Сергей Борисов - Куда/чему/зачем пойти учиться Страница 7

«Определенный отбор происходит уже на этапе выбора образовательного учреждения. И происходит это давно, когда отдают в 1-й класс… Это первый момент выбора профессии моими детьми… У меня особым образом построен учебный план. Он отличается от общеобразовательной школы. Если в 1-й школе львиная доля времени уходит на гуманитарные дисциплины и язык, то у меня львиная доля идет на химию и биологию… Сейчас же родители выбирают школу по склонностям детей: если он гуманитарий, то пойдет в гимназию; если естественник, то они выберут 40-ю или нас».

Если ранее строительство и финансирование школ шло из расчета количества детей, проживающих в данном микрорайоне, то сейчас финансирование «подушевое», идет вслед за учеником, заставляя школы конкурировать за ученика:

«Сейчас подушевое финансирование, это очень благоприятно для нашей школы. В этом районе (так называемый Рабочий поселок) наша школа единственная. Есть еще одна, но она очень маленькая. Мы ее „съели“, она нерентабельна, и с сентября их детки к нам перейдут».

«Детей мало, сейчас демографическая яма. Поэтому за счет „Школы будущего первоклассника“ школа пытается сформировать будущие первые классы, узнать, какой у нее будет набор. И даже перетянуть детей».

Обучение по разным программам означает большую или меньшую подготовку ребенка в ходе обучения в данной школе к последующему поступлению в среднее или высшее учебное заведение. То есть родители, выбирая школу, фактически уже определяют если не вуз, то направление, сферу, в которой в дальнейшем будет работать ребенок. Этот момент выбора, безусловно, касается не всех, поскольку существуют общеобразовательные школы, в которых преподается базовая программа, многие семьи не в состоянии ежедневно возить ребенка в другой район города, в малых населенных пунктах школа единственная и выбора как такового нет, но, тем не менее, там, где он возможен, он осуществляется родителями и он серьезен. Как правило, мнение ребенка мало учитывается, да и оно еще не сформировано, поскольку сам ребенок еще не имеет опыта учебы, и дети в этом возрасте, как правило, разделяют взгляды родителей и подражают родителям.

Во многих случаях подобный выбор откладывается и осуществляется позже. Например, тогда, когда ребенок уже в состоянии передвигаться по городу самостоятельно, лет в 12—14, родители переводят его в другую школу, учеба в которой лучше подготовит его к той или иной профессиональной сфере. Этот переход уже, как правило, частично совершается по согласованию с ребенком и в зависимости от его способностей и склонностей к тем или иным предметам.

На этапе окончания девяти классов, получения аттестата об общем среднем образовании наступает первый серьезный для подростка выбор места дальнейшей учебы, и этот выбор впервые совершается с его полноправным участием. В зависимости от района, в котором располагается школа, от контингента учащихся, от их профессиональных амбиций, школу на этом этапе покидают до двух третей (в малых городах и сельских районах) учащихся.

Есть категория учащихся, которые после окончания девятого класса не смогли определиться с профессиональным выбором ни сами, ни с помощью родителей. Они, как правило, учатся плохо и не имеют явных намерений поступать в высшие учебные заведения, но они также не готовы и после девятого класса идти учиться в профессиональные училища и лицеи, не могут определиться со сферой деятельности, поскольку в принципе не готовы осознать себя как будущих работников. «Они у меня здесь как в камере хранения», – высказалась директор сельской школы о такой прослойке учеников 10—11-х классов. То есть родители, не добившись решения о профессиональном выборе от ребенка, и не желая принимать его самостоятельно, «сдали» ребенка в школу «на хранение» на два года, в надежде, что за это время решение появится. Либо ребенок повзрослеет, либо они будут обладать некой дополнительной информацией, позволяющей совершить выбор за него, аттестат же о полном среднем образовании позволит поступить в высшее учебное заведение, или же сократить срок учебы в среднем специальном учебном заведении.

