Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь - Фредерик Ленуар Страница 5

своей борьбе: «Ибо хотя я столь ясно постиг это духом, все же я не смог отбросить все корыстолюбие, любострастие и тщеславие. Одно я уяснил, что, пока дух оставался погруженным в эти размышления, до тех пор он отвращался от прежнего и усердно размышлял о новой задаче; и это было мне большим утешением» [19] [8]. Чем больше времени Спиноза посвящал философским размышлениям, тем яснее понимал, в чем состоит «истинное благо», тем глубже постигал, что деньги, слава и чувственные удовольствия – это средство, а не конечная цель, и учился умеренно наслаждаться этими благами.

Почему молодой Барух в качестве средства достижения истинного блага избрал именно философию? Он сам объясняет это так: «Постоянным же размышлением я пришел к пониманию того, что в этом случае я, если только смогу глубоко рассудить, утрачу достоверное зло ради достоверного блага» [20] [9]. И продолжал это признание: «Действительно, я видел, что нахожусь в величайшей опасности и вынужден изо всех сил искать средства помощи, хотя бы недостоверного. Так, больной, страдающий смертельным недугом, предвидя верную смерть, если не будет найдено средство помощи, вынужден всеми силами искать этого средства, хотя бы и недостоверного, ибо в нем заключена вся надежда…» [21] [10].

Спиноза как нельзя более ясно открывает нам, что у него не было иного выбора, чтобы спастись, кроме как выбрать философские поиски своим лекарством! Почему? В какой «величайшей опасности» он находился, с каким «смертельным недугом» столкнулся молодой Барух? Почему он был вынужден так отчаянно искать лекарство? Чтобы ответить на эти вопросы, обратимся к биографии философа.

Глава 2

Израненный человек

…Я видел, что нахожусь в величайшей опасности …[22]

Эти слова в самом начале «Трактата об усовершенствовании разума» отсылают нас к тяжелым испытаниям, через которые философу пришлось пройти несколькими годами ранее, из-за которых он задумался о смысле жизни и истинной природе счастья.

Прежде всего, молодой человек пережил целую череду семейных трагедий. В семнадцать лет Барух потерял своего сводного брата, затем в двадцать – мачеху Эстер, еще через два года, в 1654-м, – своего отца, потом – сестру Мириам, которая умерла в родах, производя на свет племянника Спинозы Даниэля. Всего за несколько лет Барух потерял самых дорогих ему людей. В то же время семейное предприятие, которое после кончины отца ему еле-еле удавалось удерживать на плаву, стало убыточным настолько, что молодой человек обратился в высший суд и 26 марта 1656 года получил освобождение от наследства и связанных с ним больших долгов.

С тех пор как Барух забросил занятия по изучению Талмуда и все реже бывал в синагоге, его отношения с еврейской общиной не переставали ухудшаться. Пьер Бейль писал, что члены руководства общины даже предложили Спинозе установить ежегодную выплату, в обмен на которую тот должен был придерживаться обрядов и помалкивать о своих философских идеях. И добавляет, что Спиноза отказался, потому что «не мог поступить столь лицемерно» [23]. Колерус подтверждает эти факты и добавляет, что, по словам друзей Спинозы, у которых философ провел последние годы своей жизни, он отказался от денежной пенсии, доходящей до 1000 флоринов в год, предпочтя бедность лжи. Те же друзья, Ван дер Спики, по словам Колеруса, вспоминают якобы о покушении на жизнь Спинозы: «…однажды вечером <…> он заметил невдалеке от себя какого-то человека с кинжалом в руке; это заставило его вовремя остеречься и уклониться, так что удар скользнул только по его одежде. На память об этом событии Спиноза сохранял полукафтанье, пронзенное кинжалом злоумышленника» [24] [1].

После этого покушения Спиноза выбрал себе девиз Caute («осторожно» на латинском языке). Впоследствии из осторожности он отказался от публикации многих своих трудов или опубликовал их под псевдонимом. Через короткое время после этого нападения члены руководства общины, не придя ни к какому соглашению с философом, приняли окончательное решение наложить на Спинозу херем [25]. 27 июля 1656 года в синагоге Амстердама прошла торжественная церемония «отлучения» Баруха Спинозы, которому на тот момент было 23 года. Текст херема найден весь целиком:

«По произволению Ангелов и приговору Святых мы отлучаем, отделяем и предаем осуждению и проклятию Баруха д’Эспинозу, с согласия Синагогального трибунала и всей этой Святой Общины, перед священными книгами Торы с шестьюстами тринадцатью предписаниями, в них написанными, – тому проклятию, которым Иисус Навин проклял Иерихон, которое Элиса изрек над отроками и всем тем проклятиям, которые написаны в Книге Законов. Да будет он проклят и днем и ночью; да будет проклят, когда ложится и когда встает; да будет проклят и при выходе и при входе. Да не простит ему Адонай, да разразится Его гнев и Его мщение над человеком сим, и да тяготят над ним все проклятия, написанные в Книге Законов. Да сотрет Адонай имя его под небом и да предаст его злу, отделив от всех колен Израилевых со всеми небесными проклятиями, написанными в Книге Законов. Вы же, твердо держащиеся Адоная, вашего Бога, все вы ныне да здравствуете! Предупреждаем вас, что никто не должен говорить с ним ни устно, ни письменно, ни оказывать ему какую-либо услугу, ни проживать с ним под одной кровлей, ни стоять от него ближе, чем на четыре локтя, ни читать ничего, им составленного или написанного» [26] [2].

Тексту херема предшествует объяснение причин отлучения молодого человека, в котором совет общины объясняет наложение херема на Спинозу тем, что тот исповедовал и преподавал «ужасную ересь», совершал «ужасные поступки», а также отказался свернуть с «дурного пути». Историки теряются в догадках, какие именно поступки и ереси имеют в виду члены совета еврейской общины. Первая часть возможного ответа приходит к нам из свидетельства испанской инквизиции, в котором два испанца утверждают, что в конце 1658 года видели Спинозу и его друга Хуана де Прадо (в феврале того года на него тоже наложили херем, но менее строгий). Мужчины якобы вели с испанцами разговоры о том, что Бог существует только в философском смысле этого слова, что закон Моисея ложен и что они не верят в бессмертие души. Этих утверждений, кстати,