Павел Амнуэль - Вселенные: ступени бесконечностей Страница 29

Идеи эфоров в неявном виде присутствуют в этой статье. Эти идеи послужили возобновлению на новом уровне дискуссии между наукой и религией, точнее — между наукой и верой, поскольку дискуссии с представителями монотеистических религий не получилось: эфористика лишь по видимости предлагала некий серьезный диспут с религиозными представлениями. Церковь не могла примириться с принципиальной эфористической установкой на бесконечное число уровней наблюдателей-эфоров, и, следовательно, в религиозной интерпретации, — богов различных иерархий. Были предприняты отдельные безуспешные попытки таких диспутов на страницах научных журналов: работы религиозных физиков Denmark (2040), Page & Pingle (2040), Rustikelli, Brigetti & Kaufmann (2041) и других. Однако церковь твердо стояла на том, что подобные представления не примиряют науку с религией, но в корне противоречат религиозным догмам. Все три основные монотеистические религии — иудаизм, христианство и ислам — выступили единым фронтом, хотя, конечно, независимо друг от друга. Провал дискуссии в немалой степени способствовал маргинализации эфористики и в мире физиков-исследователей, и среди философов, в том числе радикального толка. А это, в свою очередь, послужило причиной последующего пренебрежительного отношения ученых к эфористике и ее реально достаточно большим достижениям. Практического применения эфористика не нашла, как не получилось ни доказать ее положения, ни опровергнуть — типичная ситуация, в которой пребывала наука о многомирии во второй половине ХХ века вплоть до публикации работы Элицура и Вайдмана. Аналогичный эксперимент в эфористике так и не был поставлен, и современные исследователи, отодвинув эфористику на обочину научного движения, упускают одновременно и то обстоятельство, что именно в обсуждении идей многоступенчатых наблюдателей-эфоров выкристаллизовалась идея о бесконечно большом числе типов многомирий. Идея бесконечного числа уровней наблюдателей навела Дорштейна (Dorschtein, K., 2040) на аналогичную идею бесконечного многомирия многомирий. Дорштейн прямо говорит об этом в своей лекции, прочитанной 28 октября 2047 года студентам Колумбийского университета.

Глава 14

Инфинитная математика

Отмечу еще одну идею, которая неявно и, скорее, на подсознательном уровне, чем осознанно, также легла в основу современной метанауки многомирий. Я имею в виду работы Черского и Данна (Chersky & Dunn, 2041) принципах последовательного и параллельного мышления. Эти работы, считающиеся психологическими и лишь весьма опосредованно связанными с физикой, тем не менее, были, на мой взгляд, также рассмотрены и приняты во внимание как Дорштейном, так впоследствии и Волковым.

Психологи не станут отрицать, что идеи параллельного мышления пришли в современную психологическую науку из физики. К сожалению, сами физики к этим работам не отнеслись с той серьезностью, какую эти исследования заслуживали. Это тем более странно, что физики достаточно серьезно отнеслись в начале ХХI века к работам Барбура (Barbour, 1999), в которых отрицалось понятие времени, а мироздание представлялось набором одновременно существующих «кадров» — застывших (за неимением времени) мгновений настоящего. Время же возникает в сознании наблюдателя, выбирающего кадры из множества вариантов. Возможно, если бы исследования Барбура были продолжены, не возникло бы такой лакуны в цепи рассуждений, тогда и к работам Черского и Марвелла отношение оказалось бы иным. Когда Данн (Dunn, 2038) опубликовал свои исследования о последовательном и параллельном типах мышления, работы Барбура были, во-первых, основательно забыты, а во-вторых, вообще никогда не изучались психологами.

Ситуация эта описана в апокрифе «Обратной дороги нет» (Амнуэль, 2055):

«— Да, — вспомнила Кэрри. — Прости, я еще не совсем вышла из состояния… Понимаешь, идеальный мозг мыслит не последовательно, а параллельно. Он воспринимает мироздание таким, каково оно на самом деле — почти бесконечное собрание одновременно существующих реальностей.

— Барбур, — пробормотал Дэниел. — Вселенная Барбура, понимаю.

