Саймон Себаг-Монтефиоре - Иерусалим. Биография Страница 31

Ирод полностью разрушил Второй Храм и воздвиг на его месте одно из чудес света. Иудеи очень боялись, что, разрушив старый Храм, он не доведет до конца строительство нового. Поэтому Ирод созвал городское собрание, чтобы переубедить горожан, и в мельчайших деталях рассказал о своих планах. Тысяча храмовых служителей была обучена строительному искусству. В Ливане вырубались кедровые леса, и бревна сплавляли на юг вдоль побережья. В каменоломнях окрест Иерусалима размечались и вытесывались массивные каменные блоки из ослепительного желтого и почти белого известняка. Для транспортировки их на стройплощадку подготовили тысячу телег, но некоторые блоки были поистине гигантского размера. Один такой блок можно увидеть в туннелях близ Храмовой горы: в 14 м длиной, 3,5 м высотой и около 600 тонн весом[58]. Ни звон тесла, ни стук молота не нарушали священную тишину при строительстве Соломонова Храма, и Ирод также позаботился о том, чтобы все элементы конструкции его Храма были подготовлены вне Иерусалима, а затем тихо установлены на место. Святая Святых была готова через два года, но весь комплекс не дождался окончательного завершения еще и через 80 лет.

Ирод срыл вершину Храмовой горы, чтобы получить ровную площадку, на которой и предстояло воздвигнуться его Храму. При этом, скорее всего, были уничтожены все следы храмов Соломона и Зоровавеля. Не имея возможности расширить площадку на восток, где она круто обрывалась в Кедронскую долину, Ирод продолжил ее на юг, соорудив там субструкции из 88 мощных опор и 12 арок, которые теперь зовутся Соломоновыми конюшнями. В результате площадка Храмовой горы расширилась до гектара с лишним – вдвое больше, чем Римский форум (Forum Romanum) в столице империи. И по сей день в южной подпорной стене Храмовой горы, примерно в 30 м от юго-западного угла, виден стык, разделяющий кладку Ирода (слева) и кладку Маккавеев (справа, из блоков меньшей величины).

Анфилада дворов Храма, последовательно уменьшавшихся в размере, вела в святилище. Войти в обширный первый двор – Двор язычников, или Мирской двор, – имел право любой, в том числе и иноверец, а вот Двор женщин окружала стена, на которой были помещены таблички со следующим предупреждением:

Чужестранец!Не входи за решетку и в пределы ограды, окружающей ХрамТот, кто будет схвачен,Сам будет повинен в своей смерти

Пятьдесят ступеней вели к воротам, открывавшимся во Двор Израиля, куда могли входить лишь евреи-мужчины. Отсюда можно было пройти во Двор священников, на котором стоял собственно Храм, заключавший в себе в том числе и Святая Святых, что находилась над той самой скалой, где, по преданию, Авраам едва не принес в жертву своего сына Исаака и где впоследствии Давид поставил свой жертвенник. Перед ступенями, ведущими в Храм, стоял Жертвенник Всесожжения, обращенный, таким образом, в сторону Двора женщин и Масличной горы.

Построенная Иродом крепость Антония защищала Храм с северной стороны. Из крепости в Храм вел потайной ход. С южной стороны к Храму можно было подняться по монументальной лестнице, которая приводила к Двойным воротам, а далее паломник шел через крытые переходы, украшенные изображениями голубей и цветов. С запада через долину к Храму был перекинут монументальный мост, служивший также акведуком, по которому вода наполняла огромные подземные цистерны. Ворота в почти отвесной восточной стене назывались Шушан (Сузскими), так как на их бронзовых створках была изображена старая персидская столица Сузы – знак признательности персидскому царю, освободившему народ Израиля от вавилонян. Этими воротами мог пользоваться только первосвященник, чтобы подняться на Масличную гору для обряда освящения месяца или принести редчайшую и самую святую жертву – не имеющую порока рыжую телицу[59].

Со всех сторон храмовый комплекс окружали портики величественных сооружений, самым прекрасным из которых была Царская стоя – обширная базилика, доминировавшая над всей горой. В Иерусалиме времен Ирода было около 70 тысяч жителей, но в праздники в город стекались сотни тысяч паломников. Как и любой популярной паломнической святыне, Храму было необходимо место для общих собраний, где могли бы встречаться друзья и где совершались бы те или иные ритуалы. Таким местом и служила Царская стоя. Прибывавшие в город паломники могли купить все необходимое на оживленной торговой улице, проходившей под величественными арками вдоль западных стен. Прежде чем войти в Храм, паломники совершали ритуальное омовение в многочисленных миквах – бассейнах, устроенных подле южных входов. Затем они поднимались по одному из монументальных пролетов ступеней в Царскую стою, откуда перед ними открывалась панорама священного города, которой они могли любоваться в ожидании начала молитвы.

