Максим Оськин - История Первой мировой войны Страница 24

Боевая судьба этих соединений оказалась весьма различной, как бы давая позднейшим исследователям возможность для проведения сравнительного анализа. Прежде всего, четыре из пяти корпусов, отправленных в начале войны в окопы Московским военным округом, оказались на Юго-Западном фронте, приняв участие в победоносной Галицийской битве августа 1914 года. Причем три из них – 5-й, 17-й и 25-й армейские – в составе одной и той же армии, 5-й армии генерала П. А. Плеве.

Объясняется этот шаг очень просто. Генерал от инфантерии Павел Адамович Плеве – один из лучших командармов Первой мировой войны, в конце 1915 года занявший пост главнокомандующего армиями Северного фронта, с 1909 года являлся командующим войсками Московского военного округа. К сожалению, в марте 1916 года главкосев П.А. Плеве скончается от болезни. Следовательно, в августе 1914 года генерал Плеве возглавил «свои» полки и дивизии – «московские» армейские корпуса.

На посту командующего МВО генерала Плеве сменил генерал от инфантерии Александр Генрихович Сандецкий, славившийся своей муштрой, переходившей в жестокость[74]. Однако именно генерал Сандецкий, будучи временно командующим войсками Московского военного округа, руководил проведением мобилизации, подготовкой резервов, комплектованием маршевых рот и формированием ополченских соединений. Интересно, что в свое время (1906-1907 гг.) А. Г. Сандецкий также командовал Гренадерским корпусом. В апреле 1915 года его место в Московском военном округе занял князь Ф. Ф. Юсупов, о котором еще будет речь (сам же генерал Сандецкий получил назначение на пост командующего войсками Казанского военного округа, который возглавлял еще в 1907-1912 гг.).

С объявлением мобилизации, как и предполагалось мобилизационным планом, на базе округа было сформировано командование и штаб 5-й армии, которую и возглавил командующий МВО. В начале войны в состав 5-й армии (не считая кавалерии различной предвоенной дислокации), которая фактически стала «московской» армией, вошел лишь один «чужой» корпус – 19-й армейский, сформированный в Варшавском военном округе. В то же время Гренадерский корпус Московского округа вошел в состав соседней 4-й армии, чей штаб создавался на базе Казанского военного округа. В 4-ю армию также были включены 14-й армейский корпус Варшавского военного округа и 16-й армейский корпус Казанского военного округа. Эти соединения, начав войну с победы в Галицийской битве (пусть и при частных неудачах первых двух недель тяжелых боев на направлении главного удара противника), достойно прошли и последующую боевую страду.

А вот 13-й армейский корпус был отправлен в состав 2-й армии Северо-Западного фронта. В сражении под Танненбергом этот корпус полностью погиб, будучи частично уничтоженным, а по большей части попавший в плен по распоряжению своего же командира – генерала Н.А. Клюева, который перед войной командовал 1-м Кавказским корпусом на Кавказе, а с объявлением мобилизации был отправлен во 2-ю армию. Попав в окружение на территории Восточной Пруссии, 13-й корпус с тяжелыми боями пробивался к линии государственной границы и крепостям на реке Нарев, однако выйти к своим ему не было суждено. Не будучи ничем психологически связанным с 13-м корпусом, генерал Клюев не сумел пробиться из «котла» и 17 августа лично отдал приказ о сдаче своих к тому времени уцелевших подчиненных – около двадцати тысяч человек!

Это было прямым предательством памяти тех героев – солдат и офицеров Московского военного округа, что пытались прикрыть отступление корпуса ценой своей жизни. Так, 15 августа в горящем городке Алленштейн геройски погибли два батальона 143-го пехотного Дорогобужского полка 36-й пехотной дивизии, прикрывавшие отступление 13-го армейского корпуса и задержавшие весь 1-й резервный германский корпус на улицах горящего города. В этом бою погиб и командир полка – полковник Кабанов. Утром следующего дня у озерного дефиле у деревни Шлаг 144-й пехотный Каширский полк 36-й пехотной дивизии и приданная ему гаубичная батарея до последнего сдерживали натиск противника, наседавшего на 13-й армейский корпус. Здесь погиб в бою командир 2-й бригады генерал А. А. Калюжный (кстати, 143-й и 144-й полки входили в одну бригаду – как раз 2-ю). Днем 16 августа у деревушки Шведрих отдельные роты 2-го Софийского (1-я пехотная дивизия), 141-го Можайского, 142-го Звенигородского пехотных полков (оба – 1-я бригада 36-й пехотной дивизии) в свою очередь, истекли кровью, чтобы дать корпусу лишний шанс пробиться к своим. Целый день 16 августа держался и погиб в Каммервальдском лесу растрепанный 1-й пехотный Невский полк полковника Первушина из состава 1-й пехотной дивизии. Разве можно сказать, что москвичи, смоляне, орловцы и прочие не выполнили свой долг перед Родиной? Они не виноваты в том, что комкор сдал врагу целый корпус, пусть и обескровленный, но все еще насчитывавший под двадцать тысяч штыков с артиллерией и пулеметами.

