируется на мозге, Душа у человека частично смертна, но Дух бессмертен: «Поэтому примитивная душа животных смертна, как смертны и те элементы самосознания человека, которые исходят из умершего тела (органические и чувственные восприятия). Но бессмертны те элементы самосознания, которые связаны с жизнью духа. Бессмертен дух, который, как покажем ниже, может существовать без связи с телом и душой».