Сергей Романов - Нищие Страница 23

Кнорус ходил взад и вперед по линиям Пушкинской "трубы", где Афинская держала более десятка нищих-актеров, и собирал выручку. Не пересчитывая деньги, он швырял пачки мелких купюр в сумку. Прилюдно шуршать "деревянными" на глазах многочисленных обитателей "трубы" не хотелось. Ведь помимо прохожих и нищих Афинской на работу в Пушкинскую "трубу" ежедневно спускалось ещё около ста человек. Процентов 80 из них составляли торговцы. В "трубе" можно было купить художественные кисти и рамки, женский бюстгальтер и мужские трусы, туфли обоюдополые, редиску, зеленый лук, бумажные салфетки, модный галстук-бабочку, путевку в Таиланд или на Тенерифе, брошюру с любым гороскопом, котенка, канарейку, булку хлеба, бутылку пива или фанты, чайный сервиз, анашу, компакт-диск, таблетки димедрола, плюшевого мишку и даже счастливую жизнь.

Насколько жизнь обывателя была счастлива, можно узнать, во-первых, купив лотерейный билет в киоске "Русское лото". Во-вторых, будущее по руке предсказывал хиромант от фирмы "Милосердие" Федот. В свое время Афинская кучу личного времени потратила на подготовку хиромантов и астрологов, которые по её задумке должны были обслуживать трудовой народ в метрополитене и его переходах.

Поначалу для гаданий и предсказаний она хотела подобрать народ "под цыган". Она сама съездила на Киевский вокзал, рядом с которым на газонах расположилась чуть ли не половина цыганского табора. Она следила за работой цыганок, восхищалась их способностями к мошенничеству и обману, умением приставать без всяких комплексов к клиенту и опустошать его карманы, а то и снимать драгоценные вещи. Но в конце концов она сделала вывод, что цыгане плохие нищие, не умеют перевоплощаться, а порой и играть самих себя, таких, какими они были в старину. Словом, она поняла, что современное цыганское гадание - сплошной обман и примитив. Вернувшись в свои пенаты, она со всей ответственностью занялась подготовкой хиромантов и астрологов. При этом требовала от Кноруса и его помощников, чтобы они поставляли ей людской нищенский материал - желательно из "сухих мужиков".

Когда группа "хиромантов" была подобрана, Афинская выдала всем по брошюре "Хиромантия" и приказала через три дня выучить все правила данной науки. Новобранцы день и ночь заучивали значения линий на руках, но это, как оказалось, не было главным. Выслушав от желающих стать нищими, как по ушам, глазам, губам, ладоням определить будущее среднестатистического россиянина, она принялась лепить из них актеров, таких, которые одним взглядом, одним словом без фарса и ужимок смогли бы расположить к себе публику, заставить клиента вслушиваться, а тем более верить каждому пророческому слову.

Одним из самых талантливых выпускников-хиромантов и оказался Федот. Теперь он продавал спокойное будущее в Пушкинской "трубе" каждому желающему за 45 тысяч рублей. Место он занимал с 14 до 23 часов, сразу же после инвалида-эпилептика Сашки. Все обитатели "трубы" знали, что Федот был отличным актером и человеком добрым, который никогда не скажет плохого слова.

До "училища" госпожи Афинской Федот был студентом Бауманского университета, но звезды ему в учебе не благоприятствовали. Потом он стал сантехником. Эффект был тот же. После того, как планеты вступили в нужное взаимоотношение с Венерой, Федот получил диплом от Афинской, и его заработок в "трубе" после удержания "всех налогов" составлял более шестисот долларов в месяц.

Кнорус всегда подходил к Федоту в последнюю очередь. В отличие от всех остальных нищих хиромант платил налог, как правило, крупными купюрами. При этом вместе с деньгами у Федота был подготовлен бланочный листочек с цифрами общей выручки за тот или иной день, неделю, месяц. Это нравилось Кнорусу, и он относился к Федоту с уважением. * Ну что, погадать? - спросил Федот подошедшего Кноруса. * Эх, Федя, ты б мне хоть раз какую-нибудь приятную гадость нагадал! А то - в любви порядок, в работе - все хорошо, а на поверку все наоборот выходит. * А ты верь, - обнадежил Федот, протягивая часть выручки, завернутую в бланочный листок. - Надейся, Кнорус, без надежды и желания ничего не сбывается. * Послал бы я тебя, Федя, подальше, - незаметно положив деньги в сумку, сказал Кнорус, - да нравишься ты мне. К тому же спешу я, Федя, некогда мне с тобой о будущем говорить. * Ну тогда до встречи. * Пока.

Кнорус действительно спешил. Ему необходимо было застать в "трубе" на Мырле Агату. А через час её музыкальный сеанс заканчивался. Он хотел поговорить с ней об их отношениях, выяснить её взгляды на дружбу с Юрайтом. Больше Кнорус не мог и не хотел терпеть неизвестности.

