Анжелика и король - Голон Анн Страница 13

Анжелика усомнилась в своей привлекательности и красоте. Не чувствуя себя любимой, женщина перестает считать себя достойной любви. Способна ли она продолжать схватку, в которую ввязалась? Она осознавала собственные слабости. Она любила Филиппа и причинила ему зло. В своем упорном стремлении к успеху, своей неистовой жажде противостоять превратностям судьбы она загнала его в угол и вынудила жениться на ней, иначе его род навсегда навлек бы на себя гнев короля. Он предпочел взять ее в жены, но не простил. По вине Анжелики родник, к которому оба могли бы припасть, отравлен. Рука, которую она могла бы протянуть Филиппу, внушала ему ужас.

В отчаянии и печали Анжелика вытянула вперед свои белые руки и посмотрела на них.

– Какое же пятно вы не можете смыть с них, о восхитительная леди Макбет? – раздался возле нее голос маркиза де Лозена.

Он поклонился:

– Где пролитая вами кровь? Да ваши ручки совсем замерзли, красавица. Что вы делаете на этой лестнице, да еще на сквозняке?

– Сама не знаю.

– Все вас покинули? Обладательницу столь прекрасных глаз? Непростительно. Идемте же ко мне.

Их с радостными восклицаниями окружили несколько молодых дам, среди которых была и госпожа де Монтеспан.

– Господин де Лозен, мы вас искали. Сжальтесь над нами!

– Ах, меня так легко разжалобить. Чем могу быть вам полезен, дамы?

– Приютите нас. Говорят, будто король приказал построить для вас в деревне особняк. А здесь у нас нет права даже на квадратик пола в передней у королевы.

– Но разве вы не состоите в свите королевы, как мадам дю Рур и мадам д’Артиньи?

– Так-то оно так, однако художники привели нашу обычную спальню в полную негодность. Там, кажется, собираются поместить Юпитера и Меркурия… На потолке. Так что сами боги изгнали нас…

– Ну что вы, не стоит расстраиваться. Я вас всех провожу к себе в особняк.

Компания покинула замок. В сгустившемся тумане чувствовалось дыхание близкого леса.

Подозвав лакея с фонарем, маркиз повел дам вниз по склону холма.

– Вот мы и пришли, – сказал он, останавливаясь перед нагромождением белых камней.

– Пришли? И куда же?

– В мой особняк. Король действительно приказал построить его для меня, однако пока положен лишь первый камень.

– Какая злая шутка! – в ярости прошипела Атенаис де Монтеспан. – Заставить нас продрогнуть до костей, месить грязь…

– Осторожно, не упадите в яму, – любезно предупредил Пегилен, – здесь все перекопали.

На обратном пути мадам де Монтеспан несколько раз оступилась, вывихнула лодыжку и вновь разразилась бранью. До самого замка она осыпала маркиза ругательствами, которые сделали бы честь любому солдату из караульного отряда.

Лозен еще продолжал смеяться, когда проходящий мимо маркиз де Лавальер крикнул, что он может опоздать к церемонии надевания ночной рубашки. Король направлялся в свою спальню, и дворянам надлежало присутствовать при малом отходе ко сну, когда первый лакей передаст рубашку главному камергеру, который собственноручно наденет оную на его величество. Маркиз де Пегилен поспешно покинул дам, однако не преминул заверить их, что гостеприимно приглашает их… к себе в спальню, расположенную «где-то наверху».

Так что четыре молодые женщины в сопровождении Жавотты поднялись наверх, где, по выражению мадам де Монтеспан, теснота была такая, что стены трещали.

После недолгих поисков они обнаружили заветную почетную надпись на низкой дверце:

«ДЛЯ маркиза Пегилена де Лозена».

– Вот счастливчик Пегилен! – вздохнула госпожа де Монтеспан. – Несмотря на все самые глупые выходки, король продолжает держать его в любимчиках. Хотя ростом он вовсе не вышел, да и лицо у него неприметное.

– Однако оба этих недостатка он компенсирует двумя великолепными достоинствами, – возразила госпожа дю Рур. – Маркиз умен, и в нем есть что-то, чего я не берусь определить, почему ни одна дама, узнав его, никогда не оставит его ради другого.

