Анатолий Барбакару - Знал бы прикуп Страница 3

- Зеваки. Или пожарные. Толпа собралась большая. Новость не укладывалась в голове. Людвиг погиб?! И так глупо?…

- При чем тут Котя? - спросил я.

- Он тоже был в толпе. Оказалось, что его тоже пригласили играть.

- Это он сказал?

Шрагин кивнул. И пояснил:

- Сказал, что его собирались познакомить с серьезным игроком. Потому он и денег побольше с собой прихватил.

- И там же открывал этот «дипломат»? Показывал деньги?

Шрагин вновь кивнул. На этот раз виновато, Я укоризненно смотрел на него. Заметил:

- Вы же серьезный человек. Делами ворочаете. Не удивились, что вам при всех, на улице, показывают сто тысяч? Неужели не заподозрили подвох?

Серьезный человек пожал плечами. Обескураженно поведал:

- У него это само собой получилось. Как будто сто тысяч - для него не деньги… И в бизнесе сейчас разные люди бывают. По виду угадать сложно.

С этим я спорить не стал.

Шрагин продолжил:

- И потом, когда выиграл, он интересовался, нет ли у меня друзей, тоже желающих сыграть. Я и подумал, что вы сможете отыграть…

Я усмехнулся.

- И что теперь делать? - спросил он.

- Мои советы вам не интересны, - заметил я. И прощаясь, протянул руку. При этом поинтересовался: - Будете ждать?

Шрагин подержал задумчивую паузу и ответил:

- Буду

В лифте я продолжил переваривать информацию, полученную от толстяка. Людвиг погиб при странных обстоятельствах. Котя заполучил его клиента. Времена нынче паскудные. Правильно серчают на них мои бывшие дружки: жизнь стала дешевле вистов. Любой аферист со стороны заподозрил бы Котю. Но каждый, кто знает последнего, отметет этот вариант. Выдуривать у своих, мутить на мелководье, подбирать куски за другими - это Котино. Но построить комбинацию на убийстве?… Котя хоть и скверно воспитан, но иначе. Не та у него школа. Как и у всех нас; Подобную дисциплину в ней не проходили.

Я не сомневался: Котя к гибели Людвига отношения не имеет.

Но почему он так испугался меня, вошедшего? И кого с ужасом ожидал обнаружить за моей спиной?

ГЛАВА 4

Только по вечерам, вступая в черную нору подъезда, вспоминаю, что намеревался вкрутить лампочку. Не для того чтобы стало светлее, а ради любопытства: как быстро выкрутят.

Привычно нащупал ключом щель замка. Уже повернул ключ, когда на глаза мне легли две тонкие холодные ладони. Очень остроумный жест в условиях непроницаемой тьмы.

Недолюбливаю такие фокусы: поди, угадай, кто это может быть. Впрочем, продолжение, которое следовало избрать, отличалось универсальностью.

Я толкнул дверь, шагнул в квартиру, втянув за собой и руки, и ту, которая так остроумно распоряжалась ими. В прихожей обернулся и тут же почувствовал на губах довольно бесцеремонные, пахнущие карамелью губы.

В другое время не обошлось бы без шальной мыслишки: может, не включать свет, так интересней.

Сейчас было не до того. Да и угадал я почти сразу, чьи объятия и поцелуй мне перепали. Руки угадали.

Оторвав одну от талии, нащупал выключатель. Щелкнул. Так и есть: Шрагина.

Свет сбил ее с толку, внес замешательство в наступательный порыв.

- Тоже неплохо, - издал я, припертый к стене.

- Рад? - строго поинтересовалась она, похоже, уже не помышляя о новом поцелуе, но и не выпуская меня.

- Терпеть не могу целоваться, - хмуро пооткровенничал я.

- Хам, - усмехнулась Шрагина. Оставив меня, как не оценившего поглаживания щенка, вальяжно прошагала в комнату. Уверенно включила свет. Обойдя квартиру, ознакомившись с интерьером, осела в кресле. Задрав подбородок, изучающе уставилась на меня.

Я наблюдал за ней, прислонясь к дверному косяку, скрестив на груди руки.

- Хам, - повторила она. - Но что-то в этом есть. Я обнаружил, что чулки на ней не те. И футболка заменена на тесную блузку, из которой рвались на свободу, угрожая пуговицам, груди.

Ушел на кухню. Оттуда спросил:

- Кофе?

- Коньяк.

Я сделал себе кофе. Ей вынес начатую когда-то гостями бутылку водки.

За время моего отсутствия она вполне освоилась. Разобралась с магнитофоном.

Налил ей стопку. Она тут же выпила. Попросила:

- Скажи, что рад.

- Рад, - сказал я.

Сказал правду, но подразумевал не совсем то же, что она. Конечно, как можно не радоваться, когда к тебе недвусмысленно заявляется в гости такая штучка. Когда знаешь, что устоишь, и забавляешься ее уверенностью в том, что сдашься без боя.

- У тебя неплохо, - похвалила она. И потянулась в кресле. - По-холостяцки, но уютно.

- Мне тоже нравится.

Решил, что если она не спешит с выяснением результатов сегодняшних игрищ, то и я суетиться не буду. Пусть обольщает, раздает авансы гонорара за мое участие в проблемах ее семьи. Когда обнаружит, что благодарить не за что, то-то расстроится.

- Где твоя подружка? - поинтересовалась она.

- Ты уверена, что она у меня есть?

Шрагина усмехнулась:

- Конечно. Не уверена только, что одна.

- Одна, - признался я.

- Что так? - Она смотрела с насмешливым сочувствием.

- И та - жена, - влепил я.

- Врешь. - Она не спросила и не удивилась. Спокойно прокомментировала мое заявление. И подсказала: - Может быть, почти жена?

- Какая разница?

Она улыбнулась. Успокоила:

- Это пройдет. Не сегодня завтра.

Я смотрел на нее с хмурым любопытством. Еще не хватало обсуждать с этой балованной бабенкой мои отношения с Ольгой.

- Как ее зовут? - спросила гостья.

Я не ответил.

- Где она сейчас? - не унималась та.

- В отъезде.

- Долго ее не будет?

- Оно тебе надо? - спросил я с вызовом.

- Надо.

- Зачем?

Шрагина очень пристально смотрела на меня. Во взгляде ее читалось многое: и вызов, и обещание черт-те чего, и обвинение меня в тупости. Этот коктейль, должно быть, свалил с ног не одного мужчину И я бы не устоял. Если бы не был защищен неприязнью к ней. И проблемами с Ольгой.

- Как ты думаешь, почему я здесь? - спросила она. Я решил не отвечать.

- Еще не было мужчины, который не хотел бы меня, - сообщила она.

Пришел мой черед ее успокоить:

- Это пройдет.

- Хам, - повторила она.

Развел руками: что поделаешь… Так и застыл с ними, разведенными. Остолбенело наблюдал за гостьей. Не сводя с меня того же, многократно пристреленного взгляда, Шрагина вкрадчиво расстегнула верхнюю пуговицу своей блузки. Потом - вторую, третью…

Почувствовав слабину, с остальными справились сами груди. Вольнолюбиво и упруго выпорхнули на мое обозрение.

От вида темных, задранных вверх сосков у меня перехватило дух. В этот момент я уже не сомневался, что хочу ее.

И гостья ничуть не сомневалась. То ли с ленцой, то ли с томлением поглаживая груди, забавлялась моим замешательством.

- Ничего не вышло, - сказал я. - Деньги отыграть не удалось.

Она неплохо владела собой. Только на мгновение прекратила поглаживания и тут же продолжила. Спросила:

- Думаешь, пришла только из-за них?

- Да, - честно ответил я.

- Дурашка. - Она усмехнулась. - Налей мне еще водки.

Послушно плеснул в стопку. Она выпила.

Подумал, а вдруг ошибаюсь? Вдруг корысть в случае со мной ни при чем? Просто ей сдуру захотелось меня. Привыкла ни в чем себе не отказывать. И тем более не привыкла, чтобы отказывали ей.

И все равно знал, что не буду с ней. Дело было не в неприязни, она не так уж и мешала. Дело было в моей Ольге, находящейся сейчас в онкологическом центре. И немножко - в страдающем Шрагине.

- Делаешь ошибку, - сказал я.

Она посерьезнела. Прекратила зазывные пасы, опустила руки. Груди оставила на виду.

- Как ты думаешь, зачем я здесь? - повторила вопрос.

Я пожал плечами.

- Я на тебя рассчитывала, - сообщила Шрагина.

- Не получилось. Да и не могло получиться. Твой муж нарвался на шулера.

- Надеялась на тебя. - Взгляд ее стал печально-усталым. Застыл.

- Да с чего вы взяли, что смогу помочь?! - Я изобразил раздражение. Посмотрел с укоризной на ее мозолящие глаза груди. Попросил: - Спрячь их.

Она послушно, не без усилий, загнала грудь обратно в неволю. Усмехнувшись, выдала:

- Ты обещал…

- Что обещал? - опешил я.

- Обещал помочь.

Я смотрел на нее, ничего не понимая.

- Когда?

Она вновь усмехнулась. Напомнила:

- Не так давно. В письме.

- В каком письме?

- Забыл?

Я притих. Потому что вдруг вспомнил.

Но она все же уточнила:

- Ты получил письмо от женщины, в котором она написала о своей проблеме. И ответил тоже письмом. Я молчал.

- Ты написал: «Можете на меня рассчитывать». Так? - Она смотрела на меня сочувственно.

- Это была ты? - спросил зачем-то я.

Она виновато пожала плечами. И улыбнулась.

ГЛАВА 5

Это было давно, месяца три назад. Потому я и не ожидал, что история получит продолжение. Но, конечно, не забыл. У совести долгая память.

С почтой для нашей редакции получил два письма. Вернее, писем было больше, но эти два отличались от других тем, что не имели отношения к работе телевидения.