Бертрис Смолл - Бьянка, благочестивая невеста Страница 13

Она не устояла на ногах и беспомощно упала.

Нудара захихикала и втащила ее в постель.

— Позвольте пососать ее грудь, повелитель, — обратилась она к хозяину.

— Ах, до чего же ты жадная. — Ровере грязно рассмеялся. — Да! Да! Ублажи себя, ведь скоро будешь ублажать меня!

— Нет! — закричала Бьянка. Оттолкнула мерзкую женщину и попыталась сесть.

Нудара обиженно надула губы.

— Придется ее привязать, повелитель, иначе она не захочет со мной играть. Неужели позволите новой жене ослушаться?

Себастиано подошел к кровати с большим кубком вина в руках. Сделал несколько долгих глотков, поставил кубок на стол и забрался в постель третьим.

— Она наивна и неопытна, Нудара. Придется ее терпеливо учить. — Он удобно устроился и сел, откинувшись на подушки. Расставил ноги, велел Бьянке сесть спиной к себе и сжал ладонями белоснежную полную грудь.

— Делай все, что тебе говорят, иначе снова будешь наказана. Сначала отхлестаю кнутом — до тех пор, пока не потеряешь способность сидеть, а если и это не поможет, то пущу в дело кожаную плетку, от которой остаются кровавые рубцы. Поверь, будет очень-очень больно и некрасиво. — Он безжалостно ущипнул жену за сосок.

Бьянка вздрогнула и поморщилась.

— Понимаешь, дорогая? Все очень просто: слушайся, а не то побью, — прошептал муж на ухо. — Чувствуешь, как твоя попа согревает мой член? — Он поцеловал ее в плечо и повернулся к Нударе.

— Оближи ее и подготовь для меня. Сила прибывает с каждой секундой. Раздвинь ноги, Бьянка. — Он принялся жестко тереть пальцами соски.

Бьянка со стыдом почувствовала, что боится. Никогда не считала себя трусихой, а сейчас поверила обещанию наказать, причем больно. Нет, только не это. Она послушно раздвинула ноги и с ужасом увидела, что Нудара, как змея, ползет в развилку. Это было ужасно. Язык бесстыдно проник в интимные складки, и Бьянка не смогла сдержать возмущенного возгласа.

Муж снова принялся нашептывать на ухо.

— Мне известно, как искусен ее язык. Он ласкает нежную кожу, а острый кончик дразнит бутон любви и разжигает страсть. Как только начнешь истекать соком, я окажусь рядом, проникну в сладкую глубину и не отстану, пока не закричишь от блаженства. Подаришь свое наслаждение мне, дорогая, хочешь того или нет. Не посмеешь ничего утаить. Отказа я не потерплю!

И все же Бьянка отказала. Сок действительно потек — язык Нудары сделал свое дело, — но она лежала в объятиях мужа холодной, как лед, и не чувствовала ничего, кроме отвращения. Не ощущая ответа, пенис мгновенно увял. Ровере гневно закричал, однако Нудара тут же схватила сморщенный кусок плоти губами и принялась сосать. Помогло. Оттолкнув рабыню, повелитель набросился на молодую жену и насиловал до тех пор, пока несчастная не потеряла сознание от изнеможения. Затем переключился на Нудару, и спустя некоторое время та, по заведенному обычаю, начала кричать от восторга, восхваляя безмерные достоинства и мощь господина.

Когда Бьянка пришла в себя, то увидела, что супруг и рабыня пьют вино. Острый взгляд Нудары тут же отметил, что к сопернице вернулось сознание. Она протянула ей небольшой кубок и хитро улыбнулась.

— Здесь подмешано специальное снадобье, разжигающее желание, — прошипела она. — Ты разочаровала повелителя своей холодностью, но скоро начнешь умолять о снисхождении. Правда, прежде придется тебя связать, чтобы не сопротивлялась. — Она рассмеялась, чрезвычайно довольная тем сценарием, который успела внушить Ровере, пока бедняжка лежала без чувств.

— Тогда сразу убейте! — обратилась Бьянка к супругу. — Лучше умереть, чем терпеть оскорбления от вас и вашей шлюхи!

— Ах, дорогая, неужели Нудара до такой степени тебя расстраивает? Значит, ей придется немедленно уйти, — воскликнул Ровере с неожиданным великодушием. — Убирайся, грязная девка! Вижу, тебе здесь слишком весело, и меня это совсем не радует. — Он грубо столкнул рабыню с кровати.

Нудара поднялась с пола и попробовала отстоять свои права.

— Но, повелитель, я хотела доставить вам удовольствие, и больше ничего. Мы все пили вино со специями, и теперь я сгораю от страсти!

— Найди моего сына, пусть утолит зуд, — ядовито посоветовал Ровере. — Думаешь, мне ничего не известно? Ты же мерзкая похотливая кошка, Нудара. Оставь меня наедине с прекрасной молодой женой. — Он жестоко рассмеялся, а рабыне не осталось ничего иного, как покорно выскользнуть из спальни.

