Андрей Звонков - Пока едет «Скорая». Рассказы, которые могут спасти вашу жизнь Страница 2

Папа Тани – чуть больше 45 лет. Инженер-нефтяник, прошедший все ступеньки карьерной лестницы в одной из нефтяных корпораций. В настоящий момент занимает должность начальника управления и является ведущим специалистом. Рожден и воспитан в СССР. Захватил пионерскую и комсомольскую юность. Не состоит в партиях и политических движениях. В средствах не стеснен, но предпочитает держать семью в скромности, воспитывая уважение к труду. Любимое выражение: «Хочется? Заработай!» Иногда шутит: «Мы не бедные, но нуждаемся!» Свободно владеет двумя языками: английским и немецким; учит китайский – по необходимости.

Александр Ерофеев – около 28 лет, хотя выглядит на все 30. Фельдшер скорой помощи. Рост средний, волосы светлые, коротко острижены. После окончания медучилища служил в армии. На «03» работает шестой год. О себе рассказывать не любит – один, семьи нет. Дальние родственники вроде бы есть, но где они и кто, неизвестно. На подстанции у него репутация отличного парня. Саша снимает комнату у какой-то старушки за десять тысяч в месяц, оказание медицинских услуг и помощь по дому. Любит заниматься подводной охотой. Периодически уезжает «на лов». Из поездок часто привозит добычу и раздает друзьям-коллегам свежую рыбу. Из особых примет: светлые усы – скрывают рубец пластики «заячьей губы». Терпеть не может «татушки» и прочие украшения, на левом плече имеет одну наколку: группа крови, резус– и келл-фактор. Ответственный и серьезный профессионал, однако не лишен своеобразного чувства юмора. С Таней Ерофеев держит дистанцию. У него явно есть тайна, которую стажерке еще предстоит раскрыть.

Виктор Васильевич Сомов (55 лет) – старший врач подстанции. Флегматик. Светлые волосы и длинное, немного унылое лицо. На скорой работает еще с 1980-х. Исповедует древний рыцарский девиз: «Делай, что должен, а будет, чему суждено»[6]. Сумел привить это правило многим сотрудникам, в том числе и Саше Ерофееву. На редкость спокойный человек. Большую часть рабочего времени проводит на подстанции, изредка берет подработку в фельдшерской бригаде.

Больные, их родственники, сотрудники подстанции и студенты-практиканты из группы Тани – все они периодически появляются в поле зрения по ходу действия.

Герои – собирательные образы. Если и узнаете в них кого-то из своих знакомых, уверяю, это все чистая случайность.

Когда доктор сыт…

История первая, в которой фельдшер Ерофеев знакомится с практиканткой Савиной и дает маху, а стажерка самостоятельно спасает тяжелого больного.

Июль. Жара. На втором этаже подстанции все окна нараспашку, так что на улице хорошо слышны звонкие объявления для бригад, которым пришел вызов. В большом холле все кресла заняты студентками медицинского училища. Они, как цыплята во дворе, рассыпались небольшими группками по большому залу, ожидая, пока их распределят по бригадам, и негромко щебетали. Начиналась летняя месячная практика перед последним курсом на фельдшерском отделении медицинского училища. Обычно студентов отправляют в больницы. Но тех, кто готовится стать работником для «03», стажируют после третьего курса на скорой. Месяц летом и еще два месяца практики перед госэкзаменами. Студенты впервые пришли на подстанцию, и все, что они видят, все, что ждет их, – это новый мир, новый опыт, новые правила. Страшно? Не то слово. Это не больница, где полно людей, врачей, опытных сестер. Где можно ни за что не отвечать и почти всегда есть кто-то, кто не даст совершить ошибку. А тут… все – сплошная неизвестность. Девушки старательно прятали этот страх за щебетанием, шутками, бравадой или обсуждали совсем отвлеченные темы.

Старые сотрудники, опытные фельдшеры и врачи – кто, не смущаясь, разглядывал, кто делал вид, что ему вовсе нет дела до студенток, – занимались своими делами. Все мы когда-то были стажерами. Девочки уже прошли инструктаж у старшего фельдшера и ждали распределения по бригадам.

Фельдшеру Саше Ерофееву в диспетчерской сунули в руки карту вызова и, не дожидаясь вопроса, долго ли ему кататься в компании одного водителя, сказали:

– Стажерок видел?

– Ну…

– Бери любую и проваливай на вызов.

– Можно выбирать?

– Попробуй. Как вернешься, впишешь ее в журнал.

Врач реанимационной бригады ввернул:

– Только хватай не выбирая, а то глаза сломаешь. Там все такие симпатяжки…

Ерофеев на это ответил:

– Знаешь, когда, по мнению Александра Дюма-отца, наступает старость?

