Следак 3 - Николай Александрович Живцов Страница 31

— Товарищ подполковник, я планировал доложиться завтра утром. У меня командировка по сегодняшнее число включительно, — попытался я объясниться, но не помогло.

— Планировал он, — будто бы сплюнул Головачев. — Твоя обязанность — строго выполнять приказы и распоряжения вышестоящего руководства! А не творить все, что в голову придет! Почему не предупредил, что едешь в Ставропольский край?! — долбанул он кулаком по столу.

— Не знал, что надо было, — я смотрел в пол, чтобы не вспылить и не послать всех по извилистому маршруту. Накалять было не в моих интересах, я это понимал, даже будучи не совсем трезвым.

— Детский сад, — прокомментировал мою отговорку со своего места Мохов. — Ты, Чапыра, офицер или кто? Ты уже старший лейтенант, а ведешь себе как беззаботный студент. Позволяешь себя являться на доклад в пьяном виде. Должностные инструкции не выполняешь, приказы игнорируешь, субординацию совершенно не соблюдаешь! Илья Юрьевич, с этим надо что-то делать, — переключился он на начальника следствия.

— Займусь, товарищ полковник. Лично, — пообещал Головачев.

— Давай рассказывай о своих приключениях, все по порядку и со всеми подробностями! — немного остыв, велел мне Мохов.

— Так, товарищ полковник, я подписку о неразглашении дал, — обломал я начальство, тем самым, чуть не вызвав новый взрыв гнева.

Но вопреки моим ожиданиям установилась тишина. Начальники молча переглянулись между собой.

— Хотя бы про свою командировку в Москву расскажи. Как приняли, кого видел? — предложил альтернативу, разочарованный обстоятельствами Мохов.

— Нормально приняли, разместили прямо в здании министерства. Встречался с Щелоковым и Генеральным прокурором Руденко.

— А Генеральный прокурор здесь с какого бока? — удивился Головачев.

— Мы с ним методику расследования серийных убийств обсуждали, — важно заявил я. — Будем маньяков ловить по науке.

— Какую еще методику? Каких маньяков? — стремительно начал бледнеть мой начальник.

Когда он схватился за сердце, я сорвался с места.

— Илья Юрьевич, таблетки при вас или в кабинете? — пытался узнать я, но тот только мычал.

Поднялась суета, все забегали и заголосили. Секретарь орала в трубку, требуя машину Скорой помощи. Мохов материл меня последними словами, одновременно пытаясь впихнуть в рот Головачева, найденную в его кармане таблетку. Я тоже не стоял, а налил из графина в стакан воду.

Скорая приехала минут через пятнадцать, врач объявил о подозрении на инфаркт и забрал с собой больного. Я помог вынести на улицу носилки, проводил служебную машину рассеянным взглядом и совершенно трезвый отправился домой.

На душе было пакостно. Вроде все делал правильно, а в результате пострадало полгорода, кто получил травмы во время беспорядков, кого после арестовали, лишились должностей коллеги из Невинномысска и сейчас ждут результатов служебного расследования, сам же я умудрился ввязаться в конфликт с КГБ, который для меня, понятное дело, ничем хорошим не закончится, и в завершении довел до инфаркта начальника, в общем-то неплохого человека.

Нечего сказать, плодотворно использовал отгулы.

А в профите что? Внеочередное звание и премия в размере двух окладов.

Я рассмеялся. Прохожие покосились на меня и, на всякий случай, отошли подальше.

Попавшаяся на пути телефонная будка замедлила мой шаг. Она оказалась пуста, и я поспешил этим воспользоваться.

— Зудилину можно? — спросил я секретаря юридической консультации. — Оля? Привет, — через минуту я уже улыбался. — Хочу тебя увидеть. Оля, приезжай пожалуйста. Или давай, я к тебе приеду, — не обращал я внимания на холодный тон. — Понятно, — прослушав по инерции еще несколько коротких гудков, я повесил трубку.

Возращение выдалось безрадостным. Никому я здесь нафиг не сдался.

— Ну, наконец-то! — я поднял глаза и увидел возле своего подъезда донельзя возмущенную Алину. — Я тебя уже час здесь жду! Замерзла вся! Чего стоишь? Или ты мне не рад? — закончила она с подозрением в голосе и во взгляде.

— Рад, — выдавил я из себя, мысленно охреневая от скорости распространения по городу слухов.

— Что-то не похоже, — надула она губки.

— Алина, я просто устал, — сказав это, я обогнул девушку и зашел в подъезд.

— Даже не спросишь о коте? — услышал я за спиной сперва голос, а затем цокот каблуков по лестнице.

— Как кот? — послушно произнес я.

— Отлично! Обжирается целыми днями да спит на том же диване, что и ты. Мама в Ваське души не чает. Отец тоже любит с ним на коленях вечерами посидеть.

— Рад, что у вас у всех все хорошо, — произнес я, открывая дверь в квартиру.

— А ты как съездил? Отец сказал, что у тебя все хорошо, и что тебя даже наградили, — выпалила Алина, снимая пальто и разуваясь.

— Нормально съездил, и да, у меня все хорошо, — подтвердил я.

— Бедненький, устал, — меня погладили по щеке и пожурили. — Опять с кем-то подрался.

— Я ни с кем не дрался, — начал было я, но плюнул и ушел в ванную.

Когда вышел, на кухне что-то шкворчало.

— Я тебе плов из дома принесла, — отвлеклась Алина от сковородки. — Мама готовила, — улыбнулась она. — Хлеба тоже прихватила. Полкаравая. Знаю ты его любишь.

Я уселся на табурет и наблюдал как девушка сервирует стол. Трикотажное платье облегало ее фигуру, ухоженные волосы были распущены и красиво падали на ее хрупкие плечи.

— Спасибо, — произнес я, получив свою порцию.

Теперь уже Алина смотрела, как я ел.

— Ладно, я пойду, — засобиралась она, помыв посуду. — А ты отдыхай.

— Останься, — попросил я ее.

Глава 13

- Доброе утро, — вошел я в кабинет начальника следствия на оперативку. Ответом мне были тишина и настороженные взгляды коллег. Журбина единственная, кто более живо прореагировал на мое появление. Она вздрогнула и принялась икать. Экое несчастье, теперь надо или выпить не менее литра или минут десять задерживать воздух.

— Здорово, — затем отмерли Сорокин с Войченко.

— А мы тебя уже не ждали, — внесла свою лепту Акимова. — Думали в Москве останешься. Говорят, ты какое-то крупное дело раскрыл? — раздираемая любопытством, задала мне вопрос старший следователь.

— Не могу об этом говорить, дал подписку, — разочаровал я ее, а заодно и всех остальных, которые тоже были не прочь послушать о моих злоключениях.

— Пиши объяснительную почему опоздал, — без прелюдий принялся меня строить Курбанов. — Я не Илья Юрьевич! Я тебе нарушение дисциплины спускать не намерен!

— Товарищ