Артур Хейли - Колеса Страница 23

– Сейчас услышим, – заметил он.

Скорость достигла уже семидесяти восьми. Ветер, создаваемый скоростью машины, свистел в ушах. Адам до отказа нажал на педаль акселератора. Затем включил автоматический регулятор скорости, возложив все заботы на компьютер, и убрал ногу с акселератора. Стрелка спидометра поползла вверх. Скорость перевалила за восемьдесят.

– Вот теперь все и начнется, – бросил Джеймисон. Не успел он произнести эту фразу, как машину затрясло, она буквально заходила ходуном. У Адама все поплыло перед глазами. В ту же минуту металл вдруг загудел и умолк.

– Точно, как по графику, – заметил инженер. “Он произнес это чуть ли не с удовольствием, – подумал Адам, – словно был бы разочарован, если б этого не произошло…"

– На аттракционах… – Бретт Дилозанто повысил голос, чтобы его было слышно, и все равно слова долетали обрывками из-за тряски, – на аттракционах люди платят деньги за такую езду.

– Оставь мы все как есть, – сказал Адам, – большинство водителей никогда бы и не узнало об этом. Далеко не многие разгоняют машину до восьмидесяти миль в час.

– Но некоторые все же ездят с такой скоростью, – возразил Ян Джеймисон.

Адам, насупясь, кивнул: что верно, то верно. Какая-нибудь горстка сумасшедших лихачей выжмет из машины восемьдесят, и двое или трое из них могут вздрогнуть от неожиданной вибрации, выпустить руль и погибнуть или покалечить себя и других. Но даже если аварии не произойдет, о ШВЖ все равно станет известно, и такие люди, как Эмерсон Вэйл, наверняка сыграют на этом. Два-три несчастных случая, происшедших на большой скорости с водителями, которые перекрутили или недокрутили баранку, припомнил Адам, погубили несколько лет назад “корвейр”. И хотя к тому времени, когда Ральф Нейдер опубликовал свой знаменитый смертный приговор “корвейру”, недочеты в конструкции машины были исправлены, ее все равно довольно быстро пришлось снять с производства под влиянием созданной Нейдером отрицательной рекламы.

Адам и все те, кто знал о тряске, возникавшей на большой скорости в “Орионе”, вовсе не хотели, чтобы это испортило репутацию новой модели. Потому руководство компании и помалкивало, чтобы слухи о дефекте не проникли наружу. Сейчас главная проблема заключалась в том, чтобы выяснить, как устранить вибрацию и во что это обойдется. Адам для того и прибыл сюда, чтобы во всем разобраться, а поскольку времени оставалось в обрез, ему дали полномочия принимать соответствующие решения.

Он отключил автоматический регулятор и сбросил скорость до двадцати миль в час. Затем еще раза два на разных режимах ускорений довел ее до восьмидесяти. И всякий раз на этой скорости начиналась вибрация.

– В этой машине кузов из неоднородного стального листа. – Адам вспомнил, что испытывает одну из первоначальных моделей “Ориона”, которую, впрочем, как и все другие, делали вручную, поскольку машина еще не была запущена в серийное производство.

– Это не имеет отношения к ШВЖ, – решительно заявил Ян Джеймисон. – Еще один такой “Орион” есть тут у нас на автодроме и другой – на динамометрических испытаниях. Никакой разницы. Как только эта скорость – сразу появляется ШВЖ.

– Трясется, точно женщина в истерике, – сказал Бретт. – И звук такой же. Что-нибудь страдает от этого? – спросил он инженера.

– Насколько нам известно, нет.

– Тогда зачем же ее разбирать? Адам вспыхнул.

– Да перестаньте вы, ради Бога, говорить глупости! Конечно, мы обязаны ее разобрать! Если бы речь шла о внешнем виде машины, вы бы не были таким добреньким.

– Ну, ладно, ладно, – примирительно сказал Бретт. – А то еще что-нибудь завибрирует.

Они съехали со скоростного трека. Адам резко нажал на тормоз, машину занесло, и всех троих швырнуло вперед так, что натянулись ремни. Адам вывел машину на обочину, где росла трава. Как только она остановилась, он отстегнул ремень, вышел из машины и закурил сигарету. Остальные последовали за ним.

Адаму было немного зябко. В воздухе стоял холодок, порывистый ветер крутил осенние листья, солнце исчезло, и все небо затянуло серыми слоисто-дождевыми облаками. Между деревьями виднелась словно взрыхленная поверхность озера.

Адам размышлял о том, какое принять решение, твердо зная, что, если ошибется, вся вина – справедливо или нет – падет на него.

Молчание нарушил Ян Джеймисон:

– Словом, мы установили, что вибрация вызывается шинами и дорожным покрытием, когда то или другое резонирует в такт колебаниям кузова, так что эта вибрация вполне естественна.

"Иными словами, – подумал Адам, – никакого конструкторского дефекта в машине нет”.

– А можно ли устранить вибрацию? – спросил он.

