Джо Алекс - Ты всего лишь Дьявол Страница 20

Он улыбнулся девушке и направился к калитке, а Джо последовал за ним. Девушка удалилась в направлении Велли Хауз.

Когда они прошли через калитку и оказались в аллее бегущих через лес, ровно высаженных каштанов, Джилберн сказал:

— Это была Синди Роуленд, дочь моего старого Остина и Кетрин. Она горничная у Эклстоунов.

— Это она оба раза первой заметила, что портрет перевернут?

— Да. Она первой встает и обычно сразу заходит в библиотеку, потому что там остаются чашки, стаканы и пепельницы после вечерних бесед.

— Красивая девушка. Не много же, однако, приезжает сюда посторон­них, если горничные так краснеют при виде незнакомого мужчины.

— Вы правы. Вся ее жизнь проходит в районе наших двух домов. И лишь по воскресеньям слуги идут в церковь в Блю Медоуз. Тут насто­ящее безлюдье. Но если речь идет о Синди, то, пожалуй, ей пора замуж. Такие молодые, здоровые девушки с черными волосами и блестящими глазами становятся немного безответственными, если долго живут в деви­честве. Впрочем, Синди довольно странная девушка.

— Странная?

— Да. Родом она, как я вам уже говорил, из деревушки Норфорд, и род ее, вероятно, проживает в этих краях дольше, чем род Эклстоунов или мой. В году тысяча пятисотом был крещен в нашем приходе некий Остин Роуленд, а мой старый Остин является его потомком по прямой линии. Но вы спрашивали меня, почему Синди странная девушка? Вот, напри­мер: еще подростком Синди провела ночь в Дьявольском гроте, потому что хотела увидеть Дьявола. Мы все искали ее тогда до самого утра, так как опасались, что она упала с обрыва. Здесь есть несколько таких мест, где следует быть очень осторожным — можно свалиться с высоты много­этажного дома. Утром Синди вернулась домой и спокойно заявила, что она его не встретила. Разумеется, Остин устроил ей хорошую трепку, но мне кажется, что в душе он гордился ее смелостью. Потом, когда она начала работать в Норфорд Мэнор, Ирвинг Эклстоун как-то сказал ей в шутку, что женщины со сросшимися бровями чаще всего бывали ведьмами. Не знаю, поверила ли она этому, но он рассказывал мне, что однажды застал ее в библиотеке погруженной в изучение какой-то древней рукописи. Щетка и пылесос без дела лежали рядом. Ирвинг, конечно, обрадовался, так как сам факт интереса к Дьяволу является, по его мнению, признаком выдающе­гося интеллекта. Он тут же начал рассказывать ей об истории деревушки Норфорд и о ведьмах из этих мест. Он говорил мне, что Синди выпытывала у него, в чем заключались те чародейства, в которых их обвиняли. Ирвинга это очень забавляло. Мне кажется, они с тех пор в большой дружбе, и он разговаривает с ней гораздо чаще, чем с Джоан, которая, как я подозреваю, в глубине души считает своего отца тихим, безобидным сумасшедшим.

— Боже мой! — вздохнул Джо. — Что ж это за место такое! Стоит лишь пройти мимо красивой девушки, как тут же оказывается, что она в когтях у нашего недоброго знакомца. Почему вы не рассказали мне об этом раньше?

— В Лондоне? Но, я полагаю, вы не придаете значения... такого рода нелепостям?

— Я, нет. Но мы мало знаем о том, что о них думает Синди Роуленд. Ведь она несла яблоки и салат...

Они шли в полумраке, под темной крышей каштановых ветвей над головами. Дорога мягко змеилась то влево, то вправо, все время постепен­но спускаясь вниз.

— Ну и что из того, что она несла яблоки и салат? — Джилберн оста­новился и впервые посмотрел на своего гостя с подозрительным недовери­ем, но тут же двинулся дальше, тяжело втыкая трость в землю.

— О, ничего особенного, — Алекс сорвал растущий на краю тропинки одуванчик и дунул. Белые, едва видимые пушинки поплыли в воздухе. — Но раз уж мы находимся на территории достославного графства Саффолк, о котором уважаемый инквизитор Мэтью Хопкинс сказал, что «оно истер­зано ведьмами», я должен сослаться на «Malleus maleficiarum», совместное произведение ведущих искателей ведьм в Европе. Они утверждали, что:

1. Дьявол имеет исключительную власть над яблоками, и чем раньше сорвано яблоко, тем хуже для того, кто его ест, если он перед этим не пере­крестился.

2. Женщины со сросшимися, черными бровями имеют все шансы ока­заться суккубами, то есть Дьяволами в женском обличье.

