Эжен Фромантен - Старые мастера Страница 32

Все эти качества художника, кроме очарования, превосходно выражены в его «Быке» Гаагского музея. Это большой этюд, слишком большой с точки зрения здравого смысла, но не с точки зрения тех поисков, какие вел здесь художник, и тех выводов, какие он отсюда извлек. Не забывайте, что Паулюс Поттер, по сравнению со своими блестящими современниками, не знал всех тон-. костей своего ремесла, не говоря уже о тех ухищрениях, о которых по своему простодушию никогда и не подозревал. Он изучал прежде всего формы и облик предметов в их абсолютной простоте. Малейшая искусственность была для него стеснительной, поскольку она исказила бы ясное восприятие вещей. Большой бык на обширной равнине, необъятное небо и почти полное отсутствие горизонта - какой это был прекрасный случай для того, чтобы раз навсегда понять множество очень трудных вещей.

Легко определить возраст животного, его тип, характер, темперамент, его длину, рост. Вы ясно видите суставы, кости, мускулы, жесткую или гладкую, пушистую или курчавую шерсть, отвислую или туго натянутую кожу - и все это верх совершенства. Голова, глаз, шея, грудь представляют собой по бесхитростности и силе наблюдения редчайший и, быть может, несравненный кусок живописи, Я не говорю, что краски здесь прекрасны, что цвет хорошо подобран: и краски и цвет здесь слишком явно подчинены заботам о форме, чтобы требовать очень многого от живописи, тогда как рисунком достигнуто все или почти все. И самый тон и исполнение этих частей, схваченных с огромной силой, показывают нам натуру такой, какова она в действительности, с ее рельефом, со всеми нюансами, со всей ее мощью, почти во всей ее сокровенности. Невозможно было поставить себе более ограниченную и более точную цель и достичь ее с большим успехом. Говорят: «Бык Паулюса Поттера». Но, по-моему, это не точно; можно сказать просто: «Бык». Это была бы самая большая похвала произведению посредственному в своих слабых частях и при этом столь внушительному.

Таковы почти все картины Поттера. Большей частью в них он ставил себе задачей изучить какую-нибудь характерную черту натуры или какую-либо новую область своего искусства. И можно с уверенностью сказать, что ему всегда удавалось понять и тут же передать то, что он изучал.

«Луг» Луврского музея представляет собой слабую и в то же время очень сильную картину, в засисимости от того, будем ли мы считать ее произведением мастера или же прекрасно выполненным упражнением ученика. Главная часть этой картины - бык серо-рыжей масти - воспроизведение этюда, который художник использует не один раз. «Луг с пасущимся скотом» Гаагского музея, «Пастухи со стадом» и «Орфей, чарующий животных» Амстердамского музея - все эти произведения, каждое в своем роде, представляют собой штудию натуры, точнее, повод для такой штудии. Было бы неверно думать, что здесь фантазия играла хоть какую-либо роль: перед нами животные, изученные вблизи, сгруппированные без особого искусства, нарисованные в простых позах или в трудных ракурсах и всегда без особо сложных или нанимательаых эффектов.

Манера письма скованная, неуверенная, порой вымученная. Мазок немного детский. Глаз Поттера, исключительно точный, неутомимый и проницательный, старается все изучить, детализировать, с излишней ясностью выразить увиденное, ни в чем не теряясь, но и не поступаясь ничем. Поттер не понимает, что искусство должно жертвовать многим, он еще не знает, что следует что-то только подразумевать, а что-то обобщить. Вам знакомы настойчивость его кисти и приводящая в отчаяние мелкая вязь, при помощи которой он пытается передать плотную листву и густую траву лугов. Его талант живописца порожден его талантом гравера. До конца своей жизни самые совершенные свои произведения он не переставал писать так, как будто бы вырезал их на металле. Правда, с годами его инструмент становится более гибким и приспособляется к другой работе. Но все же под самыми густыми мазками вы всегда чувствуете тонкое острие, заточенный резец, резкий штрих. Лишь постепенно, с усилием, благодаря последовательному самовоспитанию он достигает уменья так же владеть палитрой, как и все другие. И, достигнув этого, он превосходит других.

Можно, выбрав некоторые картины Поттера, относящиеся ко времени между 1647 и 1652 годами, легко проследить духовное развитие художника, смысл его занятий и уяснить себе характер его исканий и те интересы, которые тогда захватывали его почти целиком. Можно увидеть, как живописец постепенно освобождался от рисовальщика, как цвет становился более определенным, а палитра - более умело организованной, как у него появилась, наконец, светотень - открытие, которым эта невинная душа не обязана никому.

