Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса Страница 15

Я чувствовала боль и страх Сиджей, но не могла шевельнуться. В машине становилось все

темнее и темнее. Потом я поняла, что язык вывалился у меня изо рта.

– Молли! – кричала Сиджей. – Молли!

Глава десятая

Когда я открыла глаза, то не смогла различать ничего, кроме слабого света и каких-то

неясных очертаний. Снова это знакомое ощущение – непослушные конечности и невероятно

тяжелая голова. Я зажмурилась – не может быть, чтобы я опять стала щенком.

Что со мной случилось?

Я была голодна и инстинктивно стала нащупывать мать. Я не чуяла ее запаха, я вообще

не чуяла никаких запахов. Понимая, что снова проваливаюсь в беспомощный сон, я застонала.

– Молли?

Я заставила себя проснуться. Пелена перед глазами растаяла, и мне удалось разглядеть

Сиджей. Моя девочка положила голову рядом со мной.

– Молли, я так за тебя переживала! – Она гладила мою шерсть и целовала в морду. Я виляла

хвостом, постукивая им по металлическому столу. От слабости я не могла поднять головы, поэтому только лизала руку Сиджей, радуясь, что она рядом.

Сзади нее появился Доктор Марти.

– Последний приступ был очень коротким и случился более четырех часов назад, поэтому,

я думаю, мы уже вне опасности.

– Что с ней было? – спросила Сиджей.

– Не знаю, – ответил ветеринар. – Очевидно, съела что-то плохое.

– Ох, Молли, – произнесла Сиджей, – не ешь больше гадостей, ладно?

Я лизала ее лицо. Я чувствовала огромное облегчение, что не переродилась щенком и была

с моей девочкой.

В тот же вечер, когда мы вернулись домой, Сиджей и Глория сильно поссорились.

– Шестьсот долларов! – негодовала Глория.

– Да, столько! Молли чуть не умерла! – возмущенно отвечала ей Сиджей.

Обычно, когда они ссорились, я нервно ходила взад-вперед и зевала, но сейчас у меня

совсем не было сил. Я просто лежала и наблюдала. Потом Глория ушла в свою комнату, развеивая ароматы по всему дому, и громко хлопнула дверью.

Этим летом Трент приходил редко. Зато мы с Сиджей прекрасно проводили время: вставали, когда солнце было уже высоко, вместе завтракали и выходили полежать во дворе.

Сиджей намазывалась маслом, которое ужасно пахло, и на вкус было еще хуже, но я слишком

сильно ее любила, чтобы отказать себе в удовольствии ее облизывать. А еще я обожала рядом

с ней дремать.

Иногда моя девочка лежала во дворе весь день напролет и заходила в дом только для того, чтобы сходить в туалет и постоять на плоском ящичке. Я не понимала, зачем она вставала

на него так часто, ведь каждый раз это ее расстраивало.

Однажды, в очередной раз выходя из дома во двор, мы увидели Глорию, которая лежала

на подстилке рядом с тем местом, где мы загорали.

– Глория! Что ты делаешь в моем бикини?

– А что, мне очень идет. Даже больше, чем тебе.

– Фу! На кого ты похожа!

– Я похудела на одиннадцать фунтов. И если я худею, то вес не возвращается.

Сиджей издала громкий звук от бессилия, сжала кулаки, развернулась и пошла в дом.

– Идем, Молли, – сердито сказала она. Я виновато опустила голову и молча засеменила

за ней. Она прошла прямиком в свою комнату, а потом зашла в ванную и включила душ.

Я лежала на коврике и учащенно дышала. Я переживала за нее, потому что слышала, как она

плачет. Моя девочка была расстроена.

Однажды Сиджей посадила меня на переднее сидение, и мы поехали кататься. Потом

приехали к Тренту, и я играла во дворе с Рокки. Двор Трента был меньше, чем у Сиджей, но его главной достопримечательностью был Рокки.

– Огромное спасибо за помощь, – поблагодарила его Сиджей.

– Не за что. Рокки нужна компания – он скучает по мне, когда я на работе, – ответил

Трент. – Я говорил тебе, что меня назначили младшим менеджером?

– Ух ты! И что, теперь тебе выдадут бумажный колпак?

Рокки перестал играть со мной и подбежал к Тренту.

– Да нет… Я имею в виду, что я еще не окончил школу, а мне уже доверяют… Ладно, неважно, – вздохнул Трент.

– Извини, глупая шутка. Я очень горжусь тобой.

– Ну да, конечно.

Рокки тыкал носом в Трента.

– Да нет, правда горжусь, – повторила Сиджей. – Ты очень талантливый. Не зря тебя

назначили старостой в классе. Ты можешь добиться всего, чего захочешь.

– Не всего.

– О чем ты?

– Ни о чем.

– Трент?

– Расскажи мне лучше про свою поездку.