3. Женщины, имеющие такие брови, решительно склонны к ликантропии, то есть к вампиризму или превращению в вурдалаков. В этой книге подробно описан случай, когда одна из таких женщин, обернувшись волком, перегрызла весь скот своей соседки, с которой была в ссоре. К счастью, при этом она была ранена, а раненная в образе зверя ведьма сохраняет рану, возвратившись в человеческое обличье. Ее, разумеется, поймали и сожгли. Не знаю, сожгли ли также всех жителей городка Оссори в Ирландии, которые регулярно, раз в семь лет преображались в волков? Любопытно, что в Италии ведьмы всегда превращались в кошек. Вероятно, уже в то время там не было волков...

4. В довершение ко всему, такие девушки часто имеют красивые длин­ные черные волосы, связанные на затылке в большой узел. Это означает, что любая из них может даже стать царицей суккубов Лилит, у которой тоже были красивые черные волосы, которых она не прикрывала платком. Она может также стать любовницей Дьявола, поскольку, как известно, он ощущает особое влечение к женщинам с красивыми черными волосами. Поэтому святой Павел велел женщинам покрывать головы. В Италии до сих пор женщине нельзя войти в церковь с непокрытой головой... Ах да, еще салат! Святой Григорий Великий упоминает в своих «Диалогах» о несчастной монахине, которая забыла перекреститься перед трапезой и немедленно проглотила Дьявола вместе с листком салата. Впрочем, это поверье о проглатывании Дьявола, должно быть, возникло гораздо раньше, так как еще при Мессалине еретические сектанты возвели плевание в ранг религиозного действа, веруя, что они выплевывают Дьяволов, проглочен­ных во время вдоха.

— И люди, как общество, во все это верили? Я говорю не о церковной верхушке, а о большинстве обыкновенных людей.

— Конечно. Люди никогда не нуждаются в особых доказательствах, чтобы уверовать в то, во что они хотят поверить. И не только простой народ. Приблизительно около 1610 года, то есть как раз в эпоху сэра Джона Эклстоуна, венгерская графиня Элизабет Надасди, родным дядей которой был польский король Стефан Баторий, убила шестьсот пятьдесят молодых девушек, чтобы возвратить себе молодость, купаясь в их крови. И за это ее даже не постигла кара смерти, хотя исполнители ее приказов были сож­жены... Поэтому над моей скромной гипотезой, о которой я пока не хочу с вами говорить, нависла тень деятельности неизвестного маньяка, который в этих дьявольских местах мог быть охвачен тихим безумием и действует вне всех правил современной логики. Эти жутковатые оттиски копыт как будто говорят в пользу такого взгляда, так же как и случай с портретом, меняющим свое положение ночью и при этом явно не тронутым челове­ческой рукой в процессе этого действия. Но скорее я готов предположить, что...

Он умолк.

— Случаи, о которых вы только что говорили, имели место много веков назад, — сказал Джилберн с некоторым колебанием. — Я не думаю, что современный человек мог бы настолько подвергнуться влиянию суеве­рий и предрассудков, чтобы совершить убийство.

— Я лишь хотел бы напомнить вам, что пять минут тому назад вы рассказывали мне о молодой девушке, которая как-никак ходила в школу, знает, что такое телефон, радио и телевизор, видит самолеты и автомобили и пользуется электрическим холодильником. Вы мне говорили, что она провела ночь в гроте, желая встретить там Дьявола, который завладел ее умом до такой степени, что она забывает обо всем на свете, когда видит книгу о нем.

— Я мог бы еще к этому добавить, что Синди ухаживает за змеями Ирвинга Эклстоуна, — сказал Джилберн с улыбкой. — Она их кормит и даже выпускает по одной в сад, чтобы могли «немного погулять». Она в таких случаях не отходит он них ни на шаг, а потом сажает обратно в тер­рариум. А эти существа, мне кажется, ее даже любят. Во всяком случае, совсем не боятся.

— Ах, так он еще и разводит змей? — на этот раз Джо улыбнулся.

— Да, но их всего две. Он держит их в кабинете. Ирвинг утверждает, что их созерцание помогает ему ощутить страх средневекового человека по отношению к существу, которое является символом Дьявола. Эти змеи, между прочим, совершенно безвредные создания, не ядовитые и могут обидеть максимум лягушку или ящерицу. А возвращаясь к Синди, у меня сложилось впечатление, что это очень порядочная, хотя и немного эксцен­тричная девушка. Все, вероятно, закончится тем, что явится к ней какой- нибудь робкий деревенский парень в воскресном костюме и поведет ее под венец. А через десять лет она станет толстой добродушной крестьянкой, окруженной кучей детей. Я знаю ее с пеленок и не могу представить, чтобы она была способна на какой-нибудь скверный поступок.