Олег Игнатьев - Амазонка глазами москвича Страница 34

Белен — это уже сама Амазонка. Белен — это конечный пункт выхода из устья колоссальной реки. Белен — это начало дороги в амазонские джунгли. Большинство богатств бассейна Амазонки проходит через порт Белена. Белен — первая остановка для многих воздушных лайнеров, прибывающих в Бразилию из Соединенных Штатов со многими десятками пассажиров на борту. Впрочем, для части их Белен является и конечным пунктом путешествия. По крайней мере, пытаясь найти место в гостиницах Белена, я сначала везде встречал отказ. Все номера были заняты приезжими, в большинстве своем американцами. И только в отеле «Кинг» удалось уговорить портье пустить измотанного путника переночевать в одной из проходных комнат на стареньком диване. В «Кинге» большинство номеров тоже занимали американцы. Причем не просто американцы, а военные американской армии.

Самолет прибыл в Белен поздно, и пообедать в гостинице «Кинг» не удалось. На вопрос, где можно было бы перекусить, портье ответил:

— А вы пойдите в «Малоко». Там очень приличная публика и, говорят, вкусно готовят.

На вопрос, почему говорят, разве он сам никогда там не ужинал, портье поджал губы и ответил:

— Нам это не по карману. В этом ресторане готовят для иностранцев, для американцев. Там за один ужин с вас возьмут три доллара, если вы станете платить долларами. Здесь многие платят американской монетой. А на три доллара я должен прокормить три дня свою семью.

Несмотря на характеристику, данную ресторану, идти в «Малоко» было необходимо, чтобы не ложиться спать голодным. Ресторан оказался зданием, построенным в ультрасовременном стиле. Сделан он был в виде индейского вигвама. Стены, составленные из соломенных циновок, были сплошь завешаны индейскими головными уборами, луками, стрелами и шкурами различных животных. Освещалось помещение толстыми свечами. Кроме обычных блюд, здесь подавали жаркое из черепах, бифштексы из крокодилов и тому подобную экзотическую еду. Около стойки бара висел большой плакат: «Здесь говорят по-английски». Действительно, среди посетителей этого заведения трудно было обнаружить человека, который говорил бы на привычном португальском языке. Посетители все оказались американцами.

Найти обратно дорогу в отель не составляло никакого труда, так как за несколько кварталов в тропическом воздухе Белена разносились песни, раздававшиеся из открытых окон отеля «Кинг». Странно было слышать пьяные мелодии американских военных маршей здесь, в Бразилии.

Утром я направился в порт города в надежде договориться с каким-нибудь рыбаком и доехать с ним до острова Маражо и обратно. Порт Белена очень колоритный, красочный, такой, как рисуют старые порты на гравюрах XVII–XVIII веков. Около причала стояла масса парусников, шлюпок, каких-то лодок допотопной конструкции и даже сооружения, напоминающие индейские пироги. Но, безусловно, самое интересное место в порту было «Вер у песо». Почему местные жители дали этой части порта такое название, неизвестно. Означает оно «Смотрите на вес». Скорее всего потому, что именно к этому участку порта подходят шлюпки и пароходики со всеми товарами, которые можно встретить только на Амазонке, именно здесь их выгружают и взвешивают. Вероятно, поэтому эта часть порта и называется «Смотрите на вес».

Мне приходилось слышать так много рассказов о «Вер у песо», что, подойдя к этому участку порта, я сразу отыскал уголок, где продавались бразильские крокодилы — жакаре, как их называют бразильцы. В дальнем углу около зеленой кучи какого-то товара стояла группа людей. Подойдя ближе, можно было разглядеть на земле связанных жакаре, даже не жакаре, а их разновидность, которая называется жакаретинга. В Белене считают, что мясо жакаретинги гораздо вкуснее, чем жакаре. Жакаретинга меньше по размеру. Кроме того, — и это немаловажный фактор — мясо жакаретинги стоит дешевле, чем мясо жакаре.

Недалеко от сваленных в кучу жакаретинг были установлены четыре жаровни, на которых жарилось мясо. За каких-нибудь двести крузейро вам подавали на железной тарелке очень вкусный, правда, немного пересоленный кусок крокодильего мяса. Разве можно было сравнить это блюдо с каким-то подобием жаркого, какое подавали минувшим вечером в ресторане «А ля индео» — в «Малоке»?! Правда, около жаровен «Вер у песо» закусывать было не так-то удобно: мухи, стаями перелетавшие между кучами сваленной рыбы, устремлялись потом и на вашу тарелку, стремясь сесть на кусок повкуснее, и несколько мешали сосредоточиться над очень приятной процедурой поедания крокодильего мяса.

