Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста Страница 12

Взглянув в лицо молодой госпожи, горничная без слов отвела ее в ванную, искупала и предложила бокал вина, в который добавила сонного зелья. Долгий отдых восстановит и силы, и дух, который оказался сломленным — вне всякого сомнения, лишь временно. Юная синьора носит фамилию Пьетро д’Анджело, а это означает, что она ни за что не сдастся на милость обстоятельств.

Бьянка проснулась после полудня и сразу надела расшитое золотом бархатное платье цвета сапфира: скоро должны были пожаловать гости. Супруг пришел без предупреждения, держа в руках обитую красной кожей шкатулку. С улыбкой осмотрел наряд и одобрительно кивнул.

— Принес свадебный подарок, — с довольным видом сообщил он. — Наденешь сегодня вечером, на торжественный прием. — Открыл крышку и гордо показал сокровище: на атласной подушке цвета слоновой кости сверкало великолепное ожерелье из оправленных в золото голубых аквамаринов. Камни были огромными, почти вульгарными по размеру, но безупречно чистыми по цвету.

— Когда впервые увидел твои глаза, сразу подумал, что должен подарить тебе такое ожерелье, — промурлыкал Ровере, застегивая на шее крошечный замочек. — Ночью, когда останемся вдвоем, наденешь его для меня — обнаженная и с распущенными волосами.

— Если это доставит вам удовольствие, Себастиано, — спокойно ответила Бьянка, впервые обратившись к супругу по имени и не без труда подавив дрожь. Услышит ли он в ее тоне неприязнь?

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Нет, Ровере ничего не услышал и с удовольствием вставил в уши аквамариновые серьги. — Да, мне будет очень приятно. — Поцеловал в губы.

Матерь Божья! Неужели теперь всегда так будет? Муж даже не догадывался о ее отвращении. Ожерелье обжигало кожу. Или так действовал поцелуй?

— Сейчас начнут собираться гости. Давай встретим их вместе. — Ровере взял молодую жену за руку и повел из комнаты.

Для Бьянки это торжество оказалось первым. Удивительно, но собравшееся общество оказалось на редкость приятным. Молодоженов почтил своим присутствием сам Лоренцо Великолепный, глава великой семьи Медичи, унаследовавший власть от отца Пьеро, больше известного под прозвищем Подагрик. По стандартам своего времени Лоренцо слыл человеком некрасивым: кустистые черные брови, длинный плоский нос, тяжелая, выдающаяся вперед челюсть. Однако в пронзительных темных глазах светился недюжинный ум, а прямые черные волосы до плеч вызывали всеобщее восхищение. Синьор Медичи славился добротой, удалью и оригинальностью мысли. Никогда еще дом Медичи не возглавлял человек столь яркий. Богатство, непревзойденное мастерство и опыт в банковском деле, тонкое дипломатическое искусство позволили семейству стать самым влиятельным кланом Флоренции.

Лоренцо оказался чрезвычайно добрым и учтивым. Зная, что Бьянка впервые в жизни принимает гостей, он настоял на том, чтобы занять за столом место справа от прекрасной хозяйки, а не от хозяина, как предписывал обычай.

— С какой стати мне сидеть рядом с тобой, Себастиано, когда противоположный конец стола освещает столь яркая звезда?

Изрядно разочарованный, адвокат утешился тем, что сам могущественный Медичи по достоинству оценил его юную супругу. Это означало, что с первого же дня она повысила престиж имени и дома Ровере.

— Синьор, вы необыкновенно добры, — поблагодарила Бьянка.

Темные глаза Лоренцо лукаво блеснули.

— Пока я рядом, синьора, ни один из мужчин не осмелится с вами флиртовать и не рассердит мужа. Этот вечер должен стать для вас счастливым, ведь вы необычайно хороши собой. Как же Ровере удалось заполучить такое сокровище? Слышал, что ваша гордая матушка желала выдать дочь замуж за венецианского аристократа, а благородный дедушка даже присматривался к некоторым знатным семьям.

— Дело в том, что отец оказался в неоплатном долгу перед тем, кто стал моим супругом. Знаю, что не должна бы об этом говорить, но почему-то испытываю к вам особое доверие. У вас доброе лицо.

— Не беспокойтесь, я умею хранить секреты, — усмехнулся Медичи. — Итак, мое лицо кажется вам добрым? Ни меня, ни моего брата не называют красавцами, а вот моих детей считают очень красивыми. В частности, так думает их мать. Надо сказать, никто из них на меня не похож.

— Об этом мне ничего не известно, синьор, — призналась Бьянка. — До вчерашнего дня я вела очень уединенную жизнь. Муж говорит, что тоже намерен держать меня под замком: город таит большую опасность.