– Да, – ответил Джеймисон. – Мы в этом нисколько не сомневаемся, как и в том, что тут можно идти двумя путями. Либо переделать торпедо кузова и торсионные подвески, – и он подкрепил свою мысль некоторыми техническими данными, – либо поставить дополнительные кронштейны и крепеж.

– Стойте, стойте! – сразу насторожился Бретт. – Первый вариант потребует переделки кузова. Так?

– Так, – подтвердил инженер. – Придется кое-что изменить в нижней части кузова: возле прорези передней дверцы и возле панели для щеткодержателей.

Бретт насупился. “И недаром”, – подумал Адам. Это означало, что придется срочно переделывать всю конструкцию и заново проводить испытания, тогда как все считают, что модель “Ориона” окончательно утверждена и апробирована.

– Ну, а какие новые детали придется добавлять? – поинтересовался он.

– Мы провели необходимые испытания. Речь пойдет о двух деталях: дополнительном креплении пола в передней части и распорке под щитком приборов. – Инженер описал, какой потребуется крепеж: он будет незаметно для глаза проложен под торпедо кузова с одной стороны машины, к рулю управления и затем – к другой стороне.

Настало время задать главный вопрос.

– И во что это обойдется?

Инженер медлил с ответом, зная, какую реакцию вызовут его слова.

– Вам это не понравится. Около пяти долларов на машину.

– Боже праведный! – тяжело вздохнул Адам. Он стоял перед мучительной дилеммой. Любой путь был сложным и дорогостоящим. Первое решение, предложенное инженером – переделать всю конструкцию, – потребует меньше затрат, по всей вероятности, от полумиллиона до миллиона долларов. Но это вызовет задержку с выпуском машины месяца на три, а то и на шесть, что уже само по себе в силу многих причин – катастрофа.

С другой стороны, стоимость двух добавок – крепеж пола и распорки – обойдется для миллиона машин в пять миллионов долларов, а компания намерена построить и продать куда больше миллиона “Орионов”. Значит, затраты на производство вырастут на миллионы долларов, не говоря уже о потерянных прибылях, – и все из-за каких-то совершенно никому не нужных деталей! В автомобильной промышленности пять долларов – большая сумма: автомобилестроители обычно считают на гроши – два цента туда, пять центов сюда, учитывая огромные цифры выпускаемой продукции.

– Черт подери! – в сердцах произнес Адам. И поглядел на Бретта.

– По-моему, – сказал дизайнер, – это – дело нешуточное.

Адам не впервые взорвался с тех пор, как они стали работать над “Орионом”. Случалось, взрывался и Бретт. И тем не менее они продолжали оставаться друзьями. И это было правильно, так как впереди их ждал новый проект, закодированный пока под названием “Фарстар”.

– Если не возражаете, давайте поедем в лабораторию, – предложил Ян Джеймисон, – у нас там есть машина с этими добавками, посмотрите сами.

Адам хмуро кивнул.

– Ладно, поехали.

Бретт Дилозанто с некоторым сомнением поднял на них взгляд.

– Вы хотите сказать, что эти железки будут стоить пять монет?

Он имел в виду стальную полосу, проложенную по днищу “Ориона” и прикрепленную к нему болтами.

Адам Трентон, Бретт и Ян Джеймисон стояли в смотровой яме под динамометром, откуда была хорошо видна вся нижняя часть кузова. Динамометр – сооружение из стальных пластин на роликах, снабженное различными инструментами и несколько напоминающее подъемник гигантской станции техобслуживания, – позволял воссоздавать любые дорожные режимы и изучать под разными углами, как ведет себя автомобиль.

Наверху они уже изучили на другой машине проложенную по днищу стальную полосу.

– Возможно, тут и удастся сэкономить несколько центов, – сказал Джеймисон, – но не более, после того как будет подсчитана стоимость материала, обработки, болтов и сборки.

Эта манера Джеймисона держаться с педантичной отрешенностью, точно стоимость машины и проблема экономии никак его не касались, раздражала Адама, и он спросил:

– А технический отдел не слишком перестраховывается? Нам действительно все это нужно?

Это был вопрос плановика к инженеру. Плановики периодически обвиняли инженеров в том, что при строительстве машины они делают больший, чем нужно, запас прочности, тем самым увеличивая ее стоимость и вес и одновременно уменьшая эксплуатационные качества. “Дай только этим железодумам волю, – утверждали в отделе планирования производства, – и каждая машина будет монументальной, как Бруклинский мост, станет передвигаться, как бронетанк, и продержится столько же, сколько Стонхендж <Стонхендж – знаменитые руины храма или древней обсерватории времен неолита или начала бронзового века на Солсберийской равнине в Южной Англии.>”. Защищая противоположную точку зрения, инженеры утверждали: “Да, конечно, мы делаем все с запасом, потому что, если что-то откажет, всю вину свалят на нас. Если бы плановики сами строили машины, они бы сделали их легкими – шасси поставили бы из бальзамника, а блок двигателя отлили бы из станиоля”.