Анжелика и король - Голон Анн Страница 15

– К счастью, его слова не достигли ушей бедной просительницы!

– Ах, даже услышь она этот сомнительный комплимент, огорчение не вызвало бы у нее отвращения к ходатайствам. Я Франсуазу знаю, она неутомима. Вот уже два года она безуспешно подает прошения. И знаете, каков результат? Что она предстает перед королем все чаще и чаще. Кончится тем, что ее будет не отличить от тех, кто изображен на гобеленах дворцов Сен-Жермена, Версаля или Фонтенбло.

– Тоже способ обратить на себя внимание. А у Франсуазы прекрасные глаза, изумительный цвет лица и самая восхитительная фигура на свете.

– Волосы слегка темноваты, вы не находите? Однако надо признать, ей не откажешь в предупредительности и способностях. Пожалуй, она заслуживает какой-нибудь скромной должности при дворе. Редко встретишь столь образованную даму, да в придачу еще и столь уступчивую.

«Да уж, уступчивую… Бедность научит», – подумала Анжелика.

Этим крошечным панегириком в адрес Франсуазы д’Обинье, бывшей подруги по пансиону, Атенаис де Монтеспан полностью исчерпала свой интерес к кому бы то ни было, кроме собственной персоны.

– Ах, как я несчастна! – неожиданно со вздохом воскликнула она. – Вообразите, я задолжала каретнику тысячу восемьсот ливров! Он к тому же шорник и изготовил всю упряжь для моего сегодняшнего выезда. Не знаю, заметили ли вы, из какой она прекрасной кожи? Я специально заказала позолотить ее, чтобы выглядело как ткань с вышивкой. Настоящее чудо!

– За тысячу восемьсот ливров…

– О, долг не столь огромен! Я с легкостью могу пренебречь сетованиями господина Гобера и попросить его подождать, подобно его собратьям: портному, вышивальщику или ювелиру. Только вот моему невыносимому супругу Пардайану вздумалось вмешаться и отдать в залог мои серьги в виде трех веточек с крупными бриллиантами. А я очень дорожу этим украшением. Но потеряю его, если завтра не заплачу. Видели ли вы когда-нибудь супруга, который с подобной неуклюжестью и неосмотрительностью пытался уладить дело? Деньги у него не держатся… Он играет! Он играет! Никак не могу урезонить его. Да к тому же еще самые сумасбродные идеи… Чувствую, я закончу свою жизнь, как тетушка де Бельгард, знаете, герцогиня? Его родня, спешу заверить, не моя… Супруг стал ревновать ее. Ему семьдесят пять лет, ей – пятьдесят пять. Он запирает ее в своем замке, лишает самого необходимого, так что ей даже приходится рвать простыни, чтобы сшить себе рубашки… Вот какое наказание меня ждет за неосторожное согласие на этот брак. Все эти Пардайаны де Монтеспан со странностями…

От пощечины Филиппа у Анжелики все еще полыхала щека. Болтовня госпожи де Монтеспан вовсе не представлялась ей забавной. Выражение ее лица заметно развеселило Атенаис.

– Не поминайте старое. Филиппа связывают с вами узы гораздо более прочные, нежели супружеские чувства. Говорят, вы позволяете ему бесконечно черпать из ваших торговых закромов.

При дворе Анжелика желала быть маркизой дю Плесси-Бельер, и никем другим. Намек мадам де Монтеспан на коммерческую деятельность заставил ее стиснуть зубы.

– А вам бы лучше оставить заботы о том, попаду ли я в заточение, – в гневе заметила она. – Пора подумать о том, что вы потеряете. Было бы неглупо с вашей стороны помочь мне закрепиться при дворе, например указать свободную должность, которую я могла бы занять.

Атенаис воздела руки к небесам:

– Бедняжка вы моя! Что вы такое вообразили? Свободная должность при дворе? Легче найти иголку в стоге сена. Все только и ждут, однако ни за какое золото никуда не пристроиться…

– Однако же вы добились должности фрейлины королевы.

