В объятии Зверя. Том 2 - Зена Тирс Страница 19

— Я думала, что лишь мне одной так тяжело, — прошептала Маррей.

— Ты не одна, — тепло улыбнулась Корда. — И нет, я не ревную к тебе после того, что узнала. Ну-ка, придержи здесь, — Владычица оттянула нить.

Маррей прикоснулась к полотну, придерживая петлю, чтобы Корда смогла сделать узелок.

— Что же ты узнала? — спросила Маррей, заглянув Корде в глаза.

— Ты заступилась за Рейвана, чтобы Вигг сохранил ему жизнь, — я благодарна тебе за это больше, чем кто-либо. Возможно, даже больше, чем Великая Мать.

Корда отложила работу и взглянула на Маррей.

— На сегодня довольно, — произнесла она.

От тяжести супружеского долга, который вскоре должен был свершиться, и от тоски по Рейвану у Маррей полились слёзы. Она в отчаянии упала на колени Корды. Старшая жрица обняла её и погладила по волосам.

— Я умру без него, — проревела стиснутым горлом Маррей. — Когда Вигг вернётся, я ведь не смогу быть ему женой! Корда, милая, отправь меня с миссией в Харон-Сидис! — Маррей поднялась и, поглядев в лицо старшей жрице, взмолилась: — Придумай что-нибудь! Вдруг есть способ избавить его от Причастия? Я хочу попытаться найти этот способ и знаю, что отец Сетт поможет мне!

Владычица Корда отёрла слёзы с лица Маррей и взяла её за плечи.

— Я отошлю тебя в Харон-Сидис, — произнесла она. — Ведь если жрица умрёт от любви, то Великой Матери это не понравится.

Наутро, в рассветный час Маррей выбежала из чертога к Белому саду. В её руках была сумка, и она желала наполнить её цветами перед тем, как отправиться в далёкий путь.

«Из этих цветов Сетт делает зелье Причастия, и ему поставляют их ровно столько, чтобы он не смог сделать запасы, не смог провести опыты. Мы попытаемся найти способ отлучить кзоргов от Причастия, сохранив их жизнь!» — мечтала Маррей.

Приблизившись к саду, Владычица заметила одинокую фигуру Крина. Каждое утро на рассвете он отправлялся в храм для молитвы. Маррей остановилась, она не желала встречи с ним.

Крин заметил Владычицу и робко развернулся ей навстречу, улыбнулся. Маррей выпрямилась и успокоила дыхание. Ничто в ней не должно было выдать душевного волнения и трепета перед опасным замыслом.

— Несомненна любовь Великой Матери, — поклонился Крин.

Щёки его запылали, и это не укрылось от Маррей. Мальчиком он был близок с ней, внимал ей будто старшей сестре. Но как только Маррей стала женой Вигга, Крин отдалился.

— Воистину несомненна, — холодно ответила Владычица, прижав сумку к телу и поправив плащ.

На лице Крина прочиталось беспокойство.

— Ты снова покидаешь Рону? — спросил он.

Маррей кивнула, поглядев в глаза юноши. Его взгляд был приветлив, как восходящее солнце, ласкающее листву. Его тёмные волосы блестели в первых лучах, и небольшая щетина на щеках засеребрилась.

— Ты так возмужал, — произнесла Владычица, поджав губы. — Мать очень гордится тобой.

Крин сильнее раскраснелся.

— Помолишься со мной перед отъездом? — из вежливости предложил он, указав рукой в сторону храма.

— Я молилась всю ночь, — произнесла Маррей. — Теперь мне пора.

Простившись с Крином, Владычица подошла к воротам. Стража вышла ей навстречу и преградила путь.

— Несомненна любовь Великой Матери, — поприветствовал Маррей командир.

— Воистину несомненна. Пустите! — потребовала она. — У меня веление от Владычицы Корды следовать в Харон-Сидис, я тороплюсь.

Командир кивнул двум кзоргам, и те подошли.

— Мне не нужны провожатые, — сказала Маррей.

— Царь приказал этим двоим глаз с тебя не спускать. Если ты покинешь Чертог, они поедут с тобой.

Владычица гордо выпрямилась, взгляд её метнул холодные искры. Командир сочувственно вздохнул.

— Если попытаешься сбежать к риссам, госпожа, то у кзоргов приказ остановить тебя и доставить к мужу.

— Я направляюсь в Харон-Сидис. Не угрожай мне.

Маррей прошла мимо стражей и вышла за ворота. Кзорги двинулись за ней.

***

Холодный дождь продолжал лить.

Ингрид занесла топор. Лезвие врезалось в спину Рейвана, но, вспоров кожу, костей не пробило. Осознание того, что она лишит жизни близкого человека, не позволило ей нанести смертельный удар. Топор бессильно вывалился из руки. Чёрная кзоргская кровь потекла на землю.

Рейван сотрясался от боли и холода, но не стонал, не издавал ни звука. Тело его перекосило вбок из-за рассечённых у позвоночника мышц.

— Ты всё верно сделала, Ингрид! — сказал Лютый, подняв с земли её топор. — Жёсткое решение, но достойное вождя! Добей его.

Ингрид отёрла лицо, по которому струились капли дождя, не отводя взгляда от крови, вытекающей из раны на спине брата. В ней всколыхнулся ужас от совершённого, жалость к Рейвану и страх за его жизнь. Ингрид обошла столбы и поглядела в лицо брата. Он поднял на неё блёкнущий взгляд.

— Снимите его! Я довольно его наказала, — приказала Ингрид. — Он ведь Зверь, приближённый гегемона Харон-Сидиса. Он расскажет нам о набульской армии. Лютый, займись его ранами!

Воевода фыркнул. Злой воздух его дыхания коснулся лица Ингрид.

— Ри, он убить тебя пришёл! — сказал Лютый. — Ты пожалеешь ещё, что не добила его.

Ингрид нехорошо прищурилась, поглядев на воеводу. Он прилюдно упрекнул её, поставил под сомнение её приказ.

— Если ты не доверяешь своему вождю, то иди! — воскликнула она. — Ты слышал от Рейвана недовольство? Нет? — Ингрид повернулась к кзоргу. — Во время расправы он не пожаловался. Он хотел поговорить со мной — и теперь мы можем поговорить…

Лютый присмирел и сомкнул губы.

— Кзорг более полезен живой, чем мёртвый, — добавила Ингрид. — Потому несите его в дом!

Воевода глухим голосом отдал приказ соратникам снять Рейвана со столбов. Ингрид отвернулась и зашагала под крышу. Она знала, что поступила с Лютым жестоко и он вправе не любить её больше.

***

Комнату медленно наполнял серый холодный свет утра. В сумерках очертания тела Рейвана, лежавшего на животе, казались ещё более неживыми.

Ингрид провела рукой по его бледному лицу, погрузилась пальцами в тёплую бороду. «На вид жёсткая, но на самом деле мягкая — как у отца», — подумала она.

Родной, близкий запах рождал воспоминания о тех редких моментах, когда отец брал её на руки и терпеливо позволял себя обнимать, тянуть за волосы и терзать его воинскую