Совершенно очевидно, того же мнения придерживалась и юная госпожа де Роклор, обнаруженная в спальне Пегилена. Служанка как раз подавала ей батистовую рубашку, расшитую тончайшими кружевами и предназначенную исключительно для того, чтобы не утаить прелести красавицы. После минутного смущения та опомнилась и очень мило проворковала, что маркиз послал своих приятельниц укрыться у него, а она его неверно поняла. Это наименьшая услуга, какую можно оказать друг другу в столь необыкновенных обстоятельствах, как пребывание в Версале.

Госпожа дю Рур была счастлива: она давно подозревала, что госпожа де Роклор – любовница Пегилена, а теперь наконец представился случай лично в этом убедиться.

В крохотной спальне широким было лишь окно, выходившее в лес. Только что поставленная дополнительная кровать с пологом целиком заняла ее. Вся компания протиснулась в клетушку, так что в ней невозможно было повернуться. Зато из-за тесноты в ней, к счастью, было тепло, и в печурке весело плясал огонь.

– Ну что же, – сказала госпожа де Монтеспан, стаскивая заляпанные грязью ботинки, – давайте-ка освободимся от последствий дьявольской шутки нашего Пегилена.

Промокшие чулки она тоже стянула, остальные дамы последовали ее примеру. Все четверо в пышных юбках уселись на пол и вытянули к огню хорошенькие ножки.

– А не пожарить ли нам сухариков? – предложила Атенаис.

Служанка была отправлена в кухню, откуда вернулась в сопровождении поваренка в белом колпаке, который принес корзинку сырого теста и длинную двузубую вилку. С этими принадлежностями дамы устроились в уголке возле очага. Госпожа д’Артиньи достала из сумки и разостлала плюшевый коврик и принялась ловко тасовать колоду карт.

– Сыграем? – предложила она госпоже дю Рур.

– С удовольствием.

– А вы, Атенаис, будете?

– У меня нет ни одного су. Вчера вечером у госпожи де Креки я все проиграла.

Анжелика тоже отказалась. Ей хотелось поговорить с мадам де Монтеспан. Госпожа д’Артиньи настаивала. Игра требовала четырех участниц. В отчаянии она решила привлечь лакея и поваренка.

– Так не умеем мы в карты-то, г-гос-госпожа, – пролепетал оробевший мальчишка.

– Тогда организуем партию в басет, – решила графиня, беря в руки стаканчик с игральными костями.

– А у меня и денег нет, чтобы проигрывать, – приврал лакей.

Госпожа д’Артиньи вытащила из своей бездонной сумки кошелек и бросила им:

– Вот вам для начала. И зря вы так обрадовались, нечего растягивать рот до ушей. Я в два счета все у вас отыграю.

И они принялись выбрасывать кости. Поваренок в одной руке держал стаканчик с костями, а в другой – длинную вилку для сухариков.

Появился господин де Лозен в сопровождении дворянина из числа своих друзей. Тот вступил в игру вместо лакея. Господин де Лозен и мадам де Роклор отправились в постель. Как только они задернули полог, все о них забыли.

Анжелика подхватывала пальчиками обжигающее лакомство и меланхолически грызла, размышляя о Филиппе. Как укротить его, как одержать над ним победу или хотя бы избежать его мести и не позволить ему разрушить ее жизнь, построенную с таким трудом?

Она вспоминала, как, восседая в своем долбленом корыте, философ воровского мира Деревянный Зад давал ей советы:

– Не позволяй Болтуну брать над тобой верх, иначе тебя ждет смерть… Самая худшая: смерть твоей души.

Но разве можно сравнивать грубого Болтуна с утонченным маркизом? Анжелика дошла до того, что решила: этот последний – гораздо страшней. Настанет день, когда его глупые выходки, вроде украденных карет, уступят место более опасным действиям. Он-то уж прекрасно знал, что ее можно уязвить, лишив сыновей или свободы. Если ему придет в голову жестокая мысль истязать Флоримона и Кантора, что уже прежде случалось, как она может их защитить?.. К счастью, оба ее мальчика были в надежном укрытии в Монтелу, где целыми днями для поправки здоровья бегали в Пуату по окрестным полям с деревенскими ребятишками. Пока она могла не беспокоиться об их участи. Она укорила себя за то, что в первую ночь, которую ей довелось провести при дворе в Версале, она истязает себя воображаемыми страхами.