Ровере склонился к Бьянке и поцеловал в холодные губы.

— Не бойся, никогда тебя не убью, дорогая. Специи помогут согреть кровь. Чувствую, что в своем нетерпении обращался с тобой слишком жестко. Теперь понимаю: ты — нежный цветок и нуждаешься в ласковом обхождении.

Бьянка лежала неподвижно и молчала. Все нужные слова утонули в тумане. Муж принялся ее ласкать, и сопротивляться не хватало сил.

К ее стыду, вино и вправду начало действовать, однако она еще крепче сжала зубы, чтобы не издать ни звука. Нельзя позволить извергу понять истинные ее ощущения; ведь если он будет думать, что любовное зелье не возбуждает, то больше не заставит его пить.

Оказалось, что сохранить внешнее спокойствие непросто. Внезапно тело запылало острым вожделением, которого она не понимала и боялась. Тайный уголок сначала увлажнился, а потом начал позорно истекать соком. Муж целовал, гладил, ласкал каждый дюйм внезапно ставшего чужим тела, а потом лег сверху и вонзился в тугое горячее лоно. Чтобы не закричать, Бьянка до боли закусила губу.

— Ах, милая, до чего же ты хороша! — простонал он и не остановился до тех пор, пока не избыл похоть и не упал без сил.

— Так много горячей влаги, — заметил чуть позже, когда пришел в себя. — Надеюсь, теперь тебе понятно, какое удовольствие способны приносить эти игры, когда тело готово принять супруга.

С каждым днем Бьянка все сильнее ненавидела Себастиано Ровере. Мама все не приходила, и однажды Агата рассказала то, что узнала от Антонио: на самом деле Орианна Пьетро д’Анджело уже несколько раз пыталась навестить дочь, однако в палаццо Ровере ее не пускали даже на порог. Бьянка пришла в ярость, хотя прекрасно понимала, что гневается напрасно, потому что не значит для мужа ровным счетом ничего.

Он отлично знал законы, а законы позволяли творить все, что угодно. А вот у самой Бьянки никаких прав не было.

Оставалось одно: как-то по-особенному ублажить тирана, чтобы он разрешил встретиться с мамой. И она очень хорошо знала, как это сделать.

Изо дня в день Ровере не уставал повторять, что жена — его собственность и судьба ее находится в его руках. Однако за полгода брака ему так ни разу и не удалось услышать в постели восторженные крики. Бьянка уже успела хорошо изучить тщеславного супруга и не сомневалась, что, получив свидетельство собственной мужской состоятельности, Ровере обязательно ее наградит. Вот тогда-то можно будет попросить о встрече с мамой. Итак, оставалось одно: испытывая ненависть, изображать высшую степень наслаждения.

В ту ночь, когда супруг призвал ее к себе, Бьянка явилась с распущенными волосами, благоухая ароматом экзотического лунного цветка. Изящным движением сбросила с плеч легкий розовый пеньюар и без единого слова протеста скользнула в кровать. Ровере удивленно вскинул брови, однако она беззаботно пожала плечами.

— Внезапно что-то во мне переменилось, Себастиано, — пояснила томным голосом, беспрекословно приняла кубок с любовным напитком и медленно осушила, чувствуя, как возбуждающие пряности начинают овладевать телом.

Ровере проницательно ухмыльнулся:

— Тебе что-то от меня нужно.

— Да, действительно, — честно призналась Бьянка.

— И что же именно?

— Обещайте, что если сегодня мне удастся доставить вам удовольствие, исполните одно мое желание.

Ровере на миг нахмурился, однако попытка юной супруги манипулировать показалась забавной, и он согласился. Интересно, что же она попросит? Драгоценности? Новое платье? При необыкновенной красоте девочка оставалась простой и скромной.

— Хорошо, — кивнул он. — Подари мне наслаждение, а взамен получишь все, что захочешь. — Начал целовать и с удивлением почувствовал, что жена тает в объятиях. Страсть разгорелась с небывалой силой: никогда еще Бьянка не проявляла столь пылкого желания. Он положил руку на безупречную, словно изваянную из мрамора грудь и услышал легкий стон блаженства.

На миг Ровере показалось, что он спит и видит сладкий сон. На протяжении шести месяцев брака красавица упрямо отвергала его ласки. Уже сотни раз он овладел ее телом, а в ответ не получил ничего, кроме ледяной холодности. Случалось, что возникало странное ощущение полной отстраненности — даже после того, как он запретил Нударе участвовать в плотских утехах. И вот сегодня прекрасная Бьянка покорно лежит в его объятиях и едва не мурлычет от поцелуев и ласк. Что же ей понадобилось настолько остро, что заставило измениться до неузнаваемости?