Карл Саган - Драконы Эдема Страница 19

По остаткам скелетов древних людей мы знаем, что наши предки были охотниками. Мы достаточно много знаем об охоте на крупных животных, чтобы понимать, что для совместного преследования зверя нужен какой-то язык. Однако идеи о древности языка получили неожиданную поддержку благодаря тщательному изучению ископаемых черепов, которое провел американский антрополог Ральф Л. Холлоуэй в Колумбийском университете. Холлоуэй из особой резины изготавливал отливки внутренних поверхностей ископаемых черепов и пытался выяснить что-нибудь о детальной морфологии мозга по очертаниям черепа. Его деятельность напоминала своего рода френологию, но на базе внутренних, а не внешних поверхностей черепа, и притом значительно более обоснованную. Холлоуэй считает, что область мозга, известную под названием зоны Брока, один из нескольких центров, необходимых для речи, можно найти в ископаемых остатках и что он нашел эту область в окаменелостях у Человека умелого возрастом более двух миллионов лет. Развитие языка, культуры и изготовление орудий могло проходить приблизительно в одно и то же время. [ 25 ]

И тут следует сказать о человекоподобных существах, которые жили всего несколько десятков тысячелетий назад, — о неандертальце и кроманьонце, у которых средний объем мозга был приблизительно 1 500 кубических сантиметров, то есть более чем на 100 кубических сантиметров превышал наш с вами. Большинство антропологов считают, что мы не являемся потомками неандертальцев, а быть может, не являемся и потомками кроманьонцев. Но само их существование заставляет задаться вопросом: кем они были? Что их отличало? Кроманьонцы были очень большими — некоторые особи ростом выше шести футов. [ 26 ] Мы уже знаем, что разница в 100 кубических сантиметров в объеме мозга не является существенной, и, вероятно, они не были разумнее нас или наших непосредственных предков, а может быть, у них были другие, пока нам неизвестные достоинства и недостатки. Неандерталец был низколобым, с удлиненной от лица к затылку головой. Голова современного человека, напротив, вытянута в вертикальном направлении, и его с уверенностью можно назвать высоколобым. Можно ли считать, что мозг неандертальца увеличивайся за счет теменных и затылочных долей коры, в то время как увеличение мозга наших предков шло в основном за счет лобных и височных ее долей? И нельзя ли предположить, что у неандертальца развился совсем иной разум, нежели наш с вами, и что именно лингвистические способности и умение предвидеть будущее позволили нам полностью возобладать над нашими сильными и умными двоюродными братьями?

Насколько известно, ничего похожего на человеческий разум не существовало на Земле несколько десятков миллионов лет назад. Но это составляет лишь несколько десятых долей процента от возраста Земли и соответствует самому концу декабря в нашем космическом календаре. Почему разум появился так поздно? Очевидно, ответ состоит в том, что некоторые свойства высших приматов и китообразных развились в ходе эволюции совсем недавно. Но что это за свойства? Я могу назвать по меньшей мере четыре особенности, каждая из которых уже явно или неявно упоминалась: (1) никогда раньше мозг не был столь крупным, (2) никогда раньше не было существ с таким большим отношением массы мозга к массе тела, (3) никогда раньше не было мозга со структурами такого назначения (как, например, у лобных и височных долей), (4) никогда ранее не было мозга с таким большим числом межнейронных связей синапсов. Есть как будто некоторые данные, свидетельствующие, что в ходе эволюции человеческого мозга увеличивается число связей каждого нейрона со своими соседями и число микросетей. Соображения (1), (2) и (4) предполагают, что количественные изменения привели к качественным. Я не думаю, что в настоящее время можно сделать категорический выбор из приведенных четырех альтернатив, и полагаю, что правильно было бы учесть их все.

Английский исследователь эволюции человека сэр Артур Кейт ввел в учение об эволюции человеческого мозга понятие «рубикон». Он полагал, что при достижении мозгом размера, свойственного Человеку прямоходящему — около 750 кубических сантиметров, что примерно равняется рабочему объему цилиндров мощного мотоцикла, — начинают проявляться истинно человеческие качества. Рубикон, конечно, понятие скорее качественное, нежели количественное. Вероятно, дело было не в дополнительных 200 кубических сантиметрах, a в некотором специфическом развитии лобных, височных и теменных долей коры головного мозга, которое и дало нам аналитические способности, умение заглянуть в будущее и жажду знаний.

Мы можем спорить о том, чему именно соответствует рубикон, однако сама идея рубикона имеет известную ценность. Но если действительно существует рубикон где-то в районе 750 кубических сантиметров, в то время как разница порядка 100 или 200 кубических сантиметров, во всяком случае для нас, не является решающей для существования интеллекта, то не могут ли обезьяны оказаться разумными в том смысле, в каком слово это применяется к человеку? Средний размер мозга у шимпанзе — 400 кубических сантиметров, у гориллы, обитающей на равнине, — 500 кубических сантиметров. Эти цифры находятся в тех же пределах, что и объем мозга у видов, относящихся к изящным австралопитекам, умевшим уже пользоваться орудиями.

