Чудо Спинозы. Философия, которая озаряет нашу жизнь - Фредерик Ленуар Страница 6

очень близких к идеям, которые Спиноза позже представит в своем «Богословско-политическом трактате», более чем достаточно, чтобы объяснить суровое решение совета общины. Американский историк и философ Стивен Надлер высказал гипотезу, имеющую отношение скорее к политике, но тоже логично объясняющую решение о наложении херема. Знатные евреи Амстердама были близко связаны с самыми консервативными религиозными и политическими авторитетами государства: кальвинистами и представителями Оранской династии, которые конфликтовали с республиканской и либеральной партией Яна де Витта. Антирелигиозные и прореспубликанские взгляды одного из членов общины – Спинозы – могли ослабить ее положение и лишить общину возможных покровителей. Усугубил ситуацию и отказ Спинозы отречься от своей «ереси» и молчать о своих либеральных идеях – от такого человека общине было необходимо отмежеваться публично. Чтобы оправдаться, философ начал работу над защитительной речью, но этот текст так и остался ненайденным. Вполне возможно, что именно он лег в основу «Богословско-политического трактата».

После торжественного наложения херема Баруху пришлось покинуть родной дом и разорвать все связи с сестрой Ребеккой и младшим братом Габриэлем. За исключением нескольких личных вещей (среди которых было 14 книг), он не попросил ни о чем, кроме одного: унести из дома кровать родителей с балдахином, в которой он был зачат. После того как Спиноза покинул еврейский квартал, его, вероятно, приютил ван ден Энден в своем красивом доме на берегу канала Сингел. Барух платил за жилье, обеды, чернила и бумагу. Молодой человек давал частные уроки иврита желающим читать Библию на языке, на котором она была написана.

На первых страницах «Трактата об усовершенствовании разума» Спиноза очень ясно говорит о том, какую боль и грусть может вызвать привязанность к деньгам, славе и чувственным удовольствиям. Ему это хорошо известно, ведь он только что пережил денежную нужду и публичное унижение. Ну а что касается чувственных удовольствий? Возможно, Спиноза приобрел первый сексуальный опыт в обществе жриц любви и, предположительно, познал посткоитальную депрессию, усугубленную тем, что близость была без любви. Еще более вероятно, что он влюбился в дочь своего учителя: Клару Марию. Когда Барух познакомился с ван ден Энденом, около 1652 года, ей было 12 лет. Когда Спиноза поселился в его доме, девушке было уже 17, она училась игре на фортепиано, а Барух давал ей частные уроки греческого и латинского языков. Колерус пишет: «Спинозе приходилось часто видеться и говорить с нею, и он полюбил ее. Он часто признавался, что имел намерение жениться на ней. Она не отличалась особенною красотою или стройностью стана, но выдавалась своим умом, способностями и оживленностью в разговоре. Эти-то качества ее тронули сердце Спинозы…» [27][3].

К несчастью, у Баруха появился соперник в лице немецкого студента Керкеринга, приехавшего из Гамбурга. Колерус нам сообщает, что немец сумел завоевать сердце молодой женщины, подарив ей жемчужное колье. Эта версия, однако, не кажется правдоподобной – странный способ завоевания сердца такой тонкой и воспитанной девушки, как Клара-Мария, которая к тому же происходила из небедной семьи. Думаю, что настоящая причина, по которой она выбрала Керкеринга, состоит в том, что он, лютеранин, согласился принять католицизм, чтобы на ней жениться: Клара-Мария была ярой католичкой. Нет никаких сомнений, что решающую роль в выборе девушки сыграло еврейское происхождение Спинозы и его отказ принять католичество. Очень возможно, что Спиноза имеет в виду сердечную боль и безответное влечение, когда пишет о «смертельной болезни», от которой он ищет спасительное лекарство в мудрости. В том же, что касается слов о «величайшей опасности», разве не очевидно, что речь идет о покушении на жизнь философа и изгнании его из общины?

Итак, всецело посвящая себя размышлениям о себе и о мире, молодой Барух пытался залечить свежие раны. Спиноза писал, что ему нужно было немного времени, чтобы научиться отказываться от чувственных и материальных благ и открыть для себя настоящую радость, заключающуюся в поисках истины, и наполнить ею свою жизнь. Окончательно отказавшись заводить семью, он уехал из Амстердама и посвятил себя тому, что стало страстью всей его жизни: философии.

Глава 3

Свободный мыслитель

Ведь очами для души, которыми она видит и наблюдает вещи, служат самые доказательства [28]

Причины переезда Спинозы из Амстердама в небольшой городок Рейнсбург, который произошел, скорее всего, в 1660 году, когда Баруху было 27 лет, не выяснены до конца. Его биограф Люка пишет, что Спиноза был приговорен к временному изгнанию по инициативе раввинов, которые опасались, как бы растущая известность молодого философа не навредила их общине. Не исключено, впрочем, что Спиноза захотел покинуть дом ван ден Эндена после своей любовной неудачи. А может, ему захотелось быть ближе к образованному сообществу Лейденского университета, ведь очаровательный городок Рейнсбург, лежащий в сорока километрах от Амстердама, находится недалеко от знаменитого университета. В Рейнсбурге, вдали от политических и религиозных распрей большого города, Спиноза находит не только спокойную обстановку, не отвлекающую от раздумий, но и компанию молодых мыслителей, разделяющих его идеи.

На самом деле образ Спинозы-отшельника преувеличен. Отказавшись создавать семью и поселившись вдали от городской суеты, он не лишил себя социальной жизни и тем более обмена идеями с другими мыслителями. Как раз наоборот, близость к Лейдену позволила ему наладить отношения с образованными людьми, главным образом принадлежащими к числу меннонитов и коллегиантов. Меннониты – анабаптисты (то есть выступающие за крещение в сознательном возрасте), исповедующие терпимость и пацифизм, некоторые из них также подвергали сомнению догмат о Троице. Коллегианты – другое течение анабаптистов – регулярно собирали в Рейнсбурге коллегии – встречи для обмена философскими идеями (откуда и произошло название течения – «коллегианты»). Как мы увидим, идеи Спинозы были намного более радикальны, чем мысли неортодоксальных либеральных христиан. Но именно среди открытых к философским дискуссиям членов этих собраний-кружков Барух нашел дружеский прием и возможность плодотворных дискуссий, которые позволили ему развить его идеи. Здесь он встретил настоящих друзей, среди которых были Симон де Врис, Ян Риувертс, Питер Баллинг и Ярих Йеллес, ставшие впоследствии его преданными последователями.

Наследник богатых торговцев, на два года младше Баруха, Симон де Врис, посвящал большую часть своего времени организации коллегий, а из его переписки со Спинозой мы узнаём, что де Врис с января 1663 года организовывал собрания, посвященные чтению и обсуждению