В юго-восточном углу стена и утес над Кедронской долиной образовывали отвесный обрыв, гору Искушения (одно из мест, где, согласно Евангелиям, дьявол искушал Иисуса). В юго-западном углу священники, обратившись лицом к богатому Верхнему городу, возвещали о наступлении и окончании праздников и дня субботы, трубя в трубы, звуки которых, вероятно, эхо разносило далеко окрест по пустынным ущельям. Археологами был найден камень с надписью “К трубному месту для… [провозглашения]”, вероятно, сброшенный со своего места легионерами Тита в 70 году.

Проект храма, созданный при ближайшем участии самого царя его безымянными архитекторами (был найден лишь один оссуарий – погребальная урна – с надписью “Симон, строитель Храма”), демонстрирует прекрасное понимание пространства и законов зрелищности. Ослеплявший своим великолепием и внушавший благоговейный трепет, Храм Ирода, “покрытый со всех сторон тяжелыми золотыми листами… блистал на утреннем солнце ярким огненным блеском, ослепительным, как солнечные лучи”. Странникам, прибывавшим в Иерусалим на поклонение со стороны Масличной горы, он “издали казался покрытым снегом”. Именно этот Храм знал Иисус Христос, именно этот Храм разрушил Тит. Площадка, на которой стоял Храм Ирода, сохранилась до наших дней и сегодня, помимо еврейского, имеет еще и арабское, мусульманское название – Харам аш-Шариф, “благородное святилище”. Ее по-прежнему поддерживают с трех сторон каменные блоки подпорных стен Ирода, и сегодня мерцающие своим желтоватым блеском, особенно в Западной стене, почитаемой иудеями всего мира.

Когда святилище и площадь перед ним были закончены (а по преданию, работы не прерывались ни на секунду, так как за все время строительства днем не выпало ни капли дождя), Ирод, который не имел права вступать в Святая Святых, поскольку не был священником, отметил завершение строительства, принеся в жертву 300 волов. Это был апогей его царствования, но безраздельному величию царя уже готовились бросить вызов его собственные дети: преступления прошлого вернулись бумерангом, разящим наследников будущего.

У Ирода было не меньше двенадцати сыновей от десяти жен. И ему, казалось, были безразличны все они, за исключением Александра и Аристобула – двух сыновей от Мариамны Первой. Наполовину Маккавеи, наполовину – потомки Ирода, они должны были стать его наследниками. Ирод отправил их в Рим, где Август лично приглядывал за их образованием и воспитанием. По прошествии пяти лет Ирод вернул обоих царевичей домой – им пора было жениться. Александр справил свадьбу с дочерью царя Каппадокии, а Аристобулу в жены была отдана племянница Ирода[60].

В 15 году до н. э. в Иерусалим с инспекцией прибыл Марк Агриппа в сопровождении своей жены-нимфоманки Юлии, дочери Августа. Агриппа, соратник Августа и победитель в битве при Акциуме, к тому моменту уже давно сдружился с Иродом, и теперь царь с гордостью показывал римлянину свой Иерусалим. Агриппу поселили в цитадели, во дворце, названном в его честь, и он задавал там пиры в честь Ирода. Август и так уже выделял средства на ежедневные жертвоприношения Яхве в Храме, но Агриппа принес в жертву еще сотню волов. Он вел себя с таким тактом, что даже самые придирчивые иудеи выказывали ему почтение, выстилая пальмовыми ветвями его путь, а сторонники Ирода называли в честь него своих детей. Затем Ирод с Агриппой отправились в путешествие по Греции – каждый в сопровождении собственной флотилии. Когда представители одной из еврейских общин в Греции пожаловались Агриппе на притеснения со стороны греков, Агриппа публично подтвердил права иудеев. Ирод поблагодарил его за это, и они обнялись как равные. Но когда Ирод вернулся домой, ему бросили вызов его собственные сыновья.

Царевичи Александр и Аристобул полностью унаследовали взгляды на жизнь и надменность обоих родителей, лишь слегка замаскировав их лоском римского воспитания. Вскоре они обвинили отца в трагической гибели своей матери и, подобно ей в свое время, стали выказывать подчеркнутое презрение полукровкам из дома Ирода. Александр, женатый на дочери настоящего царя, вел себя особенно заносчиво; оба юноши высмеивали иродиадку-жену Аристобула, а это приводило в ярость ее мать – их опасную тетку Саломею. Царевичи бахвалились, что когда они сами станут царями, то заставят Иродовых жен трудиться наравне с рабами, а других сыновей Ирода сделают своими слугами.