Сергей Шавель - Перспективы развития социума Страница 16

Как видим, классики марксизма-ленинизма не принимали социальную республику ни в качестве цели общественного переустройства, ни как новое слово в революционной теории. По их оценкам, этот лозунг не выходит за горизонты буржуазных идеалов, и он в лучшем случае временно терпим, а в перспективе вреден. Это была критика социальной республики, и вместе с тем и самого термина «социальное» слева, за то, что французские рабочие в середине 50-х годов XIX в. не готовы были немедленно «штурмовать небо», отдавая предпочтение социал-демократическим идеям постепенного, шаг за шагом реформирования общества и государства. Парижская коммуна решилась на такой штурм, отбросила лозунги социальности, заменив их требованиями прямого захвата власти и разрешения классового конфликта силовым путем.

История XX века, опыт Социалистической революции в России и других странах со всей очевидностью показали, что такой путь не решает автоматически социальных проблем, что «проклятый социальный вопрос», как его называли народники, а также классики литературы XIX в., не поддается разрешению, минуя реформирование (реформы Ленин считал только «побочным продуктом революции»), не используя демократические процедуры смены власти, гласности, контроля и др. Известный тезис «Обострение классовой борьбы», а фактически ее пропаганды и провоцирования, по сути дела, антисоциален, ибо разрушает целостность изнутри, даже если при этом укрепляются внешние границы и обороноспособность государства. Человечество пошло по пути создания социальных государств, фундаментом которых является не классовая борьба, а Гражданский мир, согласие, согласованность, консенсус.

Что касается категории «социальная справедливость», то ее опровержение Хайек ведет по нескольким направлениям, так что в результате фактически устраняются оба термина – не только «социальное», но и «справедливость» «Вся идея распределительной справедливости – каждый индивид должен получать соответственно своему нравственному достоинству, – утверждает автор, – при расширенном порядке человеческого сотрудничества (или каталлаксии) бессмысленна»[118]. Обратим внимание, что во всех формулировках распределительной справедливости – от Аристотеля до наших дней – на первом месте указывается: по вкладу, по заслугам, по результатам личного труда. Нравственные качества, проявляющиеся в отношении к труду, дисциплине, рачительности, являются дополнительными, и учитываются лишь в той мере, в какой они способствуют результату.

Таким образом, и в либеральном, и в марксистском подходе к интерпретации категории «социальное» вполне отчетливо прослеживается идейное основание, питающее и сегодня дискуссии по этой проблеме. Что касается отрицания социального постмодернизмом, то его психологические мотивы не раскрываются авторами, а логические аргументы неубедительны. Так, Ж. Бодрийяр в одном из интервью заявлял: «Я очень быстро отошел от социологии институтов, права, общественных структур, от всех тех подходов, которые зиждутся на понятии какой-то воображаемой социальности, трансцендентной настоящей социальности. Моим предметом является скорее общество, теряющее трансцендентность, где исчезает социальность и само понятие социальности»[119]. В строго научном смысле, общество без социальности – это оксюморон типа «жареный лед», но как метафора, выражающая тенденции к разрыву социальных связей, «одиночному образу жизни», разрушению солидарности и аффилиации, атомизации – она уместна, если, конечно, отражает не фантазии, а реальное состояние конкретного социума.

В другой работе Бодрийяр пишет: «Социология в состоянии лишь описывать экспансию социального и его перипетии. Она существует лишь благодаря позитивному и безоговорочному допущению социального. Устранение, имплозия социального от нее ускользает»[120]. Но, во-первых, существует огромная литература по проблематике разрушения социального – разрыва связей, в том числе и родственных, десоциализации, одиночества, добровольного или вынужденного изоляционизма, «хиппизма», девиаций, различных форм перверсий, аномии и т. д. Во-вторых, устранение социального равносильно устранению кислорода из воздуха, – после этого уже нечего будет описывать. Представляется оправданным то, что главной заботой современного общества является предотвращение дезинтеграции на всех уровнях социальной системы – от семьи и коллектива до страны-государства и человечества в целом.