Можно сказать, что местные жители используют крокодила на сто процентов. Шкуры, снятые с убитых крокодилов, складывались отдельно. Потом, когда набиралось их штук десять, какой-то грузчик на небольшой тележке отвозил шкуры на склад. Кости тоже не выбрасывались. На установленной недалеко от жаровни оригинальной мельнице кости жакаре перемалывались в мелкую муку. Говорят, что эта мука очень богата витаминами и ее употребляют даже в пищу. Правда, мне муку пробовать не приходилось и справедливость утверждений о ее прекрасном вкусе остается на совести моих информаторов.

Рядом с крокодильим участком находился участок черепаший. Около края причала стоял высокий худой старик в оборванной одежде, держа в каждой руке по мешку с черепахами.

— Добрый день, Вельо! — обратился я к нему. — Что, ваши черепахи?

— Да, мои. Хотите купить у меня пару?

— Может быть, да, а может быть, нет. Сначала мне хотелось бы спросить, где пойманы эти черепахи?

— Да не все ли равно, где пойманы. Вкус у них везде одинаков, что здесь, что в Манаусе, что на Маражо.

— Видите ли, какая штука. Мне хотелось бы добраться до Маражо и посмотреть, как там охотятся на черепах. У вас есть своя лодка?

— Лодка-то у меня своя, но стоит ли вам терять педелю или по меньшей мере пять дней, чтобы туда добираться, да столько же обратно. Может быть, вы попробуете достать теку-теку.

Теку-теку называют в Бразилии маленькие, одномоторные самолетики, прозванные так за характерный звук мотора.

— А где же можно достать теку-теку?

— Каждый день кто-нибудь летает на Маражо. Большинство крупных фазендейрос имеют теку-теку. Живут они в Белене, а конец недели обязательно проводят на Маражо в фазендах.

Перед отъездом в Белен я набрал различных рекомендательных писем к влиятельным людям штата Пара. Среди них встречались врачи, административные деятели, ученые. После осмотра порта Белена остаток дня ушел на визиты к адресатам рекомендательных писем, с целью найти человека, который имел бы в своем распоряжении теку-теку и фазенду на острове Маражо. К сожалению, ни ученые, ни врачи, ни даже административные деятели фазендами не обладали и вели довольно скромный образ жизни. Только под вечер совершенно случайно состоялось знакомство с неким сеньором Сантосом, подходившим мне по всем статьям: он имел фазенду на Маражо, теку-теку и, главное, свободное место на самолетике, который отлетал на следующий день утром почти в самый центр острова.

Фазендейро звали Нилтон, и в нем сразу можно было угадать делового человека. Деньги за поездку он взять отказался, но прибавил:

— Если вы не имеете ничего против, то можете оплатить половину стоимости бензина.

Теку-теку был не очень прожорлив, и бензина требовалось немного.

Я уже было собирался распрощаться с сеньором Нилтоном Сантосом и идти в гостиницу, как вдруг он предложил направиться вместе с ним в район порта.

— Вы еще не были в нашем порту? Это, по-моему, самое любопытное место в Белене.

— Как же, как же, первым делом сегодня утром совершил паломничество в район «Вер у песо». Там-то и была подана мысль попытаться добраться до острова Маражо на теку-теку.

— А! Тогда вам, вероятно, будет неинтересно. Я хотел пригласить вас посмотреть мой новый баркас. Он должен сегодня уйти в плавание по реке Токантинс за очередной партией каштанов. Я занимаюсь экспортом каштанов и, кроме того, развожу скот на острове Маражо. Признаться, каштаны дают мне больше прибыли, чем скотоводство.

Мне так и не удалось выяснить, да, по правде говоря, я и не интересовался — много ли земли имеет в штате Пара сеньор Нилтон, но вообще-то в этом штате есть латифундисты, которые обладают сотнями тысяч гектаров, например, в муниципалитете Мараба некоего Мотрана называют королем каштанов. Старик Мотран был много лет назад префектом этого муниципалитета и по своему усмотрению делил подведомственные ему земли среди своей семьи. Сейчас у него только зарегистрированных земель 51 969 гектаров, не считая 13 тысяч гектаров в муниципалитете Жакунда. Обратите внимание, это только зарегистрированные официально земли, в действительности же семья Мотрана имеет раз в десять больше.

В том же штате Пара, в муниципалитете Парагоминас семейство Уатт имеет зарегистрированных официально земель 190 347 гектаров.