Эта категория учащихся присутствует в общеобразовательных школах или в общеобразовательных классах тех школ, в которых есть деление на общеобразовательные и профильные. Она обладает, как правило, малыми способностями к обучению, скудными знаниями. Если оценивать знания этой категории объективно, то их уровень в большинстве случаев не позволит им продолжать обучение 10—11-х классах. Однако, в связи с подушевым финансированием, эти ученики школам нужны, особенно школам сельским, потому что малое количество учащихся не позволит выпускным классам как таковым функционировать. Школа может превратиться из полной средней в неполную среднюю. К тому же, что более характерно для городских школ, никто не может запретить ребенку учиться в школе, если он этого хочет.

«Неважно, хорошо он учится или нет, но закон есть закон – ребенок имеет право при любом уровне знаний идти в 10-й класс».

Теоретически исключение ученика за неуспеваемость возможно, но это автоматически наносит ущерб репутации самой школы. Директор одной из школ области сравнил возможность исключения ученика с возможностью выхода стран социалистического лагеря из Варшавского блока в советское время: теоретически такая возможность существует, но кто позволит?

Описанная категория учащихся активно пользуется либерализмом педагогов, фактически получая завышенные оценки. Введение ЕГЭ вызвало и продолжает вызывать у данной группы учащихся определенное возмущение, поскольку политика «камеры хранения» может не сработать, два года обучения будут потеряны.

«Некоторые дети, когда смотрят на ЕГЭ, сразу говорят: „Я это не сдам“, и планируют свою жизнь по-другому. У них даже надежды нет. Раньше надежда на сдачу экзамена всегда была: я подучу, я попытаю свое счастье».

«Сейчас страх ЕГЭ их подталкивает к тому, чтобы не идти в 10—11-й класс. Все-таки ЕГЭ – это очень сложная работа».

«Я к ЕГЭ отношусь плохо. Над детьми издеваются. Напридумывали: ездить в другие школы, никуда не посмотришь, ничего не спишешь. Конечно, будешь сама думать.

«Мы не знали, что у нас будет ЕГЭ. У многих есть старшие братья и сестры. Они нам всегда говорили: «Да ничего, спишешь!». Все гуляли и жили в свое удовольствие. А сейчас – оп! – ЕГЭ. У кого списывать-то? Своих учителей рядом нет. А раньше учителя тебе в работе могли и запятую поставить недостающую, и еще что-то.

Вполне возможно, что снижение количества минимально достаточных для получения аттестата баллов по ЕГЭ было продиктовано необходимостью хоть как-то «разгрузить камеру хранения», выпустить из школы ее обитателей, если можно продолжить подобную метафору.

В целом ситуация с ЕГЭ требует отдельного разъяснения сути существующей проблемы. В том, что введение ЕГЭ создало проблемы для системы образования, в том числе высшей, педагогов, родителей и детей – нет сомнения.

Можно начать с конца списка. Как уже говорилось, существует контингент учащихся, откровенно не готовых к ЕГЭ, не усвоивших школьную программу. Введением ЕГЭ не довольны также школьники, имеющие хорошие отношения с педагогами, заслужившие репутацию «хороших учеников». Особенно имеет смысл опасаться данного экзамена выпускникам «поставленным на медаль». Этим термином обозначаются дети, которые внутренними решениями педагогических коллективов (иногда при определенном давлении, в том числе финансовом, родителей) признаны заранее достойными получить золотые и серебряные медали. Этим ученикам в течение последнего года обучения не ставятся отрицательные оценки, даже если они их заслуживают, предоставляется право пересдачи, их контрольные работы особо проверяются педагогами, ошибки даже исправляются при проверке. (Соревнуясь в количестве медалистов, школы профанируют саму идею награждения медалью и одновременно становятся уязвимы для коррупционных практик). «Поставленные на медаль» дети изначально неплохо учатся, но определенная часть заранее назначенных медалистов на самом деле не обладает отличным уровнем знаний, непредвзятый прием ЕГЭ этой медали их лишает.