Иосиф, историк Древней Иудеи, добавил к списку наказаний и горестей, постигших людей после их изгнания из Эдема, еще один пункт: утерю способности общаться с животными Шимпанзе обладают крупным мозгом, у них есть хорошо развитая новая кора, есть у них также и долгое детство и удлиненный период пластичности. Но способны ли они к абстрактному мышлению? И если они разумны, почему же они не говорят?

V. АБСТРАГИРОВАНИЕ У ЖИВОТНЫХ

Я настаиваю, чтобы вы или кто-нибудь иной указал мне такую черту... с помощью которой можно было бы отличить человека от обезьяны. Сам я совершенно определенно такой черты не знаю. Но если бы я назвал человека обезьяной или наоборот, то был бы неминуемо отлучен от церкви. Однако как натуралист я, быть может, обязан поступить именно так.

Карл Линней, основатель таксономии, 1788 г.

«Животные не абстрагируют», — провозгласил Джон Локк, выражая точку зрения, которая всегда господствовала в умах людей. Епископ Беркли, однако, позволил себе язвительно возразить ему: «Если считать неумение абстрагировать чертой, свойственной животным, я опасаюсь, что в их число попадут многие из тех, кого мы называем людьми». Абстрактное мышление, во всяком случае в наиболее тонких его проявлениях, отнюдь не является неизбежным аккомпанементом каждодневной жизни среднего человека. Не может ли быть так, что способность к абстрактному мышлению есть вопрос не качества, а лишь количества? Иными словами, не могут ли животные уметь мыслить абстрактно, но только не столь часто или не столь глубоко, как люди?

Нам кажется, что будто животные не очень разумны. Но достаточно ли тщательно изучили мы интеллект животных или же, как в остром фильме Франсуа Трюффо «Дикий ребенок», мы просто считаем, что раз у них нет такого интеллекта, как у нас, то, значит, нет никакого вообще. Говоря об общении с животными, французский философ Монтень заметил: «Почему надо считать, что препятствия к общению между нами заключено именно в них, а не в нас самих?» [ 27 ]

Есть, конечно, достаточное количество отдельных наблюдений, говорящих о разумности шимпанзе. Первое серьезное исследование поведения обезьян, включая их поведение в природных условиях, было проведено в Индонезии Альфредом Расселом Уоллесом, соавтором теории эволюции путем естественного отбора. Уоллес пришел к выводу, что детеныш орангутана, которого он изучал, вел себя «точно так же, как и человеческий ребенок в подобных обстоятельствах». И в самом деле, «орангутан» по-малайски значит не «обезьяна», а «человек, живущий в лесу». Теубер вспоминал многие рассказы своих родителей, родоначальников немецкой этологии, которые основали и возглавили первую исследовательскую станцию, нацеленную на изучение поведения шимпанзе в Тенерифе на Канарских островах в начале второго десятилетия нашего века. Именно там Вольфганг Келлер провел свои знаменитые исследования Султана, «гениального» шимпанзе, умевшего соединять две палки, чтобы достать банан, до которого он не мог добраться другим способом. Там же были проведены наблюдения над двумя шимпанзе, которые издевались над цыплятами. Один шимпанзе разбрасывал пищу, приглашая цыплят приблизиться к ней, а в это время другой бил их проволокой, которую до этого прятал за спиной. Цыплята убегали, но вскоре позволяли завлечь себя вновь и вновь бывали избиты. Здесь четко видна комбинация типов поведения, иногда считающаяся чисто человеческой: кооперация, планирование последовательности будущих действий, обман и жестокость. Эти наблюдения показали также, что цыплята обладают очень низкой способностью обучаться избегать неприятностей. До самого последнего времени наиболее серьезные попытки установить общение с шимпанзе выглядели следующим образом. Новорожденного детеныша шимпанзе брали в дом, где был новорожденный ребенок, и обоих воспитывали вместе - две кроватки, две коляски, два стульчика, два горшка, два фартучка, две присыпки. К концу третьего года молодой шимпанзе намного опережал человеческого ребенка в ловкости, в умении бегать, прыгать, лазить и других физических упражнениях. Но в то время как ребенок уже свободно и счастливо болтает, детеныш шимпанзе может лишь, да и то с огромным трудом, произнести только слова типа «мама», «папа» и «суп». Отсюда обычно делался вывод, что шимпанзе лишь в минимальной степени владеют языком, умением рассуждать и другими высшими умственными функциями: «Животные не абстрагируют».