Юрий Антонишкис - Почему в СССР не был построен коммунизм. Социологическое исследование Страница 6

«На высшей фазе коммунистического общества, после того, как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе со всесторонним развитием индивидов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: каждый по способностям, каждому по потребностям!» (К. Маркс. «Замечания к программе германской рабочей партии (Критика Готской программы)»).

В приведенных выдержках из основополагающих документов коммунистического учения хочется обратить внимание на следующие моменты. Прежде всего в них подчеркивается, что коммунизм возможен лишь как явление, возникающее во всемирном масштабе по воле господствующих на земном шаре народов, объединенных экономически и идейно. Для того чтобы свершилась эта коммунистическая революция, требуется предварительное массовое изменение людей (это изменение можно понимать так, что в революцию вступают люди с готовыми убеждениями и с психологической готовностью к последующим неоднозначным изменениям своего политического сознания). Правда, в том же произведении обозначено своеобразное условие: «массовое изменение людей возможно <…> только в революции». Логично думать, что массы, осуществляющие революцию да еще во всемирном масштабе, должны для этой революции «созреть», идейно вооружиться. В период же революции, то есть насильственного изменения строя, «созревание» может идти только в отрицательном направлении, что и доказала на практике Великая Октябрьская, которая никакую «старую мерзость» с пролетарских масс не сбросила и готовность резко менять свою жизнь у подавляющего большинства населения не вызвала.

В «Принципах коммунизма» содержатся и другие противоречия. Так, Энгельс указывает, что одним из недостатков капиталистического способа производства является свободная конкуренция, т.е. «такое состояние общества, при котором каждый имеет право заниматься любой отраслью промышленной деятельности, причем ничто не может ему в этом помешать». Но, оказывается, и при коммунизме люди «со всесторонне развитыми способностями, ориентирующиеся во всей системе производства, будут поочередно переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребностей общества или от их собственных склонностей». Как-то не очень понятно, в чем же принципиальная разница между этими «состояниями общества»? Второе. Там же написано: «Необходимым условием коммунистической ассоциации <…> является всеобщая ассоциация всех членов общества в целях совместной и планомерной эксплуатации производительных сил». Но, как мы знаем, производительные силы – это люди, приводящие в движение средства производства. Выходит, что всеобщая ассоциация членов общества создается в целях еще более планомерной эксплуатации людей, ее составляющих. Ну, форменная тень на плетень! Далее. Энгельс пишет о том, что «пролетариат освобождает себя тем, что уничтожает конкуренцию, частную собственность и все классовые различия». Но тут же указывает, что пока нет избытка продуктов, «должен всегда оставаться господствующий класс, распоряжающийся производительными силами, и другой класс – бедный и угнетенный». Значит, революция не уничтожает классовые различия, а по опыту нашей революции уничтожение конкуренции и частной собственности не освободило народ ни от бедности, ни от угнетения «господствующим классом» – партократией. Более того, в разрез с идеологией КПСС, Энгельс пишет, что частную собственность можно уничтожать только тогда, когда будет создана необходимая масса средств производства, чего у нас не оказалось даже на исходе Советской власти.

Далее мы узнаем, что классы образуются вследствие разделения труда, которое исчезнет при уничтожении частной собственности. Это же разделение труда рождает и противоположность между городом и деревней. Но вот закавыка, – мы убедились в том, что не исчезает разделение труда после уничтожения частной собственности. Чтобы оно исчезло (как пишут основоположники), необходимо выполнить еще одно условие: надо развить способности простых людей до невероятных размеров, что позволит каждому из них «ориентироваться во всей системе производства», т.е. и в механизмах, и в технологических процессах, и в бухгалтерском учете, и в финансовых махинациях, мало того – и в агротехнике, и в земледелии. Эту проблему якобы решит соответствующее воспитание молодых людей, что позволит им «поочередно переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребностей общества или от их собственных склонностей». Другими словами, такой «человек будущего» захотел – встал к станку, надоело – спустился в забой, потребовалось – пошел организовывать сельскохозяйственное производство. Вот, только в таком случае будет организовано «общественное ведение производства» и исчезнет противоположность между городом и деревней. На наш взгляд – утопия чистой воды или откровенная чушь. Таких «разносторонних» людей пока нигде не видели, и такие сверхъестественные способности генетически не закрепляются, тем более в сочетании с неодолимой тягой к общественно полезному труду без каких-либо стимулов и без оглядки на длительность рабочего дня.

