elSeverd - Молчаливый Страница 15

— Пророчество? — переспросил я.

— Да, пророчество, — в голосе Сириуса зазвучала давняя боль. — Незадолго до конца Первой войны, когда Пожиратели постепенно загоняли в угол авроров...

Грюм с негодованием показал Сириусу кулак.

— ... загнали в угол большую часть авроров, исключая Отдельный отряд Аластора Грюма, — невозмутимо продолжил Сириус, — некая женщина, искавшая место преподавателя прорицаний в Хогвартсе...

— Чёртова алкоголичка! — рыкнул Грюм, хватив кулаком по столу.

— Она произнесла пророчество на глазах Дамблдора, — Сириус подозвал домовика и приказал ему принести еще еды и вина. — Пророчество говорило о том, что скоро родится в семье волшебников, трижды бросавших вызов Вольдеморту, мальчик, у которого будет сила убить Темного лорда. Под описание и по срокам родов подходило только две семьи — Поттеры и Лонгботтомы. Дамблдор пришел к выводу, что это Поттеры, и Джеймс и Лили решили скрыться от преследования, чтобы сохранить жизнь ребёнку. Времена были тяжелые, никто не стал осуждать их за уход от войны. Однако Хранитель тайны, на которого была завязана вся несокрушимая мощь Фиделиуса, защищавшего дом Поттеров, оказался предателем.

Сириус покачал головой. Его голос звучал всё глуше и тише.

— Вольдеморт и Питер Петтигрю пришли к особняку в Годриковой лощине. Питер... Питер провел Темного лорда через защиту — он один мог это сделать. Другие посвященные в секрет Фиделиуса могли только зайти внутрь сами, но не взять с собой чужака.

— Дальше, судя по следам, там завязался жестокий бой. Питер, оставленный на страже, не стал заходить в дом, Вольдеморт пошёл внутрь один, — продолжил рассказ взамен опустившего голову Блека Грюм. — Джеймс и Лили бились отчаянно, они смогли даже ранить эту тварь — в некоторых комнатах были остатки крови Лорда. В итоге он убил обоих, а потом пустил в тебя Аваду.

— Мистер Грюм, вы всё время упоминаете про это заклинание, — начал я, но Грюм перебил меня, хлопнув себя по лбу.

— Всё время забываю, что ты этого не помнишь!. Avada Kedavra!

С внезапно оказавшейся у него в руках палочки сорвался толстый зелёный луч, разнеся в щепки массивное трюмо в углу.

— Если бы особняк не был закрыт от чар Надзора, — в пустоту заметил Сириус, — сейчас к нам уже ломилась бы группа захвата из Министерства.

— Это заклинание — одно из трех запрещенных заклятий, за использование которых полагается пожизненный срок в Азкабане, — продолжил Аластор. — Его невозможно отразить магией, можно только увернуться или подставить под удар массивный предмет, например, этот стол. Также можно трансфигурировать из воздуха очень толстую стену — в этом случае сработает даже наколдованная защита. Но такая трансфигурация — удел редких мастеров. Лично я не способен так быстро создать настолько большой объект из воздуха. А я далеко не слабый волшебник.

— А почему оно является запрещенным? — уточнил я.

— Любое из этой тройки в буквальном смысле подтачивает человека. Смертельное заклятье — разжигает желание убивать снова и снова. Пыточное — причинять боль. Подчиняющее — наслаждаться властью. Ты можешь использовать разные чары в бою. Но эти три влияют на своего создателя сильнее всего. Нужно обладать железной волей, чтобы не поддаться искушению.

— Тогда почему это заклятье не убило меня? Ведь, если верить мадам Помфри, на кладбище в меня снова попала Авада.

— Пока ответа на это не дали ни умники из отдела Тайн, ни практики вроде меня или Дамблдора, — покачал головой Аластор. — Что-то в тебе есть... непонятное. Как и эта твоя защита разума, будто Круциатус что-то перестроил у тебя в голове, и теперь на тебе не срабатывают заклятья чтения разума.

Глава 4. Дуэлянт.

30 июня 1995 года. Хогвартс.

Бледно-лиловые сумерки уже сменились ночной темнотой, когда я сумел выбраться из Хогвартса. Выбрался совсем по старинке — с помощью связанных толстых обрывков одной из простыней. Пожалуй, с таким «снаряжением» я выходил в дикие пустоши или леса только на первом курсе Академии. Из оружия — дрянной нож, стащенный сегодня за обедом и заткнутый за обмотавшую предплечье в пару слоев ткань. Из заклинаний — выученное сегодня не слишком полезное слабенькое Режущее, да Люмос.

Тело Поттера не было приспособлено к ночной темноте. И первые пару сотен метров по лесу я прошел практически вслепую, не рискуя зажигать огонёк Люмоса.

Лес жил своей загадочной жизнью. Крошечные светляки перелетали от одного куста к другому, гулко ухала одинокая сова. Изредка дул почти по-осеннему прохладный ветерок и тревожил шуршащие листья своим прикосновением. Лес жил своей жизнью, и ему не было никакого дела до подростка в ученической мантии, пробиравшегося через подлесок. Пока не было.

Нетренированное тело казалось таким неуклюжим. Всё, на что меня хватало — не слишком трещать ветками и не ломать по дороге кустарник. Мантии Поттера были из отвратительно тонкого материала, — и мне явно понадобится помощь кого-то из домовых эльфов, чтобы затянуть все царапины от шипов, веток и колючек к утру.

Наконец, когда я уже достаточно удалился в темноте от замка и собрал на себя весь мусор с пройденного участка леса, я рискнул зажечь Люмос. Если «История Хогвартса», о которой мне все уши прожужжала Гермиона, не врала, то где-то здесь должен был закончиться край следящих полей замка. На большее у создателей не хватило то ли сил, то ли желания. Впрочем, даже в Империи многокилометровыми защитными поясами могли похвастаться разве что императорский замок и его «младший брат» — Малый императорский замок, созданный на случай, если Императору будет угодно поохотиться на ледяных великанов. Впрочем, Малый замок прикрывал заодно и дорогу в царство настоящего Льда, оседлав единственный проходимый перевал через Хмурые горы.

Тонкая струйка силы, которую я ощущал в лесу, наконец, пропала. Теперь я находился на территории, где, случись что, окажусь один на один с опасностью. Пройдя еще полсотни метров, я уселся на массивный корень, выступающий из земли, и направил руку на толстый ствол неподалёку.

Магическая традиция Империи основывалась на плетении из тонких нитей силы сложных узоров. И чем сложнее был узор, чем быстрее мог его создать тренированный маг — тем опаснее он был в бою. Однако сейчас даже простейшая форма не желала складываться. Да и назвать «нитью» это толстое, аморфное нечто, больше похожее на жирного червя, не получалось. Напрягая силу воли и разум до предела, я заставил «нить» свернуться в одну из самых простых фигур, доступных даже первокурснику. Пыхнуло, запахло палёным.

Похоже, мозги Поттера... или то, что их заменяло, нужно будет интенсивно тренировать... Наработанные многолетней практикой в Академии и нескольких небольших войнах навыки старого тела или души — а высоколобые чародеи до сих пор спорили, что именно позволяет магу творить свои чары — бесследно исчезли. Теперь мне предстояло методично и упорно тренировать свой контроль над потоками, чтобы вернуть хотя бы часть утраченных способностей.

Однако это было еще не всё. Подобрав с земли кусок толстой ветки, я лезвием ножа стал выцарапывать на ней один из простейших рунных заговоров. На первый взгляд примитивные, приемы шаманов из стран, окружавших Южный предел, были очень эффективными. И именно по этой причине волшебники Академии, пару раз получив чувствительные щелчки по носу, раз за разом собирали экспедиции на юг и платили полновесным золотом за беседы со старыми шаманами. Грубые, сделанные из самых причудливых компонентов талисманы, иногда способны были помочь там, где не срабатывало утонченное волшебство.

Нехитрые значки, вырезанные в дереве, полагалось полить собственной кровью. Хотя бы нескольких капель было достаточно для их активации. Темное дерево поглотило густые алые капли, выдавленные из надрезанного пальца, и руны засветились бледно-желтым светом. Несильным броском я отправил палку на несколько метров в сторону.

— Seco! — почти черный луч устремился к цели. Ветка жалобно хрустнула. Хотя бы попал.

Ветка была наполовину надрублена ударом режущего заклинания, но не распалась на две части, как должна была.

Пробы ради я бросил Режущее в таких же габаритов ветку без рун — и та развалилась на две части. Почти сработало.

Вся проблема была в том, что рунные заговоры в Академии я изучал мельком, а потому помнил довольно бесполезные сейчас вещи. Как создать амулет, поддерживающий нормальную температуру в палатке жаркой южной ночью. Амулет, способный вскипятить или охладить поставленную на него миску с водой. Все эти нехитрые рисунки помогали выжить в ситуации, когда нельзя было использовать магию, и пару раз они спасали жизнь многим из моих бойцов во время Южного бунта. В знойных болотах, где на малейшее дуновение магии слетались настоящие тучи ядовитого гнуса, без таких умений делать было нечего.