Сдаваясь в плен, комкор-13 предложил всем несогласным с его трусливым решением, самостоятельно пробиваться из «котла». Те, кто воспользовался ситуацией, благополучно дошли до своих, но их оказалось немного. Из состава 13-го армейского корпуса из высших чинов из окружения вышел только начальник штаба 36-й пехотной дивизии полковник Вяхирев. Кроме того, сквозь окружение пробились сто шестьдесят пять человек штабс-капитана Семечкина и подпоручика Дремановича да команда разведчиков. Соединения 13-го армейского корпуса были восстановлены только осенью 1915 года, когда австро-германцы остановили свое продвижение по российской территории и перешли к позиционной борьбе. В связи с этим новый командир, генерал П. А. Кузнецов, получил свое назначение на комкора-13 в январе 1916 года.

Помимо перволинейных, то есть кадровых корпусов, с объявлением мобилизации в России были сформированы второочередные (резервные) дивизии, состоявшие из запасных – людей, в свое время служивших в армии (часть запасных также сразу вливались и в кадровые дивизии). Они образовывались кадрами перволинейных дивизий только в военное время. При объявлении мобилизации каждый кадровый полк формировал из скрытых кадров полк второй очереди, запасной батальон и этапную полуроту. Перволинейный полк должен был дать второочередному полку часть своих кадров – 19 офицеров, 1 классный чин (военный чиновник), 262 солдата и унтер-офицера. Тем самым русская Действующая армия получала дополнительную людскую мощь в самом начале конфликта. Всего было образовано тридцать пять второочередных дивизий – треть русской армии начала Первой мировой войны. Опять-таки Московский военный округ создавал больше, нежели какой-либо другой, – десять дивизий (на втором месте был Киевский округ – семь дивизий).

Второочередные пехотные дивизии МВО – 53-я, 54-я, 55-я, 56-я, 57-я, 59-я, 61-я, 72-я, 73-я и 81-я. К сожалению, во многом не «повезло» и этим соединениям. Восемь из десяти дивизий были немедленно отправлены также на Северо-Западный фронт (лишь 61-я дивизия оказалась в составе «московской» 5-й армии, да 55-я дивизия первоначально держалась в резерве на побережье Финского залива). Соответственно, они также испытали на себе горечь поражения 1-й и 2-й русских армий в Восточной Пруссии. Более того, по итогам Восточно-Прусской операции 54-я (генерал М. И. Чижов) и 72-я (генерал Д. Д. Орлов) второочередные пехотные дивизии были вообще расформированы, а их личный состав обращен на пополнение наиболее потрепанных перволинейных полков.

В свою очередь, 53-я пехотная дивизия генерала С.И. Федорова героически погибла в феврале 1915 года в окружении вместе с прочими тремя дивизиями 20-го армейского корпуса в ходе Августовской оборонительной операции. Особую доблесть из второочередных дивизий Московского военного округа проявила 57-я пехотная дивизия генерала Н. И. Омельяновича, в кампании 1914-1915 годов упорно оборонявшая крепость Осовец против превосходящих во всех отношениях (и в людях, и в технике) сил противника. Начальник штаба дивизии, генерал-майор В. В. Буняковский, оставил после себя мемуары о героической обороне Осовца[75].

Также, кроме кадровых и второочередных дивизий, русская армия в годы войны получила и ополченские части. Ополченцы, называемые ратниками, состояли из призывников, ранее не служивших в армии, за исключением возраста 39-43 лет. Ополченцы делились на два разряда: 1-й разряд ополчения предназначался для укомплектования специальных ополченских подразделений (дружины ополчения), использовавшихся в ближайшем войсковом тылу, и пополнения потерь действующих войск. Боевые задачи ополчения заключались в закреплении захваченной территории противника на время русской оккупации. Ополчение 2-го разряда вообще не должно было принимать участия в боевых действиях, сохраняя порядок внутри государства в составе гарнизонов тыловых военных округов.

Согласно предвоенным расчетам Генерального штаба, рассчитывавшего на непродолжительную (максимум – год) войну, в военное время было предположено сформировать ряд различных подразделений государственного ополчения. Сюда входили шестьсот одиннадцать пеших дружин (в том числе в Московском военном округе – 153), двадцать восемь отдельных батальонов (16), семьдесят четыре конные сотни (11)[76]. Считалось, что боевых усилий ополченцев фактически не понадобится, однако большие потери первого же месяца войны расстроили все планы и предположения мирного времени.