Змея, крокодил и собака - Барбара Мертц Страница 17

об этом в другой раз, – прервал Масперо, имевший болезненный опыт: как только Эмерсон заводит беседу о недостатках Ведомства древностей, необходимо немедленно прервать разговор. – Я в спешке, я отправляюсь за новым назначением. Поэтому, мадам, вы должны поскорее рассказать мне о том, что так хочет узнать весь Каир, буквально сгорая от желания. Как поживает загадочная молодая леди, столь многим обязанная вам? Из всех ваших триумфальных приключений это, несомненно, самое выдающееся!

– Она в полном здравии и отличном расположении духа, – ответила я. – Как любезно с вашей стороны осведомиться об этом, месье.

– Нет, нет, вы не можете отделаться несколькими вежливыми словами. Вы слишком скромны, мадам, я этого не допущу. Мы должны услышать всю историю. Как вы узнали о положении бедняжки, какие блестящие дедуктивные методы вы применяли для того, чтобы найти её, с какими опасностями вы столкнулись во время путешествия.

Лицо Эмерсона окаменело до такой степени, как будто его высекли из гранита. Остальные наклонились вперёд, приоткрыв рты и сверкая глазами. Они смогут «кормиться» этой историей до конца сезона, так как никто не слышал её из первых уст.

Я не намеревалась излагать официальную версию коллегам-профессионалам. В отличие от широкой публики, они обладали достаточными знаниями, чтобы обнаружить неувязки в нашей выдумке. Однако я знала, что такой момент настанет, и подготовилась к нему со своей обычной тщательностью.

– Вы оказываете мне слишком большое доверие, месье. Я понятия не имела о существовании мисс Форт. Как вы, вероятно, слышали, мы выступили на поиски её двоюродного брата, пропавшего в пустыне, куда он отправился, пытаясь найти своих дядю и тётю. Подобно многим безрассудным путешественникам, они бесследно исчезли, когда Махди захватил Судан. – Я умолкла, чтобы сделать глоток вина и тщательно подобрать слова. Затем продолжила: – Поскольку восстановился мир, появились слухи, что некоторым из этих людей удалось выжить.

– И что – мистер Фортрайт двинулся в пустыню, руководствуясь всего лишь слухами? – покачал головой Масперо. – Опрометчиво и глупо.

– Божественное Наставление вдохновило его, – благоговейно произнёс Сейс. – И привело вас на помощь невинному ребёнку.

Мне захотелось пнуть доброго старика. Такое замечание должно было прервать молчание Эмерсона, отнюдь не намеренного возносить благодарность Богу за собственные достижения. К сожалению, я не могла пнуть и Эмерсона, так как он сидел за столом напротив меня.

– Божественное Наставление вдохновило его потеряться в пустыне, – процедил мой муж. – Имея больше здравого смысла, мы не полагались...

Поскольку предупреждающий удар по голени был невозможен, пришлось найти другой способ остановить Эмерсона. Я опрокинула свой бокал. Тяжёлая дамасская скатерть поглотила бо́льшую часть жидкости, но несколько капель попали на новомодное платье.

– Чем же вы руководствовались? – нетерпеливо спросил Картер.

– Раз не Божественное Наставление, значит, просто удача, – сказала я, исподлобья бросая взгляды на Эмерсона. – Мы пережили самые обычные приключения. Вам они известны, джентльмены – песчаные бури, жажда, атака бедуинов. Не о чем говорить. От беженцев, повстречавшихся нам по дороге, мы узнали о миссионерах. Они принадлежали к какой-то странной протестантской секте, вроде «Братьев Нового Иерусалима» – вы помните их, преподобный[63]? В конце концов мы добрались до отдалённой деревни, где они чудесным образом сумели пережить четырнадцать лет войны и нищеты. Мистер и миссис Форт покинули этот мир, но дочь осталась в живых. Нам посчастливилось оказаться теми, кто восстановил её в её правах.

Официант поставил новый бокал вина. Я отхлебнула от души, чувствуя, что заслужила это.

– Значит, вы не нашли следов бедного мистера Фортрайта? – печально покачал головой Ньюберри. – Жаль. Боюсь, что его кости белеют где-то вдалеке.

Я очень на это надеялась. Юный негодяй приложил все усилия, чтобы убить нас.

– Но ведь ходила ещё какая-то история о карте? – спросил мистер Винси.

Мой бокал снова почти перевернулся. Мне едва удалось его удержать. Но тут на помощь пришёл Масперо, рассмеявшись:

– Знаменитые карты Уилли Форта! Ну кто же не слышал о них?

– Даже я, – улыбнулся Картер. – Самого джентльмена я не знал. Но, похоже, он – нечто вроде легенды в Египте.

– Среди археологов всегда найдётся фанатик, – неодобрительно заметил Ньюберри. – И в результате фантазии привели его не в золотой город, который он надеялся обнаружить, но в жалкую деревню с глиняными хижинами, а затем – к преждевременной смерти.

Масперо ушёл. Остаток вечера прошёл исключительно в беседах на тему археологии.

Стоило нам вернуться в номер, Эмерсон сорвал свой жёсткий воротник:

– Хвала Небесам, всё закончилось. Я больше к нему не притронусь, Амелия. Этот костюм столь же архаичен, как и доспехи, и практически так же неудобен.

Вино оставило видимые пятна на юбке. Я мягко ответила:

– Не стоит носить вечерний костюм, как маскарадный наряд, дорогой. Я подумываю о чём-то в елизаветинском стиле[64]. Рейтузы в обтяжку подчеркнут очаровательную форму твоих нижних конечностей.

Эмерсон стянул пальто. Какое-то мгновение я думала, что он швырнёт его в меня. Испепеляя меня взглядом, он приглушённо проревел:

– Мы не будем напяливать маскарадные костюмы, Амелия. Пусть лучше меня повесят.

– Осмелюсь напомнить, что через четыре дня мы сможем что-нибудь подобрать на рынке. Пожалуйста, помоги мне с пуговицами, Эмерсон. Пятна нужно срочно застирать.

Впрочем, до стирки дело так и не дошло. К тому времени, когда пуговицы были расстёгнуты, мои мысли приняли совершенно другое направление.

Некоторое время спустя, пока приятная сонливость овладевала моим усталым телом, я с простительным самодовольством размышляла о прошедших событиях. В течение прошедших месяцев история, передаваясь из уст в уста, изменилась и исказилась до неузнаваемости. Однако официальная версия была принята теми, чьё мнение считалось наиболее весомым. Какая ирония судьбы (думала я) – именно репутация Уиллоуби Форта как оригинала со странностями лучше всего помогла спасти его дочь от обывательских сплетен, а Затерянный Оазис – от открытия и эксплуатации.

Я собиралась поделиться мыслями с Эмерсоном, но ритмичное дыхание объявило мне, что он уже заснул. Повернувшись на бок, я положила голову ему на плечо и последовала его примеру.

* * *

У меня – методичный ум. А у Эмерсона – нет. Потребовалась длительная дискуссия, чтобы убедить его сесть с картой Египта и вместе со мной составить чёткий список предполагаемых участков, а не бросаться очертя голову куда попало. И чем больше я думала, тем больше его замысел привлекал меня. Хотя наша бродяжья жизнь и доставляла мне немало