Ernest Tsvetkov - Psykhologya_Prorochestva Страница 12

Более точно данное понятие характеризуется в соотнесении с

понятием «мысль».

В этимологическом анализе проявляется их основное различие.

Если Мысль есть результат нисхождения некой запредельной

информации и соединение ее с воспринимающим индивидуальным

разумом, то идея представляет собой продукт субъективной

активности. Мысль – это Мелодия Логоса. Идея – всполох фантазии.

В разговорной фразеологии прослеживается та же разница. Сравним

наиболее характерные обороты: «у меня родилась идея», но - «меня

посетила мысль». И, в общем-то, можно сказать, что идея – это

карикатура на мысль.

Идею можно рассматривать как навязчивый импульс, ставший

неотвязным желанием, и значит, идея – это возведенная до

обобщения страсть. И основная драма заключается в том, что люди

становятся орудиями идей.

Любая идея претендует на тотальность, статус правоты и

истинности, а также подчинение себе жизни; каждая идея

посягается на власть.

На основании идеи выстраивается однокоренной смысловой ряд,

который можно представить в виде четкой последовательности

значений: Идея – Идол – Идеология – Идеократия – Идеомания –

Идеофобия.

Именно поэтому, любая идеология - как тенденциозная экспансия

какой-либо идеи, никак не может быть откровением и носит всегда

характер внедрения, порою насильственного и агрессивного.

Принцип идеологии – возведение некой частности в абсолютное

значение. Такова эта странная идеологическая болезнь ума,

принимающего часть за целое.

Любая идеология агрессивна и экспансивна, потому как

представляет собой стремление овладеть Целым одной из его

частей, и любая идеология неотъемлемо связывается с

партийностью, а заканчивается тоталитарностью, ибо в этом

переходе – ее суть.

Идеология знает только одно отношение к провозглашаемым

идеям: восторженно-утвердительное. Идеология есть обожествление

идеи, то есть в конечном итоге, объекта, который познаваем и

постижим, и тем отличается от религии, где высшей ценностью

является Личность-Субъект, не достигаемый в плане познания или

овладения, но раскрывающийся в опыте непосредственного

переживания, откровения. Потому настоящая религия, если она не

превращается в идеологию, никогда не доходит до тоталитаризма и

допускает даже собственное несовершенство, частичность по

отношению к Абсолюту, распространяющемуся далеко за пределы ее

знаний и представлений. Посему реальная религиозность, сокрушая

идолов сознания, смещает акценты с Абсолютной Идеи к Абсолютной

Личности, с которой возможная индивидуальная встреча.

Любая идеология, если мыслить психоаналитическими

категориями, фиксирована на той или иной травме. Ущемленное

национальное достоинство производит на свет националистическую

идеологию. Кастрационный комплекс «ущемленного достоинства

женщины» порождает идеологию феминизма. Нетравмированные

общества и индивидуумы свободны от одержимостью идеологией.

И сознание лишь тогда освобождается от идейной одержимости,

когда прорывается к признанию Абсолютного как Личного, а не

Идеи. Душа тоскует по безыдейному состоянию, жаждет и ждет

цельности, бесцельности, исцеления, предоставляющего возможность

пребывания в бытии.

В конечном итоге идея сама по себе ничего не означает и,

вырождаясь в автопародию, достигает поистине максимального

абсурдизма – развязывание борьбы классов ради бесклассового

общества, проявление непримиримости в борьбе за мир, уничтожение

богатых ради всеобщего богатства, голодная смерть в борьбе за

урожай. И за этой демонической исхищренностью, потрясающим,

нелепым комизмом трагедии миллионов. Но самое трагикомичное в

том, что идеи, в конце-концов, уничтожали тех, кто их порождал и

утверждал. В одной и той же драме сплетаются трагедия живых и

комедия призраков, которые управляют живыми.

Так проявляются в явственности своей три ступени Падения, а

вернее От-падения: обезбоженный человек – обесчеловеченная

личность – обезличенная мысль.

