Проданная. На стороне солнца - Таня Свон Страница 10

— Это мы так думаем, — проскрипела Лорклар. – Но раз Тиа говорит, что…

— Она врет! – снова прорычал молодой драконорожденный, и я всерьез подумала, что на этом суд кончится.

Нашла взглядом в толпе побледневшую Анти и виновато качнула головой.

«Прости, что молчала. Прости, что сейчас ничего не вышло».

— Тиа не может врать. Ты сам видишь на ее коже клеймо души и чувствуешь силу, которую оно источает. А я видела солнце внутри нее.

— И где же оно сейчас?

На меня разом обратились сотни взглядов, и я поняла, что другого пути нет. Я расскажу все, как было, с самого начала. И это меня либо спасет, либо погубит.

— Что же, — я вздохнула, набираясь сил перед тем, как распахнуть душу, полную глубоких ран, — я начну с начала. Этим летом меня продали на аукционе.

Глава 4. Суд

«Я не верю, что люди не отвечают на наши письма, потому что не могут их прочесть. А как же их маги – способные переводчики? Вероятно, все послания с предложениями мирных переговоров уничтожают или вовсе игнорируют.

Бесполезно. Нам не договориться.

Человечество проиграло страху перед магией».

Из письма неизвестного

Я рассказала обо всем.

О том, как оказалась в Розе Гаратиса, а потом – в замке Валанте Карстро. О том, как начала против воли работать на него, не зная, что помогаю проложить тропинку к возрождению темного божества. И о том, как, ни о чем не подозревая, сама по ошибке стала сосудом для иного древнего существа. Рассказала, как мы с Рафаэлем пережили кошмар в оккупированной деревне, как после этого во мне впервые проявились силы Солнцеликой и как мы придумали использовать это против Валанте.

Я говорила о нашем союзе и не понимала, в чем я ошиблась. Где не заметила в Рафаэле прорастающее зерно зла?

Но чем дальше заходил мой рассказ, тем яснее становилось – я сама выбрала слепоту. Устала от одиночества и закрыла глаза на то, что всегда было перед ними.

Рафаэль никогда не желал помогать кому-то, если это не сулило выгоду. Ни свобода, ни месть Валанте не манили его так, как власть.

И я оказалась лишь ступенью к ней.

Сейчас, понимая это, я поражалась собственной наивности. До боли сжимала кулаки и кусала губы, пока продолжала рассказ.

Сложнее всего было говорить о том, как мы с Рафаэлем договорились втянуть в наш план Антинуа. На этой части я не сдержалась и нашла подругу взглядом в толпе. Я не хотела рассказывать ей об этом вот так – на глазах сотен чужаков.

— Я думала, что действую во благо мира, — не отводя взгляд, покаялась я. – Не хотела втягивать Антинуа, но понимала, что иначе никак. Верила, что все будет в порядке. Но из-за меня Вой Ночи восстал, а моя подруга стала отступницей.

Зрители перешептывались. Старейшины хранили тяжелое молчание.

Издалека было плохо видно, плачет ли Анти. Она уронила голову, стояла, ссутулившись, но не уходила.

— Я пыталась остановить Рафаэля, когда поняла, что он задумал, но…

«Было слишком поздно», — хотела сказать я, но слова замерли на кончике языка. Что-то не пускало их.

— Но? – подтолкнула одна из старейшин.

Я сквозь воспоминания снова перенеслась в тот вечер. Крики людей, сгущающиеся тени и Рафаэль, с головы до пят в брызгах крови. Я могла его остановить, могла призвать силу Яснары, чтобы убить Рафаэля и не дать Вою Ночи пробудиться.

— Я не смогла, — обронила совсем тихо я.

— Тебе не хватил сил? Кто-то помешал?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

Мысли закружило вихрем сомнений. Я сама не знала ответ на этот вопрос, а потому не могла ничего сказать. Кусала губу, глядя в одну точку на полу.

— Я не знаю, — только и смогла выдавить я.

Вдруг все покачнулось. Я едва не упала на пол от неожиданности, но удержалась на ногах. Что происходит? Я в недоумении стала озираться и поняла, что почти никто не обратил на произошедшее внимание. Только я, Антинуа и люди, которых заметила в толпе, выглядели обеспокоенными.

— Мы покидаем сушу и переходим в море! – объявил кто-то с верхних этажей, близких к открытой палубе.

Загремели аплодисменты, туртам заполнил восторженный рев. Огромный корабль снова качнулся, а у меня закружилась голова от новых ощущений. Я будто стояла на канате, который ежесекундно дрожал. Приходилось крениться то в одну сторону, то в другую…

— Мы покинули земли людей, — громогласно объявила женщина-старейшина с молочной чешуей. – Пройдут недели, прежде чем мы окажемся дома. И только нам решать, ступит ли на наши острова эта полукровка.

В горле пересохло. Я застыла, ловя каждое слово.

— Мы пришли на земли людей не для сражений, а с предложением объединиться перед надвигающейся угрозой. И что мы получили в ответ на протянутую руку? Войну!

Драконорожденные зарычали и затопали. Они будто обратились в единый организм.

— Но мы обещали, что не уподобимся людям. Не станем угнетать тех, кто отличается от нас. Не откажем в приюте никому, для кого дом стал ловушкой или тюрьмой. Все расы равны.

— Тогда почему среди людей живут такие, как она? – выкрикнул из толпы кто-то. Человек.

Молодой мужчина указывал на меня, но смотрели все только на него.

— Почему драконорожденные насиловали людей? Почему убивали невинных? – продолжал беженец, хотя его спутница пыталась его успокоить. Гладила по руке и что-то шептала.

Продолжит в том же духе – полетит за борт.

— По той же причине, по которой люди насилуют драконорожденных, — процедила Лорклар. – Или ты думал, что полукровок рождают только человеческие женщины? Думал, что негодяи есть только среди заморских чудовищ?

Недовольный прикусил язык. В зале вообще повисла тяжелая тишина. Я заметила, как несколько драконорожденных сломлено склонили головы.

— Черная душа может родиться в любом теле, — продолжила Лорклар после недолгого молчания. – Предатели, насильники, живодеры – таких полно на обеих сторонах. Война лишь развязывает им руки. А полукровки – дети трагедий, общих для всех нас. Драконорожденные помнят об этом. А люди…

— Люди не видят дальше своего носа, — вставила полукровка, что из зала наблюдала за судом. – Мы для них – лишь напоминание о войне.

Цепи, до сих пор обвивающие меня змеями, вдруг показались слишком тяжелыми. Или