– Нет, – опешил реаниматолог. – Когда же?

– Когда абсолютно все девушки кажутся красивыми[7].

Саша вышел в холл и, не особенно надеясь на свою «неотразимую» внешность, громко спросил:

– Кто со мной поедет?

Девочки переглянулись, хихикнули, пожали плечами и зашептались. Ерофеев не дождался ответа, поэтому подошел к ближайшей практикантке, лица которой не видел, и, наклонившись, спросил:

– Привет, ты колоть умеешь?

Та обернулась и, распахнув глазищи и почему-то краснея, сказала тихо, но уверенно:

– Да, умею.

– А писать?

– Тоже умею, – она даже показала авторучку.

– Тогда поехали. У нас вызов.

Девушка поднялась и, поправив халат, пошла, не говоря больше ни слова.

В машине, перегнувшись через переборку в салон, он сказал:

– Знакомимся. Меня зовут Саша, водителя – Сергей Иванович[8].

Стажерка ответила все так же тихо, словно стесняясь:

– Татьяна. Таня.

Для Ерофеева стажеры, в общем-то, что есть, что нет. Все одно – работаешь сам. Просто следишь не только за собой, но и за неопытным студентом. И все-таки еще одна пара рук, пусть и неумелых, трусливых, не лишняя. Он понимал, что учить-то надо. Понимал и еще одно: научить можно только того, кто сам хочет научиться. «А эта малявка вроде ничего, – думал он. – Внимательная, послушная, не кобенится и не краснеет попусту. Не пытается строить из себя красивую дурочку, вся радость которой – уложить к своим ногам побольше мужиков и вертеть ими. Встречались мне подобные экземпляры, только не на того напали. Эту Таню что попросишь – делает, вопросы задает правильные. Ее и учить приятно. Хорошо, что не прикидывается глупой куклой, не хлопает глазками, не кокетничает. Вроде нормальная девчонка».

И ведь он не выбирал, ткнул пальцем в ту, что первая на глаза попалась. И, как стало ясно, не ошибся.

На первом же вызове шепотом сказал:

– Вози свой фонендоскоп, а если пользуешься общим из ящика, протирай спиртом «уши».

Таня кивнула. Но фельдшер этим не удовлетворился:

– Грибок в ушах или фурункул может быть и у медиков. Это элементарная гигиена.

– Я поняла. У меня есть, – она опять покраснела, – в сумке на подстанции.

С девяти утра они хорошо поработали. Время летело незаметно. Что значит «хорошо»? Катались с вызова на вызов, лечили, спасали. И хотя большинство обращений были непрофильные – «неотложечные»[9], это не раздражало «старого скоропомощника». Может, из-за погоды, а может, из-за знакомства. Выяснилось, что Таня колоть-то умеет, но вот опыта маловато, медленно набирает лекарство в шприц, долго ищет место для укола. Осторожничает. Больных побаивается. А ведь они очень хорошо чувствуют неуверенность медика. Вот и внутривенно еще ни разу не делала. Ерофеев деликатно ругал ее, повторяя, что вся сила фельдшера – в руках. В смысле, в умении работать руками. И без тренировки ее не прибудет. Показывал ей, как, зажав между пальцами левой руки, сразу нести к больному три, а то и четыре набранных шприца.

После полудня они повезли женщину в больницу. Выехав оттуда, Ерофеев не стал звонить диспетчеру и решил:

– Заедем в «Ласточку». Это рядом. Там пообедаем, а потом получим время на обед уже на подстанции. Можно будет двадцать минут полежать. Вообще-то это – нарушение инструкции, но отдыхать тоже надо. Не схитришь, так и будешь гонять с вызова на вызов[10].

Тане было интересно решительно все. Машина, ящик, вызовы, новые люди, постоянное движение, смена впечатлений. И то, как Саша разговаривает с пациентами и родственниками. Глядя на него, она бы не подумала, что он не врач. Спокойствие и уверенность. Осматривает, ставит диагноз. Назначает лечение. Он помнит наизусть все стандарты. А ей нравится учиться. А тут уже настоящая работа. Движение. Скорость. Люди. Она не замечала усталости, не понимала раздражения, которое иногда испытывал фельдшер, если давали вызов, который он называл «бестолковым», то есть непрофильный для скорой.

В «Ласточке» обеденное время и приличная очередь. Ерофеев сказал:

– Все держитесь за мной.

И держа поднос с едой высоко над головой, полез без очереди, время от времени вскрикивая: «Скорая! Пропустите, пожалуйста! Не дай бог и к вам приедем! Голодный врач опасен для больного!»