— Не совсем. Вселенная Барбура подобна последовательно-параллельному соединению в электрической цепи. Человек разумно выбирает один кадр за другим, последовательно перемещается между ними и создает для себя то, что называется временем. Мозг в этом случае все равно мыслит последовательно. На самом деле иногда — и далеко не у всех! — мозг переключается на параллельное мышление, и тогда время для человека исчезает. Он видит, чувствует, понимает все сразу. Вряд ли бесконечное число кадров, для этого и мозг должен быть не человеческим.

— Бог, — подсказал Дэниел.

— Бог? — повторила Кэрри. — Может быть. Божественное всезнание — идеальный случай, Творец обозревает всю бесконечность существующего. Человеку далеко до Бога. Наш мозг способен охватить лишь малую часть мироздания. Наверно, только те кадры, в которых существует сам.

— Можно вспомнить всю жизнь от рождения и увидеть всю жизнь до смерти?

— Наверно. К счастью, мозг не может постоянно находиться в состоянии параллельного мышления, иначе…»

Три основные идеи многомировой физики и связанной с ней психологии стали побудительными мотивами для перехода к парадигме бесконечного числа разнообразных многомирий, содержащих бесконечное число разрообразных миров, иными словами — к инфинитной многомировой мегатеории. Это:

1. применение метода математической индукции к описанию многомирий известных типов,

2. анализ эфористики, как дисциплины, анализирующей возможности наблюдателей (эфоров) бесконечного числа уровней,

3. анализ возможностей и взаимосвязей последовательного и параллельного способов мышления.

Последнее не является очевидным, но дело в том, что все попытки математического описания параллельного мышления приводили к расходимостям, как и попытки расчетов параллельных склеек и веерных ветвлений. Сама нелинейность основного квантового уравнения имела прямым следствием расходимости в получаемых решениях. К тем же качественным результатам приводили идеи эфористов и попытки описаний параллельного способа мышления.

К началу сороковых годов ситуация в метанауке многомирий стала критической, и многие физики заговорили о том, что, возможно, физика многомирий была вовсе ошибочным направлением, и что все эксперименты, в том числе прямые эксперименты по созданию склеек, были всего лишь неверно интерпретированы, и «на самом деле» многомирие является сугубо психологическим представлением, связанным исключительно с деятельностью сознания — аналогично представлению о времени, которое также является психологическим феноменом сознания, «реальностью, данной нам в ощущениях» и вне этих ощущений не существующей.

В физике многомирий назрел кризис, который большинство исследователей намеревались преодолеть, пытаясь создать новые вычислительные методы, аналогичные Фейнмановскому методу перенормировок, благодаря которому удалось в свое время избавиться от досадных бесконечностей в квантовой электродинамике. В физике многомирий это сделать так и не получилось, и, наконец, в 2040 году была опубликована ставшая классической статья Дорштейна «О математических началах инфинитологии».[29] Как впоследствии выяснилось, статья вызвала многочисленные возражения рецензентов, указывавших автору на принципиальные, с их точки зрения, натяжки и допущения в формулировке двух первых теорем инфинитного исчисления. Дорштейну было предложено переработать статью, но автор категорически отказался это сделать, указав, в свою очередь, что после предложенной рецензентами переделки статья утратит свою революционную суть и станет одной из многочисленных работ по «обрезанию бесконечностей» в решениях квантовомеханических уравнений.

Вопрос о публикации был передан на единоличное рассмотрение главного редактора The Mathematical Review Франка Гофмана. Будучи опытным редактором научного издания, Гофман прекрасно понимал, что перед ним работа, содержащая вполне безумные идеи, и должен был решить, достаточно ли эти идеи безумны, чтобы иметь возможность стать истинными. Логического решения у проблем такого рода, как известно, не существует, но это было формально доказано Эйзолом и Будросом лишь полтора десятилетия спустя (Ayzole & Boodrouse, 2055). Гофману же пришлось положиться на собственную интуицию: принимая решение, он понимал, что создает группу ветвлений, и существует два принципиально различных куста, в одном из которых он принимает решение опубликовать статью, а в другом — отклонить. Гофман предпринял попытку расчета такого рода ветвлений. Расчет, естественно, привел к возникновению бесконечностей — тех самых, с которыми призывал не бороться автор статьи, относительно которой Гофман должен был принять судьбоносное для метатеории многомирий решение.