– Ой, жду с нетерпением! – воскликнула Сиджей. – Мой первый круиз в жизни!

– Смотри, не столкни Глорию в воду – это запрещено правилами.

– Не переживай, вряд ли мы вообще будем встречаться на борту.

– Ладно, удачи.

Я не удивилась, когда Сиджей оставила меня у Трента – она иногда привозила меня

поиграть с Рокки, да и Рокки частенько приезжал к нам. Однако через несколько дней я начала

волноваться и подошла к Тренту за объяснениями, тыкая в него носом.

– Что, Молли, скучаешь по Сиджей? – спросил Трент, обхватив мою голову ладонями.

Я завиляла хвостом, услышав ее имя – да, давай же скорее поедем домой!

Рокки не понравилось, что Трент занялся мной, и запрыгнул мне на спину. Я повернулась

к нему, обнажив зубы, и тогда он повалился, подставляя мне свое брюхо. Пришлось залезть

на него сверху и слегка погрызть.

Однажды ночью я услышала, как Трент произнес: «Сиджей!», будто она была здесь, но когда

я забежала в его комнату (я спала отдельно, потому что Рокки ревновал), то увидела, что он

один.

– Молли, хочешь поговорить с Сиджей по телефону? На, Молли, слушай.

Он протянул мне пластмассовую игрушку. Я обнюхала ее. Да, это был телефон. Я и раньше

такие видела, но мне никогда не предлагали с ними поиграть.

– Поздоровайся, – сказал Трент.

Я слышала странный тихий звук и смотрела на телефон, навострив уши. Потом Трент поднес

его к своему лицу.

– Она узнала тебя! – В его голосе звучала радость.

Почему-то люди часто радуются, разговаривая с телефоном, хотя лично я считаю, что поговорить с собакой намного интереснее.

Поведение Трента показалось мне очень странным. Я приуныла, ведь меня зря заставили

думать, будто Сиджей в комнате. Я отошла и со вздохом улеглась в ногах кровати. Рокки

сразу же лег рядом, положив голову мне на живот. Он чувствовал мое настроение – мне было

грустно, даже несмотря на то, что он рядом. Я скучала по моей девочке. И все же каким-то

образом я знала, что Сиджей вернется. Она всегда возвращалась за мной.

В один прекрасный день Трент не пошел на работу. Вместо этого он спустился в подвал

и начал играть: кряхтел, поднимая и опуская тяжелые предметы. Затем принял душ и долго

выбирал одежду в своей комнате. Его нервозность передалась и Рокки, причем намного

раньше, чем мне. Потом Трент вышел в гостиную и начал беспокойно по ней расхаживать, то и дело поглядывая в окно; Рокки бегал за ним по пятам. Мне надоело на это смотреть, и я

растянулась на коврике в гостиной.

Нервозность Трента достигла предела. Рокки встал лапами на подоконник, чтобы выглянуть

наружу. Любопытство заставило меня подняться с коврика. И вот открылась входная дверь.

– Привет, Рокки, привет, Молли! – Это была моя девочка. Я начала скулить и кружиться у ее

ног, а когда она наклонилась, чтобы меня погладить, то кинулась целовать ее в лицо – я была

безумно счастлива ее видеть. Когда она встала, я попыталась на нее запрыгнуть, чтобы снова

поцеловать в лицо, а она схватила и обняла меня.

– Молли, ты – дудель-шнудель, но вовсе не пудель, – с любовью сказала она мне. Когда ее

руки касались меня, моя кожа под шерстью покрывалась счастливыми мурашками.

– Привет, Сиджей. – Трент протянул к ней руки, но вдруг замер. Она рассмеялась

и бросилась обнимать его.

Рокки был так заведен, что носился по всему дому, запрыгивая на мебель.

– Эй, успокойся, – смеясь, сказал ему Трент, однако Рокки, не почувствовав в его голосе

серьезности, продолжал носиться по дому, как слетевшая с катушек собака. Я не отходила

от Сиджей.

– Хочешь перекусить? У меня есть печенье, – предложил Трент.

Мы с Рокки замерли – печенье?

– О, нет, – сказала Сиджей. – Я растолстела, как свинья. Ужасно вкусно кормили.

Трент выставил нас с Рокки во двор поиграть, но я так соскучилась по Сиджей, что, спустя

какое-то время начала шкрябать дверь, и мать Трента нас впустила. Трент и Сиджей сидели

рядышком на диване, я подошла и свернулась у ее ног. Сиджей держала на коленях свой

телефон.

– Вот это наша каюта, – рассказывала Сиджей.

– Ничего себе! Такая огромная.

– Да, просто супер. У нас был общий зал, и у каждой собственная спальня и ванная. Не знаю, заметил ли ты, но мы с Глорией прекрасно ладим, когда не видим друг друга.