За полчаса он собрал налог у всех нищих на Мырле, а затем стоял и из-за угла наблюдал, как она, Агата, уложив в футляр скрипку, сняла и бросила в пакет видавшую виды кофточку, которую в виде униформы выдавала ей Афинская, таким же образом с носа исчезли и очки, какие носили отличники в 50-х годах нынешнего столетия.

Кнорус хотел уже нарисоваться перед ней, но что-то его удержало. Тогда он решил подойти перед тем, как она войдет в поезд, а может быть, заскочить в вагон как бы случайно и напроситься в гости. Но Агата пошла не в сторону своей станции "Охотный ряд", а по длинному переходу в направлении станции "Площадь Революции".

Кнорус, таясь, шел сзади, догадавшись, что Агата шла на свидание с Юрайтом. Он знал, что она и в этот день не встретит нищего-"чеченца", который, может быть, как раз зализывал синяки и ушибы, оставленные на его теле людьми Яхтсмена, и тем не менее он не решился остановить её и сказать, что Юрайта нет.

Агата стояла между эскалатором и ступенями на площадке, где обычно работал Юрайт, вертела головой в разные стороны, видимо, стараясь отыскать в потоке людей затерявшегося Юрайта. Через минуту, Кнорус это заметил, Агата печально опустила глаза и медленно пошла в обратную сторону на "Охотный ряд". Когда она поравнялась с ним, Кнорус взял её за руку. * Агата?

Глаза девушки радостно сверкнули, но, увидев Кноруса, она недовольно дернула бровями.

А, Кнорус... Я тебя не дождалась, чтобы отдать выручку. Подруга у меня заболела - я обещала заехать.

Кнорусу хотелось ехидно спросить её, что же она делала на площадке между лестницей и эскалатором, но он сдержался и предложил: * Я провожу тебя, Агата.

Она пожала плечами, мол, как хочешь.

Они молча шли вместе по переходу, и Кнорус не знал, с чего начать разговор. * Я хотел бы тебя спросить... * Пошли на лавочку к первому вагону. Там народу мало, я тебе заодно выручку отдам.

Они подождали, пока какая-то старуха собрала с лавки свои многочисленные сумки перед тем, как войти в вагон поезда. И когда бабка освободила сиденье, оставив на краю капли молока из протекавшего пакета, Агата положила на сухое место футляр со скрипкой и присела на краешек скамьи. Кнорус опустился рядом. Он решился. * Знаешь, Агата, со мной этого никогда не было...

Она вытащила из сумочки деньги - сотки, двухсотки, пятисотки, тысячи разворачивала их и складывала на колено в стопочку. * Три тысячи шестьсот... * Мне кажется я в тебя влюбился. * Семь тысяч двести... * Агата? * Не сбивай, Кнорус. Пятнадцать тысяч. * Агата, я не могу без тебя. * Двадцать две тысячи сто рублей. Это твоя половина.

Она положила стопку смятых денег на его сумку, быстро встала и почти прыжком заскочила в вагон метропоезда. Дверь в ту же секунду закрылась. Кнорус остался сидеть на лавочке со стопкой мятых денег.

ГЛАВА 9. АФИНСКАЯ

Утром, выспавшийся и довольный, Юрайт постучал в дверь кабинета Афинской.

Не дождавшись приглашения, он вошел и остановился в нерешительности: Афинская проводила занятия актерского мастерства с двумя пенсионерами-музыкантами. Волновать или отвлекать в такие минуты патронессу было делом рискованным и наказуемым. Юрайт хотел уже было выйти и закрыть дверь, но Афинская, изменяя своей традиции, остановила репетицию. * А, Юрайт, проходи. Давно не виделись. Ты и отпускником, и заложником за это время побывал. Как настроение? * Отличное, Татьяна Сергеевна. Лучше не бывает. * Это ты так после застенков Яхтсмена шутишь, - она в сомнении прищурила глаза. После того, как быки Яхтсмена, надавали Юрайту по почкам, разве могло улучшиться у парня настроение? Вряд ли. Впрочем, догадалась она, Юрайт мог нынешний вечер, а, возможно, и ночь провести с этой девчонкой-скрипачкой, к которой, как она заключила, был неравнодушен и Кнорус. Если Юрайт действительно переспал с Агатой, то это было против внутренних правил, заведенных в фирме "Милосердие". Афинская с первого дня ввела закон: между сотрудниками фирмы не должно быть никаких любовных отношений. Уж кто-кто, а она, Афинская, знала, к чему могут привести такие отношения. Ведь её команда состояла из высокопрофессиональных, грамотных нищих-актеров, на обучение которых были потрачены время и деньги. Если же любовники объединялись, то рано или поздно они решали оставить нищенскую стезю и приняться за новую жизнь.