По щучьему велению - Анна Евгеньевна Антонова Страница 29

– Определяю тебя в посудомойки, – распорядилась Анфиса и велела: – На кухню его!

Четверо стрельцов аккуратно подхватили лорда под мышки и понесли в сторону терема.

– Стойте! – пронзительно заверещал он. – Это возмутительно! Я же посол! Лицо неприкосновенное!

– Так мы лицо и не трогаем! – ухмыльнулся один из стрельцов.

– Третье желание... – задумалась Анфиса. – Ведь у меня их триста сорок три...

Служанки принесли сундук, и царская дочка небрежно кинула туда платок.

– Я что-нибудь придумаю, – пообещала она.

Торопиться ей было некуда.

Глава 18

НИТОЧКА С ИГОЛОЧКОЙ

Емеле развязали руки, выволокли с царского двора, протащили по улицам и вышвырнули за городские ворота. С трудом поднявшись на ноги, он только тогда стянул с глаз повязку.

Ну и ну! Пойди разберись, что тут произошло! Только одно Емеля знал точно: жениться на Анфисе ему расхотелось. Емеле казалось, что он полюбил какую-то другую девушку, но никак не мог вспомнить подробностей. А потом стало и вовсе не до этого – его обвинили в колдовстве, скоропалительно осудили и приговорили к смерти! Не простила ему отказа коварная царская дочка...

Емеля уже прощался с жизнью, когда неожиданно пришло спасение. Он толком не понял, что случилось, услышал только чей-то голос, но не узнал чей...

И вот теперь он отпущен на все четыре стороны, но свободным себя всё равно не чувствует, потому что идти-то ему некуда! В столицу теперь путь заказан, домой возвращаться ни с чем тоже не с руки – односельчане засмеют. Да и перед батей стыдно... Да, натворил Емеля дел! Только одним своим поступком гордился – последнее желание с толком использовал – отцу зрение вернул. Кто-то ему помог – но кто это был?..

Емеля всё-таки зашагал в сторону родной деревни и к вечеру добрался до излучины реки, где когда-то оставил печку. Она по-прежнему стояла там, брошенная и одинокая, затонувшая до самой трубы. Емеля обрадовался ей как родной и забрался на своё любимое место, где привык спать. Правда, он оказался практически в воде, но его это не смутило.

Заложив руки за голову, Емеля с грустью уставился в небо. Ему не спалось. Было ясно, и в темноте сверкали далёкие холодные звёзды, завораживая призрачным светом. Он так долго смотрел на них, что звёзды постепенно стали таять в его воображении, оборачиваясь обрывками воспоминаний.

Вначале ему вспомнился одинокий домик у дороги, где обитала пара милых старичков, даже к старости не утративших любовь и нежность друг к другу. Вот руки старика разламывают картофелину, кладут половинки на тарелки. Емеля обернулся, но никого рядом не увидел...

Воспоминание сменилось другим. Теперь он бежал по полю, будто догоняя кого-то, но никого впереди не видел. Емеля огляделся, кругом была только шелестящая трава. Но ведь кто-то был с ним вместе и в гостях у стариков, и на том поле... Забыл, всё забыл! Как же вспомнить...

Емеля понял, что уснуть всё равно не получится – слишком много мыслей теснилось в голове. Он сел, опустив ноги в тёплую речную воду, и безучастно уставился прямо перед собой. Вдруг что-то привлекло его внимание: вдалеке на берегу стояла телега, рядом мелькал огонёк костра, вокруг него виднелись тёмные силуэты. Емеле было так тошно, что он обрадовался живым людям и решил подойти к ним.

Он спрыгнул с печи прямо в реку, оказавшись по колено в воде, вышел на берег и побрёл в сторону мелькающего огонька. Дойдя до костра, он с удивлением увидел возле телеги знакомые лица – и среди них своего зрячего отца! Емеля ужасно обрадовался: это была первая хорошая новость за сегодня.

Емеля хотел броситься к отцу в объятия, но остановился, заметив по другую сторону от костра Обжиралу с Оппивалой! Куда делись их огромные животы?! Теперь это были крепкие мужики вполне обычных размеров. Отсутствие скатерти- самобранки явно пошло им на пользу.

Обжирала штопал на себе подол рубашки, а Оппивала начищал сапоги, будто они собирались на какой-то праздник.

Отец наконец заметил Емелю и стал жадно рассматривать сына вновь обретёнными глазами, и у Емели сжалось сердце. Он вновь подумал о том, что стоило всё это пережить только ради этого мгновения.

Молчание нарушил один из братьев.

– Мы на свадьбу шли, думали, у них всё сложилось, – пояснил Обжирала. – А тут вон чего...

Емеля мрачно усмехнулся. Вести об отмене свадьбы и его позорном изгнании уже разнеслись по всей округе... Отец, видя, что он медлит, сам подошёл к нему и крепко обнял. Они уселись рядышком у костра, и Емеля наскоро рассказал обо всех последних событиях и о том, что забыл о чём-то очень важном...

Отец сразу понял, о чём – вернее, о ком – идёт речь. Он-то не забыл, хотя тогда ничего не видел, и попытался пробудить заснувшую память.

– Послушай, Емелюшка, – ласково начал он, – а вот вы с Василисой ко мне в гости приходили – ты это помнишь?

Емеля упрямо смотрел в костёр и молчал.

– Тебя помню, бать, – наконец глухо отозвался он. – А больше никого...

Братья до сих пор только слушали, но тут решили подключиться к беседе.

– Да неужели такую девушку забыть можно, Емеля?! – не выдержал Оппивала. – Она жизнь нашу изменила. Мы же наконец собой снова стали! – Он тяжело вздохнул. – Думали, на свадьбе твоей пошумим! Неужто не получится?

– Не получится! – подтвердил кузнец и в сердцах бросил Обжирале: – Хватит на себе шить! Память пришьёшь.

На этих словах Емелю как будто чем-то пронзило. Он застыл, а потом медленно повернул голову в сторону одного из братьев, делающего проворные стёжки иголкой. Вдруг он вскочил с места, выхватил у Обжиралы иголку с ниткой и уставился на них как заворожённый.

– Это что такое?! – закричал он. – Это что такое, я вас спрашиваю?!

– Иголка с ниткой... – ошарашенно пояснил Обжирала.

Емеля отошёл подальше от костра.

– Иголка с ниткой... – бормотал он себе под нос. – Иголка с ниткой... Куда иголочка, туда и ниточка... Куда иголочка, туда и ниточка... Вспомнил! – просиял парень и повторил знакомые слова: – Кто кому надобен, тот тому и памятен...

Он всё вспомнил! И как щуку поймал, и как она в девушку обратилась, и как его желания исполняла и Анфисины требования помогла выполнить, а