— Трудно осуждать Ровере за желание не отпускать вас от себя, дорогая. Он прав. Флоренция великолепна, но действительно скрывает массу неприятных неожиданностей. Впрочем, подозреваю, что мир сам к вам придет. — Медичи неожиданно протянул руку и дотронулся до ожерелья.

— Я коллекционирую редкие и красивые вещи. Ваше колье изумительно. Это подарок?

— Свадебный подарок супруга, — подтвердила Бьянка.

— Аквамарины безупречно гармонируют с глазами. Удивительно, как ему удалось отыскать столь редкие камни, — заметил Медичи. — На его месте я приказал бы обработать их более деликатно, и все же украшение потрясающее. Да и носите вы его абсолютно правильно.

— Колье выглядит вульгарно, — не успев сдержаться, возразила Бьянка.

Лоренцо рассмеялся.

— Да, так оно и есть, но никогда не говорите об этом мужу. Уверен, что он приложил огромные усилия, чтобы раздобыть сокровище.

Когда вечер подошел к концу, Ровере явился в покои жены, чтобы сказать, что чрезвычайно доволен тем прекрасным впечатлением, которое Бьянка произвела на гостей и особенно на Лоренцо Медичи.

— Этой семье все завидуют, но они будут властвовать в городе столько, сколько пожелают. Помни об этом, жена. Благосклонность Медичи — огромное достояние.

— Рада, что сумела вам угодить, Себастиано, — ответила Бьянка.

— Через час приходи в мою спальню, — распорядился Ровере и ушел.

— Пресвятая Дева! — воскликнула молодая супруга, как только дверь закрылась. — А я-то надеялась, что сегодня не понадоблюсь.

— Вы провели с мужем почти всю брачную ночь, — заметила Агата. — Его страсть вам понравилась?

— Вел себя, как настоящее чудовище! — Бьянка вздрогнула. — Как, по-твоему, мама придет завтра? Очень хочу с ней поговорить.

— Возможно, — неопределенно ответила горничная и протянула госпоже кубок с вином, чтобы успокоить нервы. Первые ночи с мужчиной всегда трудны, особенно для девушки, воспитанной в такой строгости, в какой держали дочерей в семье Пьетро д’Анджело. Со временем Бьянка привыкнет к ласкам мужа. Не исключено даже, что научится находить в них радость. Многим женщинам это удается.

Когда условленный час прошел, Агата проводила молодую хозяйку в покои супруга, а там ее встретил Гвидо и отвел в спальню.

Едва войдя, Бьянка замерла в изумлении: на кровати лежала обнаженная женщина. Кто это? Любовница? Куртизанка? Она повернулась, чтобы немедленно уйти, однако резкий окрик ее остановил.

— Сними пеньюар и подойди ко мне, — приказал муж. Абсолютно голый, он стоял возле ярко пылающего камина.

Бьянка послушно стряхнула с плеч легкое одеяние и с опаской приблизилась.

— Кто эта женщина, Себастиано?

— Ее зовут Нудара, и она моя рабыня, — последовал ответ.

— Не знала, что вы держите в доме рабов. Моя семья рабов не имеет. Это жестоко, — покачала головой Бьянка.

— Рабы — обязательная принадлежность моего хозяйства, — сердито возразил Ровере. — Не тебе рассуждать о том, как я их использую. Нудара умеет доставлять мне удовольствие.

— Говорят, вы держите любовницу по имени Сабина Каденца. Что же, променяли ее на рабыню? — осведомилась Бьянка, не пытаясь скрыть презрение.

Ровере услышал осуждение и ответил легкой пощечиной.

— Осторожнее, дорогая. Не надейся, что откажусь от женщины, которая обеспечивает мне престиж в обществе. На тебе я женился, чтобы придать репутации новый блеск, но аппетиты мои велики и разнообразны. И удовлетворять их необходимо за плотно закрытой дверью. Нудара чрезвычайно усердна в исполнении своих обязанностей. — Ровере усмехнулся. — Ложись к ней в постель, Бьянка, а я схожу за вином и присоединюсь к вам.

— Она хочет ослушаться, повелитель, — пропела Нудара тягучим голосом. — Разве не желаешь возлечь со мной, красавица? Доставлю тебе такое же удовольствие, какое доставляю своему хозяину. Надо только выяснить, что тебе нравится. — Слова звучали сладко, однако за томным бормотанием чувствовалось ядовитое жало.

Прежде чем Бьянка успела подумать, что ответить этому странному существу, в воздухе засвистел кнут, и обнаженную спину обожгла боль.

— Немедленно ложись! — рявкнул Ровере и с силой толкнул ее к кровати.

Она не устояла на ногах и беспомощно упала.