К счастью, власть идей постепенно сходит на нет, уступая

место ценностям истинным и более значимым для сохранения и

развития - таким как любовь, жизнь, природа, непосредственное

озарение. И таким образом, идеи, вымирая, уступают место Мысли –

как свободе мышления и ее воплощению – мудрости.

Семантическое поле: Идея – Видимость – Наружность – Личность

– Форма – Образ – Мнение – Мораль.

"Есть идея" = "Есть видимость, идеология, идол".

ИДОЛ

Греческое eidolon – «вид», «образ», «призрак», «изображение».

Латинское idolum – «видение», «призрак».

Протоязыковый корень eid- тот же, что и в греческом idea.

Здесь по очевидным ассоциациям напрашивается сравнение с понятием «греза»,

«иллюзия», которое в свою очередь обнаруживает непосредственную семантическую

связь со значением «грех».

Следовательно, галлюцинаторная продукция растревоженного

мозга, называемая идеологией, столь же онтологически является

извращением, что и грех, который «есть болезнь души» в

формулировке VI Вселенского Собора, а по определению Григория

Богослова «есть уклонение от доброго, не допускаемое… природой».

Семантическое поле: Идол – Вид – Образ – Призрак – Идея –

Греза – Иллюзия – Грех.

ЛИЧНОСТЬ.

Протоязыковая база: leik- “изгибать”, “гнуть”, “изгиб”, “изогнутая линия”.

Древнерусское и старославянское: лице – “лицо”, “щека”, “личность”, “образ”, “вид”.

Верхнелужицкое и нижнелужицкое: lico – «щека», «лицо».

Сопряжена с понятием «лицо», которое в смысловой раскладке представлено такими

значениями как: «отдельно взятый человек как член общества», а кроме того – «передняя,

показная сторона предмета»; личити – «быть похожим»; «щека» - «образ», «вид».

Стало быть, личность несет в себе не суть, а поверхность, не оригинал, но копию, не

истину, а некую подмену. В этом смысле к данному пониманию близок юнговский подход,

трактующий Личность как «Персону», Маску, внешнее облачение, с чем человек себя

идентифицирует, но чем на самом деле не является.

Значит, личность – это не Я в истинном смысле, а представление о себе, иллюзорное,

ложное Я, фантом.

В соотнесении понятий «личность» – «щека» легко вспоминается известное и

загадочное выражение: «Кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»

(Мф. 56:39). «Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя

верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку». (Лк. 6:29).

Обратимся к основным положениям юнговского учения об

архетипах, одним из которых является также – «персона», «маска»

и означает облик, принимаемый человеком во внешнем мире. Под

обликом понимается не только внешняя атрибутика, но и социальная

роль. Ее функция направлена на определенную регуляцию и

унификацию общественных отношений.

Однако, излишняя фиксация на персоне, и как это нередко

бывает, даже идентификация с ней, несет в себе риск патологии.

Опасность заключается в том, что слияние с архетипом неизбежно

ведет к тому, что личность подпадает под его влияние.

Отождествление с персоной в значительной степени сужает границы

восприятия мира, лежащего за пределами социальной роли

(профессии, семейного статуса) и в конечном итоге приводит к

потере адекватной ориентации в жизненном пространстве.

Таким образом мы видим, что слияние с персоной, идентификация

с личностью, личиной – «щекой» – представляет собой опасность

для человека.

Вместе с тем, нам придется разобраться в тонких

диалектических соотношениях. Совершенно некорректно утверждать,

что персона сама по себе негативна. Напротив, она – благо, ибо

придает носителю ее черты своеобразия, делает его отличным от

другого, удерживает от тотального растворения в коллективном

бессознательном. Но с другой стороны следует помнить, что

приправа никогда не заменит основного блюда. Поразмыслим над

простым вопросом: Кто для кого? – вещь для человека, или человек

для вещи? Если последнее, то кто перестает существовать и

становится что, и автоматически подпадает под закон тления

вещей. Организм, ставший вещью, попадает в новую иерархическую