«Разделение труда в пределах той или иной нации приводит прежде всего к отделению промышленного и торгового труда от труда земледельческого и, тем самым, к отделению города от деревни и к противоположности их интересов. Дальнейшее развитие разделения труда приводит к обособлению торгового труда от промышленного. Одновременно, благодаря разделению труда внутри этих различных отраслей, развиваются, в свою очередь, различные подразделения индивидов, сотрудничающих в той или иной отрасли труда. Различные ступени в развитии разделения труда являются вместе с тем и различными формами собственности, то есть каждая ступень разделения труда определяет также и отношения индивидов друг к другу соответственно их отношению к материалу, орудиям и продуктам труда» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Фейербах. Противоположность материалистического и идеалистического воззрений).

«Вследствие возрастающего применения машин и разделения труда труд пролетариев утратил всякий самостоятельный характер, а вместе с тем и всякую привлекательность для рабочего. Рабочий становится простым придатком машины, от него требуются только самые простые, самые однообразные, легче всего усваиваемые приемы. Издержки на рабочего сводятся поэтому почти исключительно к жизненным средствам, необходимым для его содержания и продолжения его рода. Интересы и условия жизни пролетариата всё более и более уравниваются по мере того, как машины всё более стирают различия между отдельными видами труда и почти всюду низводят заработную плату до одинаково низкого уровня» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Манифест коммунистической партии).

«Мы видим, каким образом непрерывно преобразуется, революционизируется способ производства, средства производства, как разделение труда неизбежно влечет за собой еще большее разделение труда, применение машин – еще более широкое применение машин, производство в крупном масштабе – производство в еще более крупном масштабе» (К. Маркс. Наемный труд и капитал).

«Каковы будут последствия окончательного устранения частной собственности? Будут прежде всего устранены все пагубные последствия, связанные с нынешней системой ведения крупной промышленности. Кризисы прекратятся, расширенное производство, которое при существующем строе вызывает перепроизводство и является столь могущественной причиной нищеты, тогда окажется далеко не достаточным и должно будет принять гораздо более широкие размеры. Избыток производства, превышающий ближайшие потребности общества, вместо того, чтобы порождать нищету, будет обеспечивать удовлетворение потребностей всех членов общества, будет вызывать новые потребности и одновременно создавать средства для их удовлетворения. Он явится условием и стимулом для дальнейшего прогресса и будет осуществлять этот прогресс, не приводя при этом, как раньше, к периодическому расстройству всего общественного порядка» (Ф. Энгельс. Принципы коммунизма).

В цитируемых трудах прежде всего привлекает внимание то, какое значение в коммунистическом учении придается разделению труда. Разделение труда является причиной возникновения различных форм собственности, включая частную собственность, и исчезает вместе с уничтожением последней. Разделением труда вызвано образование классов. Оно порабощает человека настолько, что труд пролетариев утрачивает всякий самостоятельный характер и всякую привлекательность для работающего, порождает противоположность между умственным и физическим трудом, а самое главное — противоположность между городом и деревней. Не ту противоположность, о которой нам долбили на политических занятиях и в университетах и о которой пишется в программах КПСС. Речь идет, оказывается, не о социальноэкономических и культурно-бытовых различиях между городом и деревней. Речь идет о стирании граней между земледелием и промышленностью: одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом вместо того, чтобы предоставлять это делать двум разным классам. И именно это является главным условием исчезновения классов. Но это, в свою очередь, требует формирования «нового человека», человека со сверхъестественными способностями. «Общественное ведение производства не может осуществляться такими людьми, какими они являются сейчас, – людьми, из которых каждый подчинен одной какой-либо отрасли производства, прикован к ней, эксплуатируется ею, развивает только одну сторону своих способностей за счет всех других и знает только одну отрасль или часть какойнибудь отрасли всего производства. Промышленность <…> предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системепроизводства» (Ф. Энгельс). То есть коммунизм возможен только при условии, если все общество будет состоять из универсально образованных и профессионально обученных людей (интересно, где взять такой университет?!), каждый из которых будет способен «по потребности общества» (значит, предполагается какой-то организатор производства, да не один, который «видит» потребности и подает команду исполнителям), или по собственному настроению сесть за штурвал самолета, отодвинуть в сторону капитана на мостике корабля, заняться сборкой автомобиля на заводе или перекинуться на конструирование ракеты, расщепление атома, пересесть на комбайн во время уборки урожая, а еще лучше – располосовать больного на операционном столе.