Как заметила Н. Л. Полякова, «в 80-е годы перед социологией со всей очевидностью встала проблема конструирования синтетической картины социальной реальности, проблема выявления природы социального»[121]. Не менее остро стоит данная проблема и перед социальной психологией. П. Н. Шихирев пишет: «Этимологический анализ термина «социальное» и производных от него, выполненный на материале различных языков, в том числе пиктографических, неизменно выявляет два главных атрибутивных качества социального, означающего: 1) взаимозависимость людей в процессе совместного созидания чего-либо и 2) позитивное (кооперативное) отношение к партнеру»[122]. Это важные атрибуты социального, но для социологического анализа их недостаточно, например, они не позволяют объяснить суть таких явлений, как социальная защита, социальное государство, социальная справедливость и др. Категория «социальное» отражает единство и многообразие социального мира, и поэтому, с одной стороны, сохраняет свою первооснову (единство), а с другой – с помощью дополнительных предикатов специфицируется, характеризуя именно ту предметную область, которая задается составным понятием (социальная роль, социальная защита и т. д.). Рассмотрим основные значения понятия «социальное», как они употребляются в социологической науке.

I. Социальное как общностное, групповое. Имеются в виду те формы жизни, которые возможны только в организованных группах, на условиях совместности, в сообществах. В этом смысле биологи говорят о «социальной жизни» некоторых насекомых и животных, подчеркивая тот факт, что отдельные особи таких видов, например, муравей вне муравейника, пчела вне семьи, представители стадных животных вне стада, выжить не могут. Этим они отличаются от видов, в которых каждый существует сам по себе, самодостаточно. Человеческий род также является социабельным по природе. Однако абсолютизация данного признака, отказ от определения границы между животным миром и человеческим обществом ведет к двусмысленности в употреблении термина «социальное» в таком самом широком смысле слова. Так, социобиологи считают, что поведение людей определяется именно генетической предрасположенностью, свойствами человеческой натуры. Логика такого вывода проста: поскольку социальное у насекомых, животных есть продукт инстинктов, то у человека оно обусловлено генами и гормонами. Тем самым социальное сводится к генетическому, в частности, относительно таких качеств, как альтруизм, солидарность, справедливость, ограничение инцеста и т. и.

II. Социальное как синоним общественного, то есть обозначающее все, что относится к человеческому обществу и только к нему. При таком толковании вводится демаркация между миром живой природы и обществом, однако возникает эффект удвоения понятия. Действительно, простое переименование общественной жизни в социальную никакой новой информации не несет, лишь рождает путаницу на голом месте. Ф. Хайек прав – зачем называть рыночную экономику социальной, если она по самой своей сути общественна. Но ее называют так вовсе не из-за синонимичности слов, а по другим соображениям. Достаточно просто поменять слово-синоним, то есть сказать «общественная рыночная экономика», чтобы убедиться в этом. Нет такого выражения и никогда не будет – язык чувствует неточность, фальшь. Отождествление социального и общественного на основании того, что первое есть этимологическая калька второго, в принципе допустимо и безвредно, когда они употребляются как «житейские термины» (Л. С. Выготский), то есть в разговорном языке. В науке такое употребление можно признать корректным только в одном случае, когда речь идет об определении границ общества, специфике собственно общественной жизни в отличие от групповой или стадной жизни в мире насекомых и животных.

III. Социальное как характеристика места людей и их объединений, групп в обществе. Для социологии это наиболее важная интерпретация, охватывающая не менее 80 % всего денотативного континуума категории. Именно из такого понимания социального вырастает целая сеть терминов – центральная часть понятийного аппарата социологии. Прежде всего – социальное пространство как система координат, в которой можно определить место человека в обществе. В. И. Ленин такими координатами называл отношение к средствам производства, роль в общественной организации труда и другие. Но они позиционируют общественные классы, а для определения места индивидов социологи используют доход и престиж (двумерное пространство), при необходимости добавляя другие координаты, вплоть до демографических – пол, возраст и др. Такое описание есть социальная стратификация, а перемещения людей в пространстве называются социальной мобильностью, изменения местоположения социальной миграцией, совокупность функциональных требований – социальной ролью и т. д. Расстояние между двумя индивидами в одной и той же системе координат определяется как социальная дистанция, позиция каждого из них как социальный статус. Общая модель такой классификации, дополненная характеристикой взаимосвязей между элементами, называется социальной структурой общества.