– Король сам меня назначил. Мне частенько удавалось рассмешить его, когда он навещал мадемуазель де Лавальер. Его величество счел, что я смогу развлечь королеву. Король очень внимателен к жене. Он так дорожил моим присутствием подле нее, что имел чуткость положить мне дополнительную оплату, просить которую я бы не осмелилась. Впрочем, иметь покровителя совершенно необходимо. И покровительство короля – самое надежное! Ну-ка, подумаем, чем вы могли бы заняться? Или вы могли бы, по своему обыкновению, что-нибудь придумать и подать ходатайство его величеству. Ваше предложение рассмотрел бы Совет. А если бы вам удалось провести его через парламент, вы получили бы должность.

– Это представляется мне чересчур сложным и трудновыполнимым. Что вы имеете в виду, когда говорите «придумать по своему обыкновению»?

– Мм, право, не знаю… Достаточно иметь немного воображения… Впрочем, вот недавний случай. Я знаю, что господин Дюлак, мажордом маркиза де Лавальера, и Коллен, камердинер герцогини, вдвоем подали прошение милостиво разрешить им взимать по два су с каждого арпана на всех пустошах, расположенных между общиной Медона в районе Сен-Клу и деревней Шаньи, близ Версаля. Гениальная идея, если учесть, что король выбрал эти края и здесь станут покупать земли. А что на самом деле мы понимаем под словом «пустошь»? Поскольку за просителей ходатайствовала мадемуазель де Лавальер, король тотчас подписал. Он ей никогда ни в чем не отказывает. Парламенту оставалось лишь зарегистрировать документ. С подобной привилегией два этих господинчика в один прекрасный день рискуют распухнуть от экю… Впрочем, отвалить такой жирный кусок челяди – большая ошибка нашей фаворитки! Она не умеет сказать «нет». Королю уже стала мешать вся эта толпа просителей, которыми она его обременяет. А первый среди них – ее брат-маркиз: подлинный гений прошений. Он мог бы дать вам ценный совет, тем более я заметила, что вы ему небезразличны… А пока могу представить вас королеве. Поговорите с ней. Может статься, вы привлечете ее внимание.

– О, будьте так добры! – порывисто воскликнула Анжелика. – А я обещаю вам, что найду в своих торговых закромах что-нибудь, что утешит вашего шорника.

Маркиза де Монтеспан была в восторге и не скрывала своих чувств.

– Договорились. Вы ангел! А станете архангелом, если к тому же сможете раздобыть мне попугая. Да, именно такого, какими вы торгуете: большую заморскую птицу. Знаете, с красными и зелеными перьями… Ах, это моя мечта!

Глава VI

На рассвете госпожа де Монтеспан зевнула и потянулась. Она почти всю ночь проболтала с Анжеликой: в крошечной спальне им так и не удалось прилечь и хоть немного отдохнуть.

Поваренок посапывал, привалившись к камину. Госпожа д’Артиньи исчезла. Госпожа дю Рур и составивший им компанию в игре молодой человек вполголоса беседовали, сидя на плиточном полу. Речь шла не о любви, а о суровой бухгалтерии. До Анжелики доносились слова: «расходы… торги… выплаты… излишки».

За пологом кровати заворочались два сонных тела, кто-то зевнул и послышался нежный шепот.

– Думаю, мне стоит спуститься, – решила Атенаис. – Скоро королева позовет фрейлин. Хочу оказаться у нее в числе первых, чтобы сопровождать государыню к мессе. Вы пойдете?

– Возможно, теперь не самое подходящее время, чтобы представляться королеве?

– Верно. Лучше по возвращении из часовни. Встанете где-нибудь у нас на пути. Но прежде мне следует показать вам выгодные места, откуда вы при любых обстоятельствах сможете видеть их величества и по возможности показаться им. Это большое искусство. Спускайтесь со мной. Заодно покажу вам небольшую туалетную комнату возле покоев королевы. Фрейлины пользуются ею, чтобы поболтать и причесаться. У вас есть что-нибудь из одежды, кроме охотничьего костюма?

– О да, в сундуке. Только нужно отыскать моего мальчишку-лакея, чтобы отправить его за платьем в спальню мужа.

– Для начала наденьте что-нибудь простое. После мессы король примет просителей, потом удалится работать с министрами. А вот вечером, думаю, будет комедия или маленький балет. Вы сможете надеть свои лучшие украшения. А теперь идемте.

В коридоре было холодно и промозгло. Госпожа де Монтеспан спускалась по лестнице, не обращая ни малейшего внимания на пронизывающий ветер, обдувающий ее прелестные обнаженные плечи.