Картина «Орфей, чарующий животных»- изобретательный опыт молодого художника, чуждого всем секретам школы и изучающего на масти животных разнообразные эффекты полутонов. Картина изображает многочисленный зверинец, собравшийся вокруг чародея в куртке и сапогах, играющего на лютне. Вещь одновременно и слабая, и сильная, верная по наблюдениям, робкая по исполнению, очаровательная по замыслу.

В картине «Луг с пясущимся скотом» результат, достигнутый художником, emp выгае Превосходно передана среда, и только техника упорно сохраняет свое детское однообразие.

«Корова, смотрящаяся в воду» представляет собой этюд яркого света, написанный в разгар прекрасного летнего дня. Эта очень известная картина в действительности - можете мне поверить - чрезвычайно слаба, бессвязна и осложнена желтоватым освещением, которое хоть и изучено с неслыханным терпением, но не становится от этого ни интереснее, ни правдивее; оно производит впечатление неуверенности и тягостного прилежания. Я обошел бы молчанием эту ученическую и наименее удачную работу Поттера, если бы даже в этом бесплодном усилии не сказалась удивительная искренность человека ищущего, еще не знающего всего, но желающего все понять и отдающегося работе с тем большим рвением, что дни его сочтены.

Взамен этого, не отклоняясь от Лувра и Нидерландов, я приведу две картины Поттера, уже позволяющие признать в нем зрелого художника и являющиеся произведениями искусства в самом лучшем и высоком значении этого слова. Интересно отметить, что одна из них относится к 1647 году, к тому самому году, когда он закончил «Быка».

Я говорю о луврском «Маленьком постоялом дворе», значащемся там в каталоге над названием «Лошади у дверей хижины». На картине изображен вечер. У колоды с водой стоят две лошади, распряженные, но в сбруе: одна из лошадей гнедая, другая - белая, изнемогающая о.т усталости. Возчик только что зачерпнул воды в реке; он подымается по крутому откосу берега, в одной руке держа ведро и подняв другую. Силуэт его мягко выделяется на фойе неба, на которое закатившееся солнце посылает свои отблески. Эта картина - единственная в своем роде по вложенному в нее чувству, по рисунку, по таинственной силе производимого впечатления, красоте тона, чарующей одухотворенности и проникновенности письма.

Другая картина написана в 1653 году, за год до смерти Поттера. Композиция, живописные пятна, накопленные знания, не покидающее автора простодушие, твердость рисунка, сила руки, меткость глаза, прелесть исполнения - все это создает замечательный во всех отношениях шедевр. Галерея Аренберга, владеющая этой драгоценностью, не содержит ничего более совершенного. Эти два несравнимых произведения, если вник путь в них, пока зывагот, что хотел сделать Поттер и что он, несомненно, сделал бы с еще большей полнотой, если бы успел,

Мы уже говорили, что всем накопленным им опытом Поттер обязан лишь самому себе. Он учился изо дня в день, всю жизнь. Смерть подстерегла его - мы не забудем этого - раньше, чем он кончил учиться. У него не было ни учителей, ни учеников. Жизнь его была слишком коротка, чтобы уделять еще время преподаванию. Да и чему бы он обучал? Манере рисовать? Но это искусство говорит само за себя, и научить ему невозможно. Композиции и пониманию эффектов? Об этом Поттер сам едва догадывался в последние дни своей жизни. Светотени? Ее преподавали во всех мастерских Амстердама, притом гораздо лучше, чем ее применял сам Поттер; повторяю, зрелище сельского пейзажа Голландии открывало ему эту область живописи лишь постепенно и далеко не всегда. Искусству составлять палитру? Но мы видели, с каким трудом ему удалось овладеть своей собственной. Что же касается технических приемов, то он не мог рекомендовать здесь больше того, что показывали его картины.

Паулюс Поттер писал прекрасные картины, но не все они являются прекрасными образцами живописи. Скорее, он давал хорошие примеры, и вся его жизнь - лишь превосходный совет.

Более чем кто-либо другой из художников этой правдивой школы, он учит бесхитростности, терпению, осмотрительности, постоянной любви к истине. Это, может быть, были его единственные, им усвоенные заповеди: только их он и мог передать дальнейшим поколениям. В